Вранье высшей пробы - Марина Серова

В этот момент за спиной женщины показался мужчина. Видимо, ее муж, разворот плеч которого полностью перекрывал дверной проем.

— В чем дело, дорогая? — басом-профундо спросил он, угрожающе глядя в мою сторону.

В целях безопасности я сочла нужным свернуть разговор, спросив лишь, где живет старик-сосед.

Позвонив в указанную дверь, долго ждала, пока с той стороны отодвинут все задвижки и откроют все замки. Наконец дверь приоткрылась и поверх дверной цепочки возникла пара маленьких старческих глазок.

После того как я объяснила деду, зачем его побеспокоила, и снова показала фотографию Делуна, услышала в ответ скрипящим голосом выданную дружелюбную тираду:

— Провалиться бы твоему дружку в преисподнюю! Охальник и похабник! Целый час я слушал его непотребщину!

На мой вопрос, во сколько это было, старик грубо ответил:

— А я почем знаю? Утренние местные новости закончились, я из дому и вышел. Лучше бы не выходил, ети вашу мать!

Я помнила, что утренние новости заканчиваются без двадцати девять. Таким образом, время, названное бизнес-вумен и агрессивным дедком, совпадало.

Далее мне довелось прослушать длинную тираду по поводу технической аварийной службы, которая должна была, по мнению старика, в считанные минуты приехать и вызволить их, ни в чем не повинных людей, из душной и тесной кабины лифта. Поняв, что деда понесло, как локомотив без тормозов, я попрощалась, и, предусмотрительно решив не пользоваться местным коварным лифтом, пошла вниз пешком. Долго до меня еще доносились проклятия и ругательства озлобленного деда, который никак не мог успокоиться.

Нашла я и аварийную бригаду, вызванную в тот день к застрявшему лифту. Два угрюмых, небритых мужика все в точности подтвердили и опознали по фотографии Геннадия. Теперь сам он вне подозрений. Но, может быть, у него был сообщник, который, собственно, и натравил собаку на несчастную старушку? Этим сообщником, вернее сообщницей, запросто могла быть его мачеха. Если, как я предполагала, записку действительно писала она, то этот факт еще более очевиден. А Геннадий Делун, предусмотрительный молодой человек, опасавшийся, что подозрения падут на него, специально создал себе алиби на это время. Имея прямой мотив для убийства своей бабки, таким образом он фактически оставался в стороне.

А что, если лифт остановился не в связи с технической неисправностью, а с чьей-то дружественной помощью? Может, у Делуна был еще один сообщник? Со стороны Геннадия, будь он преступником, это выглядело бы более чем разумно.

С кем же из хозяев могла быть собака в то злополучное утро? Если не с Геннадием, значит, либо с Инессой, либо с Романом.

И тут я удивилась самой себе. А почему, собственно, под мое подозрение не попадает сам Евгений Константинович? Вдруг история с его болезнью лишь уловка, фарс, разыгранный перед собственным братом для того, чтобы снять с себя подозрения? Или не так: болезнь имеется, но не смертельная. Да, собственно, при любом заболевании для лечения нужны деньги. С медиками одним статусом полковника милиции не расплатишься.

Итак, с кого начать проверку? Полковника, пожалуй, оставлю «на сладкое» — это самый трудный вариант. Самым легким мне представлялся Роман. С него и начну. Чем быстрее сузится круг подозреваемых, тем легче будет работать.

* * *

В одну из типовых городских школ города я вошла уже через двадцать минут и по времени попала к звонку на перемену. Оголтелая толпа школьников понеслась по коридорам, создавая вокруг себя неимоверный шум и гвалт.

Первым делом я посетила учительскую. Представилась старшей сестрой одного из учеников десятого «А» класса и сказала, что родители попросили разобраться, почему их сын гуляет во время уроков.

— Фамилия вашего брата? — строго спросила седая учительница. Я назвала фамилию, которую увидела в стенгазете, висевшей на стене. Редактором этого средства школьной информации являлся некто Андрей Тимофеев из десятого «А» класса. Произносить фамилию Делун я не решилась, подумав, что состав семьи полковника в школе, может быть, хорошо известен. Оставалось надеяться, что глава семьи Тимофеевых не столь значимое в городе лицо и учительница, решившая мне помочь, не знает всех членов этой семьи.

— Какое число вас интересует? — спросила она, подойдя к огромному листу с расписанием, висевшему на стене.

— Двадцать первое. Андрей утверждает, что у них не было первого и второго уроков.

Говоря наобум, я, оказывается, угадала.

— Он вам не соврал, — доложила седовласая женщина. — Заболел учитель литературы, и у десятого «А» не было сдвоенного урока.

Ну и что получается? Я начала прикидывать, рассчитывая время. Уроки начинаются с восьми утра. Полутора часов вполне достаточно для того, чтобы зайти домой, взять собаку, добежать до дома бабки, живущей от дома полковника не столь далеко, натравить пса, отправив последнюю на тот свет, и проделать обратный путь. И быть в школе на следующей «паре».

— Какой урок сейчас будет у десятого «А»? — спросила я.

— Алгебра, — отчеканила учительница, — тридцать второй кабинет.

Я поняла, что вести этот урок будет она сама. Пока переменка не закончилась, я заглянула в указанный кабинет и сразу обнаружила Романа Делуна. Он стоял у доски и писал какие-то иероглифы, одновременно споря о чем-то с одноклассником. Как ни странно, иероглифы никакого отношения к алгебре не имели. Встретившись со мной взглядом, Роман замолчал и замер. Я поманила его пальцем, и мальчишка вышел в коридор, неся на челе печать удивления.

— Вы, кажется, племянница Любови Сергеевны… — начал он, сопоставляя виденный им образ размалеванной девицы с моим нынешним культурно-эстетическим обликом.

— Совершенно верно, — не стала я его разубеждать. — А по совместительству еще и детектив. Отойдем в сторонку, мне нужно с тобой поговорить.

Брови Романа взлетели вверх, и пока он переваривал информацию, я отвела его за угол, чтобы появившаяся математичка не смогла нас увидеть, и задала парню вопрос в лоб:

— Где ты был двадцать первого сентября в девять утра?

— Я что-то не понял… — начал он. — Дядя Толя поручил тебе спросить это у меня? Почему у меня?

Возникшее в голове Романа предположение, что родной дядя подозревает его черт знает в чем, повергло парня в легкое оцепенение.

— Отвечай, пожалуйста, — настойчиво потребовала я. — Догадки будешь строить потом.

Вся семейка Делунов вызывала у меня странное чувство. Вроде не хотела мальчишке грубить, а получилось. Или сегодня я просто не в настроении? Да еще вчерашняя встреча с Геннадием растравила мне душу…

— У нас отменили два первых урока, и я пошел домой, — послушно ответил Роман.

— И все полтора часа сидел дома? — саркастически спросила я.

— Нет. Забросил сумку, а потом направился в Интернет-кафе, где и просидел все время.

— Ты пошел туда один? — продолжала допрос я.

— Да, один. Но свидетели найдутся, не сомневайся. Один из них — Виталий Скопцов, бывший квартирант моей бабушки. Он там работает, спроси у него.

Опять этот Скопцов! Опять его угораздило встретиться на моем пути!

Освоившись с ситуацией, Роман принял вид незаслуженно обиженного и теперь смотрел в окно, демонстративно не удостаивая меня взглядом.

— Хорошо. Ты пришел домой… Собака была там?

— Какое это имеет значение? — еще больше ощетинился парень.

— Ты сам прекрасно понимаешь, что большое, — наступала я, так как знать это было для меня очень важно.

Роман медлил. Что-то не давало ему покоя. Вероятно, он чувствовал: если скажет правду, то тем самым подтвердит виновность кого-то из членов семьи. Наконец он решился.

— Нет, Рофа не было, когда я пришел домой. Но он уже был, когда я вернулся за сумкой, чтобы пойти в школу.

— Утром все члены семьи присутствовали дома? — продолжала я расспрашивать парня.

— Генки не было. Он вообще не ночевал дома. А мать с отцом, как обычно, ушли на работу еще раньше меня.

— Так кто же из них брал собаку?

Роман вышел из себя.

— Откуда я знаю! Вам надо, вы и вынюхивайте! — почти крикнул он.

А я вдруг поняла, что злости в нем на самом деле ничуть не меньше, чем в его мамаше. От беззаботного пай-мальчика, каким парнишка мне показался во время похорон, не осталось и следа. Если он сам не участвовал в убийстве, то определенно кого-то подозревает.

— Мне пора на урок, — бросил Роман, удаляясь.

Звонок действительно уже прозвенел, и мы находились в коридоре одни.

— Адрес Интернет-кафе! — крикнула я ему вслед.

Он ответил, уже стоя возле класса, после чего исчез за дверью.

Так, но придется все же пообщаться со Скопцовым, хоть мне и не хотелось. Надо ведь проверить алиби Романа Делуна.

* * *

Застекленное Интернет-кафе пестрело красочными рекламными вывесками, утверждавшими, что только здесь и нигде больше вы сможете получить доступ в Интернет по самым низким расценкам.