Хромая дама: Нерассказанная история женщины – тайного агента периода Второй мировой войны - Пернелл Соня

Когда Вирджиния прибыла на железнодорожный вокзал Лион-Перраш, ее занимали более насущные заботы. Город был переполнен. Около двухсот тысяч беженцев, спасающихся от нацистских преследований на севере, ринулись в город с населением 570 000 человек. Все гостиницы и пансионы готовы были лопнуть, не было свободных для съема квартир; и друзей, к которым можно было бы обратиться, у Вирджинии тоже не было. Некоторое время спустя, измученная, она плелась вверх по покрытому зеленью склону холма, возвышающегося над рекой Сона, в Ла-Мюлатьер, где постучалась в двери монастыря Святой Елизаветы. К счастью, сестры, жившие в уединении и не привыкшие к посетителям, сжалились и предложили ей постель в крошечной комнате в башне, где Вирджиния была «предоставлена лишь сильному северному ветру»[58]. Единственным условием было то, что она должна была возвращаться к 6:30 вечера, когда запирали ворота, – она признавалась, что все это было для нее «безусловно непривычно» по сравнению с пьянящей довоенной жизнью, полной вечеринок, в Париже. Монахини в «причудливых головных уборах – белых голландских шапочках с крыльями» – кормили ее продуктами с собственной фермы. Несмотря на отречение от земного мира, они стали для нее не только первым приютом в Лионе, но и первыми завербованными агентами. Благодаря нестандартному мышлению Вирджинии Секция F тогда получила одну из лучших конспиративных квартир в Вишистской Франции.

Однако, как только появилась возможность, она забронировала номер в отеле «Гранд Нувель» на улице Гроле, чтобы быть ближе к центру города. Отель идеально подходил в качестве ее КП – или poste de commande, командного пункта: он имел несколько входов (возможность быстро уйти при необходимости); располагался близко к остановке трамвая № 3 (удобство передвижения); а главное, был недалеко от американского консульства на Биржевой площади. Вирджиния зарегистрировалась как Бриджит Леконтр, предъявив свои подготовленные УСО поддельные документы. Они были напечатаны дружественным фальсификатором на Кингстонской объездной дороге в юго-западном Лондоне (еще один контакт УСО), а затем проштампованы и помяты так, чтобы не выглядеть новыми. Бриджит быстро вошла в привычный ритм, покидая номер рано утром и возвращаясь в шесть вечера, чтобы выпить бокал вина в баре и прочесть сообщения, оставленные ей на стойке регистрации.

Затем она иногда ужинала в маленьком ресторанчике рядом с отелем, где patron, грек, закупавшийся на черном рынке, относился к хорошенькой девушке «как к любимой дочери». Он отказывался брать у нее талоны на питание, но угощал макаронами, ее любимым аперитивом из джина с вермутом и даже дорогими английскими сигаретами, несмотря на запрет женщинам покупать что-либо для курения[59]. Он стал еще одним из ее первых завербованных агентов.

Она старалась глубже проникнуть в американское консульство, посещая его почти каждый день в качестве корреспондента «Нью-Йорк пост» под своим настоящим именем. Однако рыжие локоны мисс Холл из Виши исчезли. Она научилась быть менее заметной, чем яркая фигура, привлекшая внимание Джорджа Беллоуза в Испании. Вирджиния перекрасила волосы в светло-каштановый цвет и теперь собирала их в тугой пучок, выделявший ее «аристократичные черты лица» и «изумительно спокойные глаза», которые «сверкали в дружественной обстановке»[60].

Она также сменила свой довоенный парижский гардероб, отказавшись от того яркого образа, который немецкая пропаганда называла virago juive et bolchévique («мужеподобная еврейка и большевичка»[61]), в пользу спокойных твидовых костюмов мелкой буржуазии. О ее любимых брюках теперь не могло быть и речи: если в Виши их считали одной из причин довоенной женской эмансипации, идеи которой покорили Вирджинию в Париже; то петэнисты приравнивали ношение брюк к опасной «моральной распущенности»[62]. Теперь эти свободы были утрачены, и в новое нелиберальное время женщины одевались скромно, чтобы избежать внимания со стороны французской полиции или немецких хозяев. Плюсом было то, что в первые месяцы подобные устаревшие взгляды означали: большинство мужчин не могли и представить себе, что женщины могут принимать активное участие в подрывной деятельности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вспомнив школьные времена и свою любовь к театру и переодеванию, Вирджиния научилась менять свою внешность за считанные минуты в зависимости от того, с кем она встречалась. Вирджиния меняла прически, носила широкополые шляпы, надевала очки, меняла макияж, скрывала руки различными перчатками и даже вставляла в рот кусочки резины, чтобы щеки казались больше. Все это работало на удивление хорошо. С помощью этой небольшой импровизации в течение дня она могла превратиться в трех или четырех разных женщин – Бриджит, Вирджинию, Мари или Жермен. Всегда в движении, всегда меняющаяся, Вирджиния была практически неуловима.

На Биржевой площади американский вице-консул Джордж Уиттингхилл тепло принял ее (как Вирджинию). Хотя он и должен был оставаться внешне нейтральным, она быстро и правильно оценила симпатии Уиттингхилла и завербовала его в качестве одного из своих самых важных помощников. Вскоре они вместе нашли надежный способ передавать ее сообщения через дипломатическую почту из Франции в американское посольство в столице Швейцарии Берне. Из Берна военный атташе полковник Легге, считавший Вирджинию «отличным человеком и очень надежным работником»[63], добросовестно отправлял отчеты в Лондон. Ответные письма и деньги с Бейкер-стрит в Лион он пересылал в запечатанных конвертах с пометкой «Лев для Мари» (Лев – кодовое имя Уиттингхилла). Теперь у Вирджинии был очень надежный – хоть и не быстрый – канал связи.

Но кто ей действительно был нужен, так это оператор беспроводной связи. Без мгновенной связи, например, было практически невозможно тщательно подготовить выброску с парашютом новых агентов или припасов. До сих пор УСО удалось отправить в свободную зону только двух работающих радистов. Первый – Беге, вышедший на поле боя в мае 1941 года, – был перегружен работой и монополизирован Лукасом почти в двухстах милях от Шатору. Другой оператор свободной зоны, Гилберт Турк под кодовым именем Кристоф, был заброшен с парашютом в августе, но, потеряв сознание при приземлении, сразу же был арестован и заключен в тюрьму французской полицией. Его будущее не предвещало ничего хорошего, пока не стало известно о его «удивительном побеге» благодаря таинственному вмешательству верховного командования Виши, что стало первым намеком на грядущую ликвидацию УСО.

Сентябрь 1941 года был напряженным месяцем для УСО, которое быстро наращивало размах операций во Франции. Вирджиния готовилась установить контакт с дюжиной или около того новых агентов Секции F, десантирующихся с парашютом или прибывающих по морю через средиземноморское побережье. Среди заброшенных с парашютом агентов были Жорж Ланжелан, бывший корреспондент «Нью-Йорк таймс»; Майкл Тротобас, харизматичный молодой шеф-повар из Англии; Виктор Герсон, или Вик, еврейский бизнесмен, торгующий текстилем; и в высшей степени храбрый инженер из Ланкашира Бен Кауберн. 19 сентября на борт переоборудованного грузового судна прибыли еще несколько человек из Секции F, в том числе Жорж Дюбуден, или Ален, который направился в Лион, чтобы присоединиться к Вирджинии; и Фрэнсис Басен, или Олив, оставшийся на Ривьере.

Пока Вирджиния обустраивалась в отеле «Гранд Нувель» в Лионе, лунной ночью в пятницу, 10 октября, рядом с Бержераком в Дордони были выброшены еще четыре человека вместе с первым воздушным грузом УСО с деньгами, взрывчаткой и оружием. Одна высадка привлекла особое внимание Вирджинии: лейтенант Жан-Филипп Ле Харивель получил приказ отправиться в Лион, чтобы выступить в роли ее радиста. Его и других встречал приветственный комитет во главе с бывшим депутатом-социалистом Жаном Пьер-Блохом и его женой Габи, которые поспешили спрятать материалы и увезти агентов на конспиративную квартиру. Но одного новичка найти не удалось. В суматохе он сбился с курса на четыре мили вместе с большей частью припасов и упал без сознания на скалу. Когда на следующее утро полиция Виши забрала его, они обнаружили в его кармане клочок бумаги, который Лондон по неосторожности давал всем своим агентам. Это была карта, показывающая местонахождение конспиративной локации УСО в Марселе, где сейчас скрывался Кристоф, – закрытой резиденции, спрятанной за большим зеленым садом, под названием Вилла де Буа. Это была лишь одна из многих улик в распоряжении полиции, которые вели к этому адресу на окраине французского порта.