Наследие - Кристофер Паолини

Каждое слово Гальбаторикса было для нее точно удар молота, и все же она изо всех сил старалась не позволить ему полностью обескуражить ее.

— Но тогда зачем?..

— Зачем я велел притащить тебя сюда? Потому, моя дорогая, что ты обладаешь даром повелевать людьми, и порой этот дар куда опасней любого заклятия. Эрагон не представляет для меня никакой угрозы, как, впрочем, и эльфы. А вот ты… ты опасна — но в том смысле, в каком безвредны они. Без тебя вардены будут подобны разъяренному, но слепому быку; они могут сколько угодно рычать, фыркать, яриться, могут даже ринуться в атаку, не задумываясь о том, с чем им предстоит столкнуться. И тогда мне ничего не будет стоить поймать их в мои сети и уничтожить — благодаря их же собственной безумной беспечности. Однако подобная цель передо мной пока не стоит. Я велел похитить тебя вовсе не для того, чтобы уничтожить варденов. Ты оказалась здесь, ибо достойна моего внимания. Ты свирепа, упорна, честолюбива и умна — это те самые качества, которые я более всего ценю в своих слугах. Я бы хотел иметь тебя при себе, Насуада. Ты могла бы стать моим главным советником, генералом моей армии, и помочь мне воплотить в жизнь финальную стадию того великого плана, над которым я трудился почти целый век. В Алагейзии скоро установится новый порядок, и мне бы хотелось, чтобы ты стала частью этого порядка. С тех пор как умер последний из Тринадцати, я искал тех, кто был бы достоин занять их место. До недавнего времени все мои усилия оказывались тщетными. Дурза, правда, оказался весьма мне полезен, но, будучи шейдом, он обладал определенными недостатками — прежде всего, недостаточно внимательным отношением к собственной безопасности. Из всех, кого я подверг испытаниям и обследованиям, Муртаг оказался первым, кого я счел годным, и первым, кто эти испытания сумел выдержать. Ты будешь второй, я уверен. А Эрагон — третьим.

Ужас заполз в душу Насуады, когда она слушала эти речи. То, что предлагал Гальбаторикс, было куда хуже, чем она могла даже предположить.

Человек в светло-коричневом колете, стоявший возле жаровни, вдруг с такой силой ткнул железным прутом в угли, что конец прута загремел о бронзовое днище. Насуада невольно вздрогнула, а Гальбаторикс продолжал как ни в чем не бывало:

— Если ты останешься в живых, то сможешь завершить куда больше дел, чем смогла бы, оставаясь на стороне варденов. Подумай об этом! Находясь у меня на службе, ты помогла бы установить во всей Алагейзии мир и порядок, ты стала бы моим главным архитектором по завершению столь благотворных перемен.

— Пусть меня лучше ужалит тысяча гадюк! Я никогда не соглашусь служить тебе! — И Насуада попыталась плюнуть в его сторону.

Негромкий смех Гальбаторикса снова гулким эхом разнесся по комнате: это был смех человека, который не боится ничего, даже смерти.

— Посмотрим.

И она вздрогнула, почувствовав, как его палец коснулся внутренней части ее предплечья, затем медленно описал крут возле ее локтя, скользну в вниз к первому из шрамов, и остановился там. Она чувствовала его тепло. Палец три раза постучал по этому шраму и перешел к следующему, а затем принялся водить по ее шрамам, как по ребрам стиральной доски.

— Ты победила своего противника во время Испытания Длинных Ножей, — сказал Гальбаторикс, — и нанесла себе куда больше болезненных ран, чем кто-либо прежде. Это означает, что ты, во-первых, обладаешь очень сильной волей, а во-вторых, способна приостановить полет собственного воображения — ибо именно воображение, если оно чрезмерно активно, и превращает порой стойких людей в трусов. Именно воображение, а вовсе не страх, как считает большинство. Однако ни одна из твоих замечательных черт характера тебе сейчас не поможет. Как раз наоборот: они тебе, скорее, помешают. У всего есть свой предел, физический или духовный. Вопрос лишь в том, сколько времени нужно, чтобы достигнуть этого предела. И ты его достигнешь, это я тебе обещаю. В твоей власти лишь немного оттянуть этот миг, но не отвратить его. И никакая магическая защита здесь тебе не поможет. Так зачем же зря страдать? Никто не ставит под вопрос твое мужество, ты уже и так продемонстрировала его всему миру. Сдайся, мирно сложи оружие. Ничего постыдного в этом нет, ибо ты всего лишь примешь неизбежное. Продолжать — значит подвергнуть себя бесконечным мучениям, которые ни к чему не приведут. Чувство долга? Пусть оно пока отдохнет. Принеси мне клятву верности на древнем языке и вскоре обретешь все — дюжину слуг, сколько угодно нарядов из шелка и Дамаска, роскошные покои и место за столом рядом со мною.

Гальбаторикс помолчал, ожидая ответа, но Насуада молчала, глядя в потолок, на пересекающиеся цветные линии.

А его палец продолжил свой путь по ее руке, продвигаясь от шрамов к ямке на запястье; там он остановился, с силой прижав вену.

— Молчишь? Прекрасно. Как тебе будет угодно. — Гальбаторикс убрал палец и велел: — Муртаг, подойди сюда, покажись. Ты ведешь себя невежливо по отношению к нашей гостье.

«Ах, неужели и он тоже!» — подумала Насуада, и ее вдруг охватила глубокая печаль.

Человек в светло-коричневом колете медленно повернулся, и, хотя лицо его было сверху закрыто серебряной маской, она сразу поняла, что это действительно Муртаг. Глаза его прятались в тени, а губы и зубы были плотно сжаты, придавая лицу мрачное выражение.

— Муртаг был в больших сомнениях, когда впервые поступил ко мне на службу, но с тех пор доказал, что ученик он весьма прилежный и способный. У него те же таланты, что и у его отца. Разве не так?

— Да, господин мой, — сказал Муртаг. Голос его звучал хрипло.

— Он удивил меня, когда убил старого короля Хротгара на Пылающих Равнинах. Я и не ожидал, что он проявит такое рвение в сражении со своими бывшими друзьями. С другой стороны, душа нашего Муртага полна ярости и жажды крови. Он готов голыми руками порвать горло даже куллу, если я ему это позволю. И я ему это позволил, ибо ничто не доставляет ему большего удовольствия, чем удовольствие убивать. Правда, Муртаг?

Мускулы на шее Муртага напряглись.

— Ничто, господин мой, — тихо подтвердил он.

Гальбаторикс снова засмеялся.

— Муртаг Убийца Королей… Между прочим, хорошее прозвище для будущих легенд, но не то, которое тебе стоило бы заслужить у меня на службе. — Гальбаторикс помолчал и обратился к Насуаде: — До сих пор я довольно небрежно относился к обучению Муртага тонкому искусству убеждения. Именно поэтому я и привел его сюда сегодня. Он получил кое-какой опыт в качестве объекта данного искусства, но никак не практика, хотя ему и самому давно пора овладеть этим искусством. А разве может он лучше постигнуть это умение, чем находясь в твоем обществе? В конце концов, именно он, Муртаг, убедил меня, что ты достойна того, чтобы пополнить ряды моих учеников.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});