Наездники - Джилли Купер

– Сразу, как получит развод.

– И он готов променять эту толстую богатую корову на тебя?

– Да, – всхлипнула Хэлен; если она произнесла это, то это должно быть правдой.

– Ага, и, по-видимому, тем вечером, когда я вернулся из Динарда, а он варнякал о лечении своей задницы и командной солидарности, он просто пришел тебя потрахать – пардон, иметь с тобой любовь?

Хэлен сама бросилась в атаку.

– Да, именно так. Может лучше поговорим о тебе и Подж, или Диззи, или Мэрион, или Саманте Фрибоди, или той шлюхе, которая через тебя подарила мне триппер. Я уже не говорю о других. Ты не был мне верен ни единой минуты.

– Да нет, был, – ответил Руперт. – До тех пор, пока ты не спуталась с этим сопляком и отказалась поехать со мной за границу. Ты ему совершенно до лампочки, – повторил Руперт. – С чего бы это он вдруг так возжелал прикончить меня, когда я обозвал его Тори толстушкой в Диснейлэнде? И почему он повис на телефоне, как только выяснилось, что он таки выиграл медаль? У тебя не получиться развалить их брак. Да что, черт побери, ты в нем нашла?

– Он лучший наездник, – крикнула Хэлен, вскакивая на ноги. – И он – Бог в постели.

В следующий момент Руперт ударил ее. Она упала в другом конце комнаты. Он поднял ее и снова ударил. Хэелен захлебнулась воплем, перелетев через стол и расплескав виски Руперта на белую софу.

– А за какие, черт побери, деньги ты собираешься жить? У него же нет ни копейки. Он ничего не сможет тебе дать, кроме самого себя, Ловелла.

– Бойсон стал его спонсором, – вякнула Хэлен.

– Ум-гу, – кивнул Руперт, вытаскивая ключи от своей машины. – Вот почему он и задрал так нос. Теперь ему не поздоровиться.

– Ты куда? – губы Хэлен произнесли это шепотом, пересохнув.

– Найти твоего любовника и бить его до тех пор, пока он не начнетт видеть звездочки и полосочки. А потом вздерну его на фонарном столбе при въезде в Голливуд на ленте от его медали.

– Нет, – вскрикнула Хэлен. – Не делай этого, умоляю тебя.

Но Руперт уже ушел. Еще через какое-то мгновение она услашала, как отъезжает его машина, направляясь в Лос Анджелес.

Трясясь как разбитая параличем собака, она бросилась к телефону. После нескольких неудачных попыток, она сумела все же связаться с Олимпийской деревней. Ей ответил один из охранников. Нет, они не могут разбудить Джейка посреди ночи. Он отправился спать. А, поскольку он делит комнату с двумя тяжеловесами, которым на завтра выступать и которым сон необходим, то никак нельзя. На дверях висит табличка «Не беспокоить».

– Я вас очень прошу, – всхлипнула Хэлен. – Это его жена. Мне настоятельно необходимо переговорить с ним. Произошел несчастный случай.

Охранник хмыкнул и что-то невнятно пробормотал.

– Хорошо. Пойду разбужу его.

Хэлен казалось, что проходит целая вечность. Она тупо смотрела на следы виски на ковре. Наконец, Джейк взял трубку.

– Тори, дорогая, что стряслось? С тобой все в порядке? Что-то с детьми?

Хэлен уловила тревожное беспокойство в его голосе и это заставило ее кричать пуще прежнего.

– Это не Тори, это я – Хэлен. Только представившись твоей женой, я смогла заставить их разбудить тебя, – она была на грани истерики и потребовалась добрая минута, пока Джейк не выяснил, что она хочет ему сказать.

– Тише, малышка, успокойся и расскажи в чем, собственно, дело.

– Руперт про все знает. Он давно предполагал, – не совсем правда, но звучит более убедительно. Нам необходиом немедленно сматываться. Он уже по пути в деревню.

– Он бил тебя?

– Нет. Да. Немного. Со мной все нормально. Он сказал, что убьет тебя.

Хоть и полусонный, Джейк заметил группу английских велосипедистов, пьяных и абсолютно голых, если не считать цепочку безопасности на шеях. Их тут же по-доброму высмеяли охранники. На какую-то дикую секунду ему захотелось броситься искать убежища. Даже ночью здесь достаточно охраны, чтобы защитить его даже от полчища Рупертов. но тогда Руперт может вернуться в Аркадию и убить Хэлен.

– Прости меня, – всхлипывала Хэлен. – Мне совсем не хотелось выдавать тебя. Я была так напугана.

– Дорогая, держи себя в руках.

Это больше походило на черно-белый фильм, в котором он взял на себя роль успокаивающего ребенка. Убаюканный спиртным, но странновато трезвый. Такого не должно с ним случиться.

– Ты еще в своем золотистом платье? Хорошо, сбрось его и надень что-нибудь будничное. Упакуй чемодан – бери только самое необходимое. Прихвати свой паспорт, чековую книжку, карточки «Америкен Экспресс», темные очки и столько наличных, сколько сможешь достать. Я отправляюсь за тобой.

– Джейк, прости.

– Все в порядке. Но поторопись.

Руперт ворвался в Олимпийскую деревню двадцатью минутами позднее и потратил еще десять минут на пререкания с охраной. Не столько потому, что был чертовски пьян, сколько потому, что пребывал в диком неуправляемом состоянии. В конце концов, его попустили и он обследовал все комнаты на треьем этаже, пока не нашел ту, в которой жил Джейк. Тяжеловесы спали сладким сном и не обращали никакого внимания на шныряние по комнате Руперта. Он искал под кроватью, в душе и даже в холодильнике. Потом он заглянул в ящик письменного стола. Паспорт и туалетные принадлежности Джейка отсутствовали. Как и одежда, кроме красной куртки, бриджей, набора белых рубашек и сапог, которые болтались на гвоздике в шкафу. В ящике стола осталась одиноко лежать только фотография Тори и детей. Будто Джейк оставил самую важную часть своей жизни позади.

ЭПИЛОГ

На следующий день Руперт Кэмпбелл-Блэк прошел свое первое собеседование в избирательном комитете о трепещущих цветах. Там был всего один не очень приятный момент когда глуховатая старушка Лэди Оукридж, ни разу в жизни не читавшая газет, поинтересовалась у Руперта: жил ли он или его жена когда-нибудь в этом избирательном округе.

У всех присутствующих перехватило дыхание.

– Моя жена определенно будет из этого избирательного округа, – с умным видом ответствовал Руперт.

– Очень хорошо, рада это слышать, – сказала лэди Оукридж.

– Чего не могу сказать о себе, – сказал Руперт.

Исключая старую Лэди Оукридж, на лицах присутствующих промелькнула улыбка.

– Вам нужна жена, – сказала лэди.

– Совершенно с вами согласен, – сказал Руперт. – К сожалению, моя жена сделала быстрый свал, а другой я пока не завел – как-то со временем не сложилось.

– Этот парень очарователен, – произнес лорд Оукридж по окончании.

– Да, впечатление неплохое, – кивнул бригадир. – Мне кажется, нам нужно взять его на заметку.

– Ты был великолепен, – сказала Аманда по дороге в Лондон и похлопала его по ноге. – Верняк.