Бешеный прапощимк части 1-9 - Дмитрий Зурков

Кстати, герр барон, а как бы вы поступили, если узнали о готовящемся покушении на Российского Императора или его детей?

— Как прусский офицер и дворянин, я бы постарался довести эту информацию до тех, кто отвечает за его безопасность. Возможно, и у нашей полиции остались некие старые связи с российскими коллегами.

— И мы бы поступили точно так же, но война….. Поверят ли наши коллеги из аналогичного ведомства…. данным полученным от врага? Тем более, что за этими террористами стоят англичане, на руках которых следы крови не одного русского монарха. В лучшем случае это только отсрочит удар. Поэтому у нас возник план операции: целью террористов является императорский санитарный поезд, в котором сестрами милосердия служат Великие Княжны — дочери Императора Николая II. Они планируют подорвать железнодорожные пути, когда состав будет в прифронтовой зоне и уничтожить всех, кто связан родственными узами с русским царем. Точное время и место нападения нам должен сообщить наш человек в английской разведке. И тогда мы сможем, как говорит пословица: «Убить двух мух одной хлопушкой». Вы, герр гауптман, с Вашими егерями заблаговременно прибываете в район атаки, дожидаетесь, нападения на поезд и наносите удар. В результате: террористы уничтожены, Великая Княжна спасена, и Вы доставляете ее в безопасное место и передаете под покровительство своего сюзерена. А наш Кайзер, ее единокровный родственник, объявляет перемирие для передачи дочери Российскому Императору, который известен как любящий отец. И тогда у наших монархов появляется реальный шанс заключить между империями мир.

Учитывая, что здесь идет речь о спасении дочери монарха и установлении мира, то я предлагаю назвать эту операцию — «Гавейн». И именно Вам, барон, предстоит, совершить подвиг, достойный этого прославленного рыцаря. Но есть еще ряд обстоятельств, которые могут повлиять на результат. Высший свет России крайне неоднороден. И даже среди великих князей Романовых идет скрытая борьба если не за овладение троном, то, во всяком случае, за близость к оному. Раньше в этом споре решающее слово было за гвардией, но после боев 1914-го обстановка изменилась и вот в этой схватке, люди лойтенанта Гуроффа могут, как говорят на востоке, стать той соломинкой, которая переламывает хребет верблюду.

И я не удивлюсь, что они также будут вовлечены в эту игру. А посему необходимо выяснить: кто стоит за этим подпоручиком, ибо он сам не может быть самостоятельной фигурой. Сведения о нем весьма расплывчаты, а действия зачастую непредсказуемы. Среди наших солдат до сих пор ходят разговоры о неких мстителях, которые вырезали целый взвод, замаравший свои руки пытками пленного русского. И это не из категории слухов, ибо об этом, как о каре и предупреждении было напечатано в листовках, которые затем щедро разбросали с российских аэропланов. И должен отметить, что это произвело действенный эффект. Я не буду утверждать, что теперь каждый германский гренадер поторопиться перевязать раненого русского, но уверен в том, что постарается не распускать свои руки. Но не понятно одно: офицер объявляет настоящую вендетту и мстит за простого солдата, не связанного с ним даже родственными узами. Это не характерно ни для Японии, ни для северных народов, ни, тем более, для британцев. Единственное, что нам удалось установить, так то, что этот таинственный господин, снабжен особыми полномочиями, пределы которых установил лично командующей армией генерал от инфантерии Смирнофф. И, скорее всего, за ним, или если Вам угодно, над ним, стоят значительно более влиятельные персоны.

— Простите, герр оберст, — наконец осмелился задать вопрос гауптман, — это надежная информация? Я по личному опыту знаю, что определенная категория людей склонна бравировать высокими покровителями, и, что самое забавное, заставляют поверить в это и своих собеседников. Этакий русский «капитан Фойгт из Кёпеника».

— Увы, барон, у лойтнанта имеется соответствующий письменный документ. И это подтвердили несколько русских офицеров из крепости Модлин, которые находятся в нашем плену, а после известных Вам событий, вопросы им задавали весьма настойчиво. Среди них — начальник штаба генерал-майор Глобачефф. Позже, кстати, Вы сможете побеседовать и с бывшим начальником жандармской команды штабс-ротмистром Мазепенко, И хотя он давно является нашим агентом, но могу сказать откровенно — это настоящее дерьмо. Это Вы поймете и сами, гауптман, когда в процессе работы будете с ним контактировать. Но, как говорят в генштабе: «для успеха дела иногда приходится руководствоваться правилом: «Отбросов нет — есть кадры»». И этот мерзавец с тяжелыми кулаками и полным отсутствием мозгов не смог выполнить даже элементарное наше задание (по иронии судьбы продублированное экс-комендантом крепости — генералом Бобырем) — задержать Гуроффа. Более того, в результате потасовки этот кабан оказался избитым и связанным. Правда, в свое оправдание он утверждал, что в этой «эпической битве» помимо самого лойтнанта принимали участие не менее пяти его казаков-головорезов.

Николаи несколько увлекся и судя по всему, намеревался, продолжать эту своеобразную вводную лекцию для гауптмана. Но майор Хельмут фон Тельхейм заметил, что фон Штайнберг уже несколько раз незаметно для окружающих морщился и бережно дотрагивался к раненной руке, пытаясь, по-видимому, придать ей более удобное положение.

— Извините меня, герр оберст, за то, что вынужден невольно Вас прервать, но мне кажется, что наш общий друг несколько устал, да и рана напоминает о себе, — и, обращаясь уже к гауптману, уточнил: — Не так ли, Генрих?

Барон, не желая признаться в слабости, попытался все отрицать, но Николаи, был солидарен с майором.

— Да, Вы правы, герр майор, я несколько увлекся, на первый раз довольно. Предлагаю выпить, как говорят русские «на посошок». Рюмка коньяка послужит Вам, барон, анестезией на время дороги в Beelitz, а через неделю, когда, как я надеюсь, ваше здоровье окончательно упрочится следующую встречу, мы проведем уже на тренировочной базе, где проходят подготовку Ваши егеря.

Офицеры следуя, как им казалось, русским традициям, залпом выпили коньяк, после чего майор проводил гауптмана до автомобиля и оставался во дворе, пока машина не скрылась за дальним поворотом.

Возвратившись в кабинет, он подошел к окну, возле которого стоял Николаи и задал вопрос:

— Ну и как Вам, мой «крестник», герр оберст?

— Достойный офицер, и не из тех, кто склонен бездумно щелкать каблуками, — чуть помолчав, ответил Николаи, — честен, и не забывает тех, кто сделал ему добро. И при этом он верен присяге. Но у него, как я вижу, есть еще одна черта характера, которая может быть как полезной, так и вредной для дела — его нельзя причислить к бездумным исполнителям приказов. Я думаю, что стоит дать ему оперативный псевдоним, совпадающий с название операции — Гавейн. Ну а теперь, когда рыцарь готовится к новым ратным подвигам, и к спасению принцессы, придется заняться менее приятными субъектами. Герр фон Тельхейм, нам пора побеседовать со злодеями, покушающимся на жизнь ее императорского высочества великой княжны……

Часть восьмая

Неприметно одетый господин средних лет в одиночестве сидел за столиком небольшого кабачка в портовом пригороде Гамбурга, неторопливо куря, изредка делая маленький глоток коньяка из стоявшей перед ним рюмки, и не обращая внимания на немногочисленных посетителей заведения. Последние, впрочем, тоже не страдали излишним любопытством и занимались своими делами.

Через стол от него, прислонившись к стене, дремал бедно и неряшливо одетый тип с длинными волосами, висевшими сальными сосульками, и лицом горького пьяницы. Время от времени он открывал глаза, обводил помещение мутным взором, затем отхлебывал из стоявшей перед ним оловянной кружки, и снова погружался в прежнее полудремотное состояние. У входа скучала пара молодых людей, по одежде похожих на мелких портовых служащих. Последним живым существом был кельнер, неторопливо протирающий большой салфеткой рюмки, фужеры и кружки, стоявшие на барной стойке.

Спустя какое-то время на улице послышались голоса, и в заведение ввалилась веселая компания, состоявшая из трех студентов, судя по одежде, из достаточно обеспеченных семей, тянущих за руки упирающуюся девицу. Впрочем, было заметно, что она давно привыкла пользоваться популярностью у мужчин и отнекивалась больше для того, чтобы набить себе цену, нежели искренне.

Молодежь обосновалась за соседним столиком и громко потребовала кельнера, чтобы сделать заказ. Неприметный господин усмехнулся уголком рта и хотел сделать очередной глоток коньяка, как девица, вспорхнув со своего места оказалась рядом и громко поинтересовалась:

— Господину скучно? Господин случайно не меня ожидает?