Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

Типы в застегнутых наглухо воротничках орали на коммандос в пятнистых одеждах, ну а те в ответ перебрасывали их через плечо. Отребья мира, воображая, будто в любой заварушке на их долю выпадет победа, бросались с кастетами и свинчатками в гущу сражавшихся. Бой был в полном разгаре. Под разгневанные вопли туристов, которых толкали и сбивали с ног бузотеры, драчуны, не отличая в пылу схватки своих от чужих, молотили вслепую по ком попало, в то время как идиот с видеокамерой носился вокруг с восторженными воплями:

— Великолепно!

— Слушаю вас. Лютик! — крикнул Хаукинз в переговорное устройство.

— Сообщаю, Желтый Нарцисс, у нас возникла проблема, — послышался голос полковника Сайруса.

— И в чем она?

— Со святой троицей никаких хлопот, а вот шлюху и деревенского олуха мы потеряли.

— Каким образом?

— Покахонтас рассвирепела, когда какая-то туристка, крича что-то по-гречески, швырнула под ноги одной из танцовщиц связку петард. Наша девица бросилась за ведьмой, а Сэм устремился следом за ней.

— Ради Бога, разыщите их!

— Уж не хотите ли вы, чтобы судью Олдсмобиля хватили по голове в этой круговерти?

— Черт возьми, у нас мало времени! Уже почти без четверти три, а мы еще не проникли в здание и не переоделись, чтобы ровно в три предстать перед преторами[210].

— Думаю, небольшое опоздание нам простят, — предположил Сайрус. Ведь судьям наверняка известно о том, какая здесь заварушка.

— Но вспыхнула-то она из-за уопотами. Лютик! И хотя без кутерьмы нельзя было обойтись, данное обстоятельство, скажем прямо, свидетельствует не в нашу пользу.

— Не прерывайте связи!.. Цыплячье дерьмо волочит назад Покахонтас, применив, добавлю, железный захват.

— Этот мальчик всегда добивается своего... Изложите ситуацию и — вперед!

— Будь по-вашему! Но когда появится наш генерал?

— Как только я замечу, что наш фермер с принцессой переходят через улицу, поодиночке, и что она идет первой... А где наши трое святых простаков? Я их что-то не вижу.

— А вы и не можете их видеть: они пробираются сквозь дерущуюся толпу. Я полагал до сегодняшнего дня, что духовные особы пользуются большим уважением. Дези-Один и Дези-Два уже надавали тумаков дюжине иеху[211], и, клянусь, я сам наблюдал, как Дези-Один стибрил пять пар часов.

— Это то, чего нам не хватало: священник-карманник!

— Ну, это то, что у нас есть. Желтый Нарцисс... А вот он л и вернулись, наша парочка юристов — Панч и Джуди![212]

— Приведите их в порядок, полковник: это приказ!

— Слушаюсь, маса! Но вам повезло: не будь я умнее вас, то обиделся бы.

— Из-за чего?

— Не важно. Но инстинкты у вас правильно срабатывают. Связь прерывается!

Хаук спрятал переговорное устройство в карман растерзанного пальто и повернулся к Саттону:

— У нас остается только пара минут. Генри. Вы готовы?

— Готов? — переспросил актер соответствующим случаю разгневанным тоном. — Вы ненормальный! Как могу я царить на сцене, если на ней идет потасовка?

— Оставьте это, сэр Генри: вы же сами буквально два часа назад говорили мне, что можно обойтись и без сцены.

— То был объективный анализ, а не субъективное восприятие реальности. Не бывает маленьких ролей, бывают плохие актеры.

— Ха?..

— Вы, Маккензи, проявляете полнейшее равнодушие к вопросам, касающимся искусства!

— Да?

— О, улицу переходит прекрасная Дженнифер!.. Боже, костюмершу следовало бы немедленно уволить: прелестная девушка выглядит шлюхой!

— Так было задумано... А вот и Сэм!

— Где?

— Вон тот малый в клетчатом костюме...

— И в нелепой шляпе?

— Не похож на себя, не так ли?

— Вид у него, надо сказать, идиотский!

— Но это как раз то, чего мы и хотели: умный и франтоватый адвокат исчез.

— Боже милостивый! — воскликнул актер. — Вы заметили?

— Что?

— Обратите внимание на священника в сером костюме... на того, что поднимается по ступенькам с другим пастырем... Между ними еще вроде бы какой-то раввин...

— Ну и что?

— Так вот, клянусь вам, этот викарий толкнул какого-то субъекта из публики и свистнул у него часы: сорвал прямо с запястья!

— Проклятье! Я ведь предупреждал полковника, что только этого нам недоставало — священника, обкрадывающего свою паству!

— Так вы знаете их? Конечно же, это так. Тот пожилой человек в одежде раввина — Арон! А двое других — наши парни из Аргентины или из Мексики!

— Из Пуэрто-Рико, но это не важно... Они уже поднялись по ступенькам... И вот вошли в здание... Еще немного, и наступит ваш черед, генерал!

Радиотелефон Хаука щелкнул. Мак выхватил переговорное устройство из кармана.

— Я перехожу через улицу! — раздался голос Сайруса. — Пожелайте мне удачи!

— Операция идет полным ходом, полковник!.. Телячий Нос, отзовись!

— Я на месте, не кричи так! В чем дело?

— Кончайте индейскую тягомотину и затягивайте национальный гимн!

— Наши песни лучше: они музыкальней.

— Поспеши, Джонни: сейчас появится генерал!

— Ты добился своего, бледнолицый!

— Ваш выход. Генри. Не подкачайте!

— Я никогда не проваливаюсь, запомните это, болван! — отрезал актер. Сделав несколько глубоких вдохов и выпрямившись во весь рост, он направился навстречу беснующейся толпе и индейцам племени уопотами, запевшим внезапно гимн «Звездный флаг».

Хор этот был весьма примечателен. Взмывшие ввысь до небес голоса и вид раскрашенных, исступленных физиономий сорока представителей коренного населения Америки повергли толпу в оцепенение. Свирепые коммандос, прекратив сражаться, лишь вытянули вперед руки, чтобы не подпустить к своим глоткам противников. Головорезы, в свою очередь, побросали кастеты и свинчатки. И все они, как те, так и другие, уставились на трагические фигуры, восславлявшие в скорби и печали украденную у них землю. У многих зевак затуманился взор от навернувшихся на глаза слез.

Взобравшись на четвертую ступеньку, сэр Генри Ирвинг Саттон повернулся лицом к толпе и взревел на самом пределе своего зычного голоса:

— Вот она — «зима междоусобий наших»! Хоть собаки и лают на нас, но взгляд наш ясен! Чудовищное зло совершено, и мы затем здесь, чтоб его исправить! «Быть или не быть, вот в чем вопрос!»

— Этот сукин сын может глаголить так целый час, — прошептал Маккензи Хаукинз в свое переговорное устройство. — Сообщайте по порядку, кто где находится.

— Мы в большой каменный холл, но ты ничего не понять, генерал...

— Со мной принцесса и фермер, — сказал Сайрус. — Но вам действительно все это ни о чем не говорит.

— Что вы там оба бормочете, черт подери?

— Вы не предусмотрели одного обстоятельства, — ответил наемник. — Здесь, внутри, установлены детекторы металла и если Дженни или Сэм с мистером Пинкусом попытаются пройти мимо них, то во всем здании, а возможно, и в большей части Вашингтона, поднимется тревога.

— Боже мой, и куда только катится эта страна!

— Думаю, при иных обстоятельствах я бы изрек: «Зри в корень», — но в данный момент мне не до этого, ибо мы здорово вляпались.

— Пока еще нет, Лютик, — крикнул Хаук. — Телячий Нос, ты на линии?

— Конечно, Повелитель Грома! У нас тоже проблема. Из-за твоего друга Винни. Он — наша головная боль.

— Винни с вами только с сегодняшнего утра, так что же успел он учинить за это время?

— Квитч, квитч, квитч — это все, что он делает! Потом появляется его друг — этот маленький, что пищит, словно цыпленок, — и прежде, чем мы успеваем произнести «Джеро-нимо», в мотеле все начинают играть в азартные игры. Джо так и шныряет из номера в номер, чтобы многие из наших ребят остались без гроша в кармане.

— У нас нет времени на такие разговоры!

— А мы поговорим, пока твой генерал, которого, я должен признаться, не отличить от тебя, орет во всю глотку! Наши парни и девицы, выйдя из себя, решили покончить с этим: забрать свои деньги назад и выкинуть к черту обоих мерзавцев.

— Они получат свои деньги в пятидесятикратном размере, я обещаю!

— Черт возьми, видишь ли ты, что вижу я, Повелитель Грома?

— Я у угла здания, и впереди меня много чего происходит...

— Сквозь наши ряды прорываются молодцы в забавных черно-зеленых маскировочных костюмах... Их много... Подожди секунду!.. К ним присоединяются еще какие-то типы — не то агенты, не то обезьяны в деловых костюмах... Они охотятся за твоим генералом!

— Действовать согласно плану "Б", положению номер один! Вывести генерала оттуда! Мы не можем подвергать его риску быть схваченным... Устройте танцевальное представление! Живее!

— Как насчет этих пакостников, Винни и цыпленка?

— Скрутите их!

— Мы уже пытались сделать это в автобусе. Но малыш укусил Орлиное Око в задницу.

— Выполнять мое распоряжение! Я выступаю!

Полковник Том Дирфут, по общему мнению, самый умный офицер в военно-воздушных силах США и первый претендент на должность председателя комитета начальников штабов, шагал по улицам Вашингтона, знакомя свою племянницу и племянника с достопримечательностями этого города. Когда троица повернула с Конститьюшн-авеню направо, к зданию Верховного суда, до Дирфута долетели отзвуки песнопения, запечатленного его памятью сорок с лишним лет назад, в далекие годы детства, прошедшего на севере штата Нью-Йорк, неподалеку от канадской границы. Дело в том, что Том Дирфут — Оленья Нога — был чистокровным могауком, слова же и ритм, услышанные им сейчас, показались ему чуть ли не полностью заимствованными из фольклорной сокровищницы его собственного племени.