Дикая магия - Джуд Фишер

Когда закончилась восьмая ночь под звездным пологом дальнего севера, Фолл Рансон не поднялся со льда. Урс перевернул его лицом вверх и вздрогнул.

— Умер, — сообщил он товарищам.

Пол Гарсон поцеловал свой серебряный якорек и зашептал молитву Суру:

— Хозяин морей, прими этого человека, Фолла, сына Рана, сына Гретта Черного, в своем глубинном дворце и посади за стол с другими.

Они даже не знали, что под льдами — земля, вода или пустота; оставалось надеяться, что Сур поступит по справедливости.

Аран забрал нож покойного, его кремень, огниво и мешок с поклажей. Потом они насыпали над телом снежный курган и плотно его утоптали.

На следующий день, через несколько часов после рассвета, Пол остановился и опустился на лед.

— Я больше не могу идти, — невнятно произнес он. Язык его распух, губы помертвели от холода.

Не говоря ни слова, Урс поднял его и положил себе на плечо. Так он и шел весь остаток дня.

Когда солнце село, а луна еще не взошла, путники сделали привал и попытались отдохнуть — насколько это было возможно без крова, пищи и огня. Заснуть не удавалось. Хотя они и находились в безжизненной пустыне, в ночи постоянно раздавались странные звуки. Льды потрескивали и вздыхали, под ними иногда слышался плеск воды, которая напоминала, что льда подними лишь небольшой слой, а ниже — тысячи футов черной пучины. Вдалеке виднелись айсберги, проламывающие себе дорогу в ледовых полях, как сказочные чудовища. Один раз донесся слабый крик, словно верещал кролик, пойманный лисой. Каждый звук заставлял вздрагивать, нервы у всех были на пределе, люди стали раздражительными.

— Страшные места. — Урс говорил тихо, но в ледяной пустыне слова звучали громко.

— Людям тут делать нечего, — сказал Пол. — Я чувствую, что нам здесь не рады.

Фент беззаботно рассмеялся.

— А мы рады, мы рады! — От радости он потирал руками. — Мы почти пришли.

Аран удивленно посмотрел на сына.

— Откуда ты знаешь?

Но Фент уже закрыл глаза и ничего не ответил.

Перед самым рассветом Аран внезапно сел и насторожился. В сером свете утра он выглядел как мертвец — лицо в морщинах и темных пятнах, кости черепа явственно проступают под сухой кожей, борода неопрятная, взгляд пронзительный. Аран к чему-то прислушивался. Урс тоже напряг слух. Невдалеке что-то двигалось. Он слышал мягкое ритмичное поскрипывание, едва различимое в тишине, шуршание потревоженного снега…

Аран Арансон медленно наклонился вперед, встал на колени и уставился в направлении звуков немигающими глазами, как хищная птица. Его правая рука потянулась к гарпуну…

Он был огромен.

Он двигался с величественной грацией. Он был властелином этих мест.

Аран видел такие шкуры на ярмарке в Халбо. Там они казались невероятно красивыми, их белизна резко контрастировала с темными шкурами бурых медведей, обитавших в лесах Эйры. Но этот зверь был намного больше тех, чьи шкуры он видел: лапы — как столбы, следы — словно большие тарелки, мех густой, как у восьмилетнего барана, а голова — просто огромная. Аран впервые видел живого белого медведя.

Зверь неумолимо приближался неторопливыми широкими шагами, не сводя с людей маленьких черных глаз. Казалось, время остановилось, и хозяин Камнепада успел разглядеть мельчайшие детали: как медведь свободно и мощно выбрасывает вперед лапы, как на его боках волнами ходит мех, словно пшеница в поле на ветру, что на хребте он почти белый, на боках — с желтизной, а на брюхе и в подмышечных впадинах — золотистый, как зрелое зерно. Такими клыками можно было разгрызть любые кости… Мех вокруг черной пасти был замаран зловещими темно-красными пятнами.

— Бежим! — завопил Пол Гарсон, вскакивая на ноги.

— Нет! — крикнул Урс, который знал повадки белых медведей. — Ложитесь, ложитесь и закройте головы руками! — Он рухнул на лед, словно сраженный ударом копья, обхватил голову руками в рукавицах и замер неподвижно, как камень.

Но Пол был слишком напуган, чтобы последовать доброму совету. Оскальзываясь и спотыкаясь, он побежал.

Это и требовалось, чтобы разбудить охотничий инстинкт зверя. Он бросился в погоню, мощными прыжками быстро покрывая расстояние, отделяющее его от добычи. Лед задрожал; задрожали и люди.

— Притворись мертвым! — прохрипел Урс, и Аран распластался на льду лицом вниз, обхватив голову руками. Сердце бешено стучало, он думал, что никогда еще не оказывался в таком положении и в такой дурацкой позе.

Они ждали. Медведь был совсем близко. Топот его лап отдавался в груди и в голове Арана. Он принялся шептать единственную молитву, которую знал, «Молитву моряка», — ее всегда твердили люди, погибающие в океане:

Хозяин морей,Услышь мою молитву:В буре, шторме, урагане,В опасности и беде,В отчаянии и ужасеВзываю я к тебе,Услышь мои слова,О Повелитель,Верни меня домой живым.

Медведь пронесся мимо. Мгновение спустя раздался страшный пронзительный крик. Аран не удержался и поднял голову. Меньше чем в пятидесяти шагах от него зверь повалил Пола Гарсона, прижав ко льду с такой же легкостью, с какой кошка прижимает мышь. Человек отчаянно сопротивлялся, колотил ногами, но снег вокруг него уже окрасился кровью. Аран знал, что даже с двумя здоровыми руками против такого монстра не устоишь, а левая рука Пола еще плохо слушалась после травмы, поэтому шансов у него не было. И все-таки Аран чувствовал себя ответственным за жизнь члена своей команды, он не мог смотреть со стороны, как его пожирают заживо. Осознавая, что идет прямиком в пасть смерти, Аран поднял гарпун и побежал к чудовищу.

Зрелище было страшное. Медведь уже оторвал левую руку Пола и отбросил в сторону. В гневе забыв о страхе, Аран метнул гарпун. Тот вонзился в плечо зверя, и медведь взревел от боли и ярости. Бросив свою жертву, он закрутился на месте, мотая головой; с клыков в разные стороны летели капли крови.

Потом хищник остановился и понесся на Арана Арансона. В его черных глазах сверкала жажда убийства.

Хозяин Камнепада приготовился встретить свою смерть.

За те несколько мгновений, которые требовались зверю, чтобы добраться до него, случились две вещи: в воздухе пролетел нож, ударил медведя в бок и, не причинив вреда, упал в снег, потом что-то небольшое, юркое и темное скользнуло под косматое тело, схватило нож и с визгом и хохотом принялось кромсать беззащитное брюхо хищника.

Зверь остановился, оглушительно взревел и встал на задние лапы; из брюха медведя хлестала кровь и лезли внутренности. Затем он рухнул на спину и так ударился о льдину, что та треснула, и из щелей ударили фонтаны воды. Миг зверь держался лапами за края пролома, затем они обломились, и медведь ушел в черную, как ночь, воду, увлекая с собой противника.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});