От лица огня - Алексей Сергеевич Никитин

точили. Могли бы, к слову, и мне её отдать — пятеро в одной собачьей будке, это жизнь, я вас опять-таки спрашиваю? А пятерых нужно одеть и, между прочим, накормить. Я принесла сегодня с Владимирского базара курочку. Что я еще могу принести? Только маленькую курочку и немного зелени. Вам приходилось кормить пятерых одной маленькой курочкой?

Гитл могла долго рассказывать, как и чем ей приходилось кормить пятерых, пока они не выросли, но в этот двор она пришла не рассказывать, а слушать. Хочешь купить дом — расспроси про соседей.

— …и только когда бульон готов, вы начинаете делить курочку. Я всегда делю одинаково: пулочку — Розочке, пулочку — Мише, пулочку — Рае…

«Сколько же пулочек у бедной курицы?» — едва не сорвалось у Гитл. Она не хотела портить разговор и настроение. О войне в этом дворе, расцвеченном красками ранней киевской осени, не напоминало уже ничего. Война по-прежнему была рядом, достаточно включить радио, взять газету, выйти на разрушенную улицу, но больше не заполняла собой всю их жизнь.

— Вот и ваша спортсменка идёт, — история одной маленькой курочки оборвалась на полуслове.

Феликса шла через двор медленно, забросив за спину небольшой мешок со спортивной формой и шиповками.

— Здравствуйте, мама, — она не удивилась, увидев свекровь, и, кажется, не обрадовалась.

— Какие у тебя соседи хорошие, — Гитл сказала это громко, чтобы услышали все, кто был во дворе, кто слушал их разговор, насторожив уши. — Хоть сейчас переселяйся…

— Ваши хуже?

Через узкие захламленные сени они вошли в дом.

— Я по делу и ненадолго, — Гитл оставила разговор о соседях, не за этим пришла. — Вчера говорила с одним человеком про Илюшу, про то, что тебе даже не платят пособие.

— Похоронки не было, потому и не платят, — пожала плечами Феликса. Странно было повторять это Гитл. Семьи пропавших без вести пенсию не получали, они обе это знали.

— Возьми, — Гитл достала конверт с листком бумаги. — Это записка Ковпаку. Сходи к нему на приём, отдай, вдруг поможет. Дело же не в пенсии.

Быстрым взглядом она обвела крошечную комнату. Половину её занимала узкая панцирная кровать с инвентарным номером на металлической спинке. Одеяло и постельное белье тоже казенные, армейские. С того же склада, должно быть, перекочевала и тумбочка.

— Сейчас поставлю чай, — заметив, как свекровь разглядывает обстановку, сказала Феликса. — Меня к столовой прикрепили, а тут пока даже продукты хранить негде. Кроме чая, ничего не держу. Осенью начну всё как-то устраивать.

«Где же ты чай пьёшь?» — молча удивилась Гитл и поблагодарила:

— Спасибо, Феля. Биба и Лиля, наверное, уже вернулись, а мне до Спасской час идти, не меньше. Беспокоиться будут.

— От Подола далеко, зато стадион рядом, — как будто даже с вызовом ответила невестка.

«Чужие ботинки не трут», — привычно подумала Гитл.

— Бассама ещё в селе? — уже собираясь уходить, спросила она, хотя и так видела, что внучка в этой комнате не жила.

— Да, поеду за ней в конце сентября.

— Когда ты её в школу отдаешь? В следующем году?

Феликса кивнула.

— Последний раз я её видела ещё в Молотове. Девочка и не узнает меня, наверное.

Гитл была мастером легких мимолётных упрёков. Собеседник всегда виноват, даже если ему об этом не известно, даже если и не виноват. Он знает о себе что-то тайное, и вовремя брошенный, хорошо отточенный упрёк почти наверняка найдёт замаскированную цель.

По тому, как холодно посмотрела на неё Феликса, Гитл поняла, что не просто промахнулась. Набрав силу и вес, упрёк вернулся к ней — не нужно было вспоминать Молотов. Невестка никогда не говорила о том случае на Речном вокзале, но и забывать о нём, кажется, не хотела.

4.

— А я шо? От шо он мне пишет, Семён? Чем я ей помогу?

Новые очки в золочёной оправе, сделанные для него по заказу хозуправления, Ковпак не любил, работал в старых, черепаховых, с большими линзами-колёсами. Когда снимал их, становился похож на козодоя и даже рот раскрывал совсем по-птичьи.

Ещё раз перечитав записку, он аккуратно сложил листок и вернул его Смелянскому.

— Возьми, Семён. Подшей там… В лес его отправил НКВД, в Киев послал НКГБ, а искать должен депутат Ковпак, правильно я твою мысль понял? У Ковпака для этого всё есть: люди, документы, допуск…

Ковпаку нужно было дать пробурчаться. Хлопцы из группы Смелянского иначе называли привычку командира ворчать и сетовать на жизнь перед принятием решения, не слишком щадя при этом легендарного партизана, генерала и героя.

Сержант Смелянский прибился к отряду Ковпака ещё в Сущанском лесу в конце октября сорок первого, а с лета сорок второго командовал одной из групп разведчиков. Ковпак видел основой партизанской войны скрытые рейды и неожиданные налёты, никогда не нападал, не продумав пути отхода, и не чувствовал себя спокойно, если не знал в мелочах обстановку на двести километров вокруг. От мелочей всё и зависело, но чтобы отличить значимые мелочи от случайных, нужно чутьё, Ковпак считал, что у Смелянского оно есть. Сам Смелянский догадывался, что его представление о важном и незначительном просто совпадало с представлением командира. В немецком тылу решения «деда» становились последней истиной, и не ему было с ними спорить.

После Карпатского рейда, когда отряды только собирались в лесах под Олевском, прошел слух, будто Москва решила провести в соединении большую перетряску, отправить командира в тыл и влить свежую кровь. Говорили об этом и раньше, разные слухи приносили командированные из Москвы штабные партизаны, и всё потом развеивалось с болотным туманом. Кто в УШПД [27] решится убрать Ковпака? Вон, ему даже зубные протезы присылает лично Сталин. Если и отставят командира, то решение придёт с самого верха, а тут уже не изменить ничего и не исправить.

Ковпак вышел из молодого соснячка, поигрывая рукояткой любимой нагайки, когда разведчики заканчивали рыть новую землянку.

— Шо, хлопцы, вижу, заканчиваете? Молодцы, разведка во всем у нас первая. Значит, без командира своего до вечера настил положите?

— Положим, — без всякой радости отвечали разведчики. Если большое начальство пришло за их командиром, то уведёт его, что ты ему ни отвечай.

— А ну, Семён, пошли грибов для кулеша насобираем. Кухня жалуется, что мяса не хватает, так мы им сейчас с тобой беляков подбросим. Я тут одну поляну заметил, за полчаса управимся, ты только мешок с собой прихвати какой-нибудь, — скомандовал Ковпак и пошагал назад, к соснячку. Смелянский выбрался из ямы, переглянулся с ребятами и потрусил следом.

— Слышал уже, шо нам начальники готовят? — без предисловий спросил Ковпак, когда они остались вдвоем.

— Слышал… Ну так, примерно.

— Ты