Бородинское поле - Иван Шевцов

- Может, я устарел и думаю отжившими категориями, не по-современному. Может, я чего-то недопонимаю… - Он не закончил мысль, потому что Новиков опять перебил его тоном тихого сожаления:

- Да, генерал, именно так. Вы погорячились, решая судьбу Федорова, не подумали…

- О последствиях?

- О судьбе молодого способного офицера. И человека, - уклончиво ответил Новиков, щуря вдруг потемневшие глаза, в которых искрились злые огоньки. И они-то вывели из себя обычно спокойного, уравновешенного Думчева. Он вспылил:

- Если мои решения и приказы глупы, тогда меня нужно увольнять! В отставку!

Новиков театрально развел руками, и этот красноречивый жест подтвердил краткой, со значением фразой:

- Всему свое время, - и протянул Думчеву руку.

4

Недели через две после отъезда генерала Новикова Думчева вызвали в управление кадров. Николай Александрович не на шутку забеспокоился: он ожидал вызова к своему начальству по материалам инспекции, но начальство его не приглашало, и вообще не было никаких разговоров на этот счет. И вдруг - в управление кадров. Естественно, одолевали вопросы: зачем, по какому делу? Николай Александрович пытался строить догадки, прикидывал и так и этак, перебрал различные варианты, строил всевозможные предположения, из которых наиболее вероятными, реальными были два: либо по делу увольнения Федорова, либо по вопросу… увольнения его самого на пенсию. Последний вариант вызывал в нем тревогу и боль, какой-то осадок на душе, наводил на грустные, тягостные размышления.

Совсем недавно, около месяца тому назад, ушел на пенсию Глеб Макаров, его фронтовой командир и друг. Тут было все естественно, нормально, как говорится, в порядке вещей - Глебу Трофимовичу шел шестьдесят восьмой год. Думчеву же в августе будет только пятьдесят четыре, можно сказать, пора творческого расцвета. Он полон энергии и сил, как физических, так и духовных, у подчиненных пользуется авторитетом, начальство к нему претензий, по крайней мере до сего дня, не имело, об отставке он и не помышлял, во всяком случае, это был вопрос совсем не ближайшего будущего. Значит, Федоров. Получается, что при любом варианте причина вызова в управление кадров - Федоров.

Николай Александрович выехал в Москву утром и вопреки обыкновению сел не рядом с водителем, а сзади. Он хотел уединиться таким образом, собраться с мыслями и спокойно, не торопясь проанализировать свои действия в отношении Федорова, а также понять позицию Новикова в деле Федорова. Новиков считает, что из Федорова может еще получиться толковый офицер. Искренне ли он считает или из уважения к отцу Федорова? Конечно же последнее, да и сам Новиков этого не скрывает, напротив, он всячески старался это подчеркнуть, ссылаясь даже на вышестоящее начальство. Протекционизм всегда претил Думчеву, возможно потому, что все, чего он достиг, досталось ему без чьей бы то ни было помощи, содействия или покровительства. Сам, своим горбом, не надеясь на дядю, строил он свою жизнь и всегда презирал тех, кто пробирался в "сферы" с черного хода.

"Ну хорошо, - размышлял Думчев, - а если оставить протекционизм и прочие субъективности и предположить, что генерал Новиков искренне, по убеждению своему считает, что Федорова следовало оставить в армии, то на чем основаны его убеждения? Федоров - хороший специалист. Что ж, верно, и он, Думчев, не станет этого отрицать. Но достаточно ли одного этого для офицера? А дисциплина, исполнительность, чувство высокой ответственности за порученное дело - разве это не главное, разве без этих качеств может быть настоящий офицер? И грош цена техническим знаниям и профессиональному умению того офицера, который бросает боевую технику, оставляет часть и самовольно уходит к женщине, пусть даже к невесте или жене. Офицер - это профессия, требующая призвания, таланта, как скажем, профессия художника или композитора. Разве может человек, лишенный музыкального слуха, сочинять музыку?

Дисциплина, исполнительность, внутренняя собранность, как никогда, нужны современной армии: это же основа боеготовности в эпоху межконтинентальных ракет. Думчев убежден в своей правоте. И генерал Новиков, несомненно, такого же мнения, и, отстаивая Федорова, он находился под влиянием иных, преходящих мотивов. Кто-то его просил, кому-то он пообещал, слово дал, жертвуя принципами. Вот почему он был так настойчив, советовал, намекал, предупреждал. Думчев не внял его советам, и вот теперь придется расплачиваться за свою железобетонную принципиальность.

Уходить на пенсию Думчев не хотел. Он был убежден, что его фронтовой опыт, знания очень нужны современной армии, и было бы непростительным расточительством отказываться от таких, как он, прошедших через огонь войны и еще полных сил и здоровья, да и теоретических знаний современной стратегии и тактики. Уже после войны Думчев окончил военную академию. Да, он требователен к подчиненным, и свою требовательность он объясняет заботой о высочайшей боеготовности войск. Надо учитывать не только современное оснащение армий - межконтинентальные ракеты с ядерными боеголовками, новые типы самолетов-ракетоносцев со скоростью, значительно превышающей скорость звука, атомные подводные лодки с ракетами большого радиуса действия, - нужно учитывать и напряженность международной обстановки. Всем здравомыслящим людям ясно, что сегодня термоядерная война - это безумство… Понимают ли это те, на ком лежит ответственность за судьбы мира; от решений которых зависит жизнь всей планеты? Несомненно понимают. И вместе с тем допускают критические положения, подводят мир к рискованной опасной черте, или, как принято говорить, балансируют на грани войны.

Думчев помнит карибский кризис октября 1962 года. Президентом США тогда был Джон Кеннеди, которого считали человеком разумным и здравомыслящим. И тем не менее даже этот здравомыслящий президент, бывший офицер флота, участник второй мировой войны, даже он готов был отдать тот последний безумный приказ, в результате которого планета Земля превратилась бы в кромешный ад.

Особенно большие надежды Пентагон возлагает на подводную лодку "Трайдент", которая должна поступить на вооружение в конце 70-х - в начале 80-х годов. На этой лодке двадцать четыре пусковые установки для запуска ракет "Трайдент-1" и "Трайдент-2". Это межконтинентальные ракеты с дальностью 9000 и 12000 км. Ведется также разработка крылатой ракеты с ядерной боеголовкой. Дальность ее полета - 2600 км. Одновременно идут работы над созданием нового бомбардировщика, вооруженного 32 ракетами "воздух - земля" или 12 ядерными бомбами. Скорость этого самолета - 2500 км.

Да, США вооружаются, и никакой здравый смысл не может становить этот бег безумцев. Такова природа империализма, характер государства, которым правит военно-промышленный комплекс. Поэтому интересы безопасности нашей страны требуют от Вооруженных Сил высокой бдительности и боеготовности.

Эти мысли генерала Думчева оборвались у первого московского светофора, зажегшего красный свет. Николай Александрович намеревался до поездки в управление кадров заглянуть к Глебу Трофимовичу Макарову, но решил предварительно позвонить: а вдруг "молодого пенсионера", как тот в шутку называл себя, нет дома? Приказал шоферу остановиться у ближайшего телефона-автомата. Позвонил, Глеб Трофимович сам подошел к телефону.

- Как поживает "молодой пенсионер"? - весело спросил Николай Александрович.

- Постепенно адаптируется в новой, непривычной среде, - в тон ответил Макаров.

- Давай, давай. Потом поделишься опытом. Мне, кажется, предстоит последовать твоему примеру.

- Когда-нибудь последуешь, - сказал Макаров.

- Боюсь, что не когда-нибудь, а сегодня.

- Это как понимать? - насторожился Макаров.

- Вызвали в кадры.

- Ну и что? С чего ты взял?

- Есть предположение. Хотел с тобой посоветоваться. Не по телефону.

- Так заезжай. После кадров.

Ты думаешь - после? А может, лучше - до? - сказал Думчев и тут же переиначил: - Пожалуй, ты прав: после кадров лучше. Будет все ясно.

- Вот именно. Я буду ждать тебя.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

1

- Думчев чем-то встревожен, - сказал Глеб Трофимович жене после телефонного разговора с Николаем Александровичем. - Вызвали в управление кадров. Ну и что? Почему именно отставка? Может, что-то случилось, только я не знаю.

- Так уже и отставка, он же в полном расцвете, - проговорила Александра Васильевна. Она торопилась к внуку - сыну Николая. У мальчика вдруг поднялась температура. И конечно же лучший врач - бабушка Саша. Благо она тоже одновременно с дедушкой Глебом ушла на пенсию.

- Но он взволнован, намекнул о каких-то предположениях. По телефону не стал объяснять. Что могло случиться? - Глеб Трофимович озабоченно смотрел на жену, точно ждал от нее ответа на свой вопрос. Но Александра Васильевна сказала совершенно равнодушно: