Разочарованные (СИ) - "WeiBe_Lilie"

Драко сделал попытку отстраниться, но Гермиона лишь теснее прижималась к его груди, стараясь выплакать всю свою боль и обиду. Он не оставлял попытки выбраться из ее объятий, ведь он их совершенно точно не заслуживал, но девушка все льнула и льнула к нему.

– Пожалуйста, – просит она. – Не уходи.

– Я не могу, Грейнджер, – тихо-тихо отвечает он ей.

– Давай… давай закончим? – Предлагает она.

– Ты сумасшедшая?

Но вместо ответа она пытается как-то шевелиться. Ей мешает острая боль в районе живота и пульсирующая боль в боку, но она не оставляет попытку насадиться на него. Малфой так же упорно пытается отстраниться от нее, но, по какому-то глупому стечению обстоятельств, проскользнул чуть глубже. Он был шокирован собственным стоном.

– Тебе ведь хорошо, пожалуйста, не останавливайся. Я прошу тебя.

Это была последняя капля. Здравый смысл покинул его голову. Был только он, она и его член в ней. И девочка настаивала, чтобы он продолжал. Малфои были джентльменами, а джентльмены не спорили с дамами.

Первый толчок в ней.

Второй – и он стонет.

Третий – и она тихо ахает.

Еще один – и он закрывает глаза, чтобы сфокусироваться на ощущениях. У него в животе был настолько тугой узел, и было бы за счастье, если он продержится хотя бы две-три минуты. Он пытается быть нежным и сделать все медленно, но член, который мечтал быть в ней больше трех лет, считает иначе.

Это будет неловко, если он кончит первым, не удовлетворив Грейнджер, но парень утешил себя тем, что потом опустится ниже и языком доведет дело до конца. А потом еще раз, чтобы принести извинения. А затем, когда она придет в себя, он будет долго-долго и медленно-медленно трахать ее членом, выбивая все из ее умной головки. Все, кроме его имени. Чтобы кончить осталось каких-то несколько жалких фрикций, как Гермиона его позвала:

– Драко? – парень замер в ней. – Драко, – повторила она. – За что? – шепотом спросила она.

Это было то, чего он боялся больше всего на свете в данный момент. Член отчаянно требовал разрядки, а потом уже разговоров, но Драко не мог отнять у Гермионы еще и правду. Он скатился на бок и лежал, бессмысленно глядя в потолок.

– Я думал, что ты была близка с ним, – а затем добавил, – с Виктором Крамом, – а потом опять добавил, – и с другими тоже.

Он не видел, но слышал, как она заплакала. Ее слезы разъедали ему сердце, но он ничего не мог уже сделать. Гермиона отвернулась от него, натягивая одеяло по самый подбородок. Малфой решил ей помочь, видя, что дрожащие руки не справляются:

– Гермиона, нам нужно поговорить, – мягко начинает он, укутывая ее плечи.

– О, Малфой, с удовольствием, – ядовито шепчет она. – Только для этого тебе придется написать мне огромное письмо, потому что, клянусь тебе, если ты еще хоть раз дотронешься до меня, я убью тебя! – Гневно произносит она, всхлипнув в конце своей тирады.

Гермиона проплакала практически всю ночь, а Малфой лежал и пытал себя болью, что причинил ей. Подумать только, больше всего на свете он хотел оберегать и лелеять Гермиону Грейнджер, а вместо этого оттолкнул ее навсегда. Он прокручивал в голове каждую обидную фразу, что говорил ей, причиняя себе намеренно боль. Только лишь когда солнце начало вставать, Гермиона перевернулась на спину. Трепетно он отвел локон с ее лица. Он смотрел на нее, не в силах наглядеться. Очевидно, она никогда больше не будет так близко к нему. Он понимал, что никогда в жизни она не будет его, поэтому любил ее бесконечно долго, бесконечно навсегда.

Гермиона проснулась одна в незнакомой комнате, и с крайне неприятным ощущением между ног. Она вздрогнула, когда поняла, что находится в спальне Малфоя. Произошедшее волной накрыло девушку, и та тут же вскочила на ноги, но согнулась от боли.

Первой мыслью было бежать, бежать без оглядки, прямо голой выбежать в коридор и искать убежища. Но здравый смысл взял вверх, и Гермиона накинула на себя его халат, запахнула, но не подпоясала. Крадясь, она вышла из его комнаты. Больше всего на свете она боялась, что он сидит в гостиной и ждет ее, чтобы поговорить, но девушка выдохнула, когда услышала, как в ванной течет вода.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она миновала ступеньки и бросилась к портрету.

– Гермиона! – кто-то ее окликнул.

– Блейз! – обрадовалась Гермиона. – Блейз! – кинулась она ему на шею.

– Что с тобой? – с ужасом спросил он, разглядывая ее лицо.

– Ох Блейз, – расплакалась девушка. – Что ты тут делаешь?

– Я вчера переживал после твоего ухода из библиотеки, поэтому поспешил следом, но у меня не получалось войти, поэтому я решил дождаться тебя тут.

– И ты что, всю ночь был тут? – мулат кивает. – Ох Блейз, – она крепче прижимается к нему.

– Гермиона, мы друзья, и ты можешь мне все рассказать, – он замечает синяки на шее, руках, ее опухшие губы и заплаканные глаза. – Тебе нужно в больничное крыло?

– Как я это объясню? – разводит она руками.

У него уже есть предположения, но он хочет это услышать:

– Гермиона…

– Не нужно.

– Просто ответь…

– Я не хочу, Блейз.

– Гермиона…

– Блейз, о таком не говорят, – она отпускает его шею, отступая на шаг назад. Полы халата встрепенулись, и от взгляда Блейза не укрылись кровавые разводы и отпечатки пальцев на ее ногах.

– Что… Что он с тобой сделал? – с ужасом спросил Забини, пошатнувшись.

– Погубил меня, – тихо ответила девушка, а потом ее ноги подкосились, и она рухнула на холодный пол.

========== Глава 13 ==========

Он ожидал, что она сломается или забьется в угол, но она смело смотрела на него и слегка выгибала бровь, когда встречалась с ним взглядом.

Он ждал, что она побежит все рассказывать друзьям, и те придут решать проблему кулаками, но вместо этого ему досталось лишь от Блейза. Тот его ударил. Не избил, не пинал до беспамятства, а именно ударил.

Прошло две недели, а казалось, будто это произошло вчера. Он сидел в ванной на полу, поджав под себя ноги, и ждал, пока она проснется и уйдет. То, что она убежит, было очевидно. Он вздрогнул, когда услышал топот ее босых ног, а затем хлопнувший портрет. Он решил в это утро напиться до беспамятства, но Блейз Забини влетел в его комнату.

– Что же ты наделал? – шепчет мулат, чуть ли не с отвращением глядя на друга. Но Драко молчит, пустыми глазами глядя сквозь него. – Как ты это исправишь? – Забини показывает, что знает, что произошло.

– А что я могу сделать? – Драко пытается сфокусироваться на лице друга. – Что?! – кричит он.

– Ты мог бы…

– Да ни хера я не могу! – кричит Малфой и запускает руку в свои волосы. – Я могу послать ей презент, но уверен, что она засунет его в мою же жопу, потому что, блять, она не такая. Деньги она тоже не возьмет. Тогда что? Что, блять, я могу сделать?! – отчаяние било через край.

– Ты можешь…

– Что я могу? – перебивает снова Драко. – Сделать из нее честную женщину? Да мне никогда в жизни не разрешат жениться на грязнокровке! Да я сам никогда не захочу связать себя браком с подобной! Вот еще, лишиться семьи и наследства! Не такой уж это был и хороший секс, знаешь ли, – тараторит парень.

– Ты мог бы извиниться! – кричит Блейз. Драко открыл было рот, но передумал что-либо говорить. Оба парня понимали, что слова бессмысленны. Смерив друга холодным, практически презрительным взглядом, и укоризненно покачав головой, Забини поворачивается к другу спиной. – Ты стоишь тут такой бедный и жалеешь себя, – мулат сжал руки в кулаки. Он скорее почувствовал спиной, как Драко закатил глаза – друг всегда так реагировал, когда кто-то начинал учить его жизни. Блейз повернулся и ударил Малфоя по лицу. С огромным удовольствием Блейз услышал, как под его пальцами хрустнул нос. Малфой выглядел потерянным и ошеломленным. – Пока ты тут жалеешь себя, там, по ту сторону портрета, находится девушка, которая плачет, Малфой, – Блейз плотно сжал челюсть. – А я вот смотрю на тебя и не понимаю, что в тебе такого особенного, – и ушел, громко хлопнув дверью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})