Царская Русь - Дмитрий Иванович Иловайский

царской свиты, а также возили за государем его оружие во время походов, причем имели своих помощников или поддатней. В разрядных книгах обыкновенно встречается следующее их распределение: «с большим саадаком» такой-то рында, а поддатень у него такой-то; «с писанным саадаком» то же самое; с третьим (нохтармяным) саадаком то же. Затем особый рында «с копьем» и у него поддатни; с другим копьем то же, «с рогатиною» тоже особый рында с поддатнями. «Жильцами» Назывались отборные дети боярские, составлявшие внутреннюю дворцовую стражу и военную свиту государя при его поездках. В число их записывались иногда и сыновья знатных фамилий, так как жилецкий чин представлял первую придворную ступень для получения дальнейших и потом высших должностей, а последние были доступны только людям родословным.

Наибольшую роскошь и великолепие развивал Московский двор в дни церковных торжеств, а также при приеме иноземных послов и во время их угощения за царским столом. Тогда все придворные чины, одетые в богатое платье, наполняли царский дворец, занимая места согласно с своим званием и своей породой. Иностранцы в своих записках не без удивления рассказывают о многолюдстве и роскоши Московского двора, особенно о дорогой утвари и золотых сосудах, в изобилии появлявшихся за царским столом. Но, любя при случае блеснуть своим великолепием, Московский двор отличался также расчетливостью и экономией. После царского пира обыкновенно дорогая утварь и посуда тщательно убирались в дворцовые кладовые; туда же прятались и нарядные парчовые кафтаны, раздававшиеся на время торжества стольникам, чашникам, жильцам и т. п.

Вышедшие из древней княжеской дружины все означенные придворные чины вполне сохраняли свою принадлежность к военному служилому сословию, и каждый из них всегда готов был выступить в поле по назначению или по росписи, утвержденной государем: бояре в качестве воевод, а прочие чины в качестве их помощников и второстепенных начальников или просто как военная свита государя, если он сам участвовал в походе. В таком случае он обыкновенно становился во главе своего дворового полка (гвардейского корпуса), который состоял преимущественно из детей боярских, испомещенных в Московском уезде.

Начавшееся при Иване III чрезвычайное расширение пределов Московского государства требовало большой военной силы, как для внешней обороны сих пределов, так и для внутреннего сплочения областей, вошедших в состав сего государства, и притом для сплочения их в духе самодержавия. Поэтому московские государи прилагают особые старания об увеличении своего военнослужилого сословия и его материальном обеспечении. Мы видели, что уже в предыдущую, татарскую, эпоху, за недостатком денежных средств, кроме пожалования вотчин как вознаграждения за военную службу, великие князья начали раздавать поместья, т. е. земельные участки во временное пользование. Вотчинник, или помещик, должен был выступать в поле на добром коне, в исправных доспехах и с известным числом вооруженных слуг, сообразным с количеством владеемой земли. Вотчины переходили по наследству к детям и вообще родственникам владельца; он мог их продать или обменять. Но поместья, как участки обложенные, так сказать, военной повинностью, давались только людям, лично отправлявшим службу; в случае старости или болезни помещика они отбирались и отдавались другим лицам; иногда передавались его сыновьям по их челобитью, но только таким, которые уже способны были к отправлению службы. Отсюда, естественно, для увеличения своих ратных сил московское правительство старалось умножать количество государевых земель, чтобы было из чего широкой рукой раздавать поместья военнослужилым людям. Поэтому великие князья, присоединяя к Москве уделы, прежде всего отбирали на себя значительную часть земель из владений удельно-княжеских, боярских и церковных. Так мы видели, что Иван III при сдаче Новгорода Великого выговорил себе половину всех волостей владычных и монастырских и все волости Торжковские: отобранные земли потом он роздал служилым людям. Кроме того, великие князья и цари московские умножали свои земли покупкой, конфискацией (за какое-либо преступление), а также стеснением, наследственных вотчинных прав, ограничивая их, например, только мужеским потомством или самым близким родством, за неимением которого вотчины отбирались на государя. С теми же целями московское правительство старалось стеснять умножение церковного землевладения. Так, Иван IV в 1551 году запретил епископам и монастырям приобретать села и деревни без доклада государю, а в 1580 году совсем запретил духовенству приобретать по завещанию недвижимые имущества. Наконец, завоевание в его время обширных областей на востоке России и постепенное занятие земель на юге давали государству богатый источник для испомещения служилых людей.

Таким образом, в Московском государстве развилась целая поместная система, тесно связанная с развитием того военнослужилого сословия, которое известно было тогда под именем «детей боярских» и отчасти «дворян» и которое со времени Ивана III сделалось главной опорой московского государственного порядка. Каждый сын помещика, достигший 18-летнего возраста, верстался, т. е. записывался, на государеву службу и получал право на поместный оклад. При раздаче этих окладов, или «испомещении», дети боярские делились на три «статьи»: большая, средняя и меньшая. Сообразно с сими статьями давалось в поместье определенное количество четвертей земли (полдесятин). Обыкновенно лица первой статьи получали по 200, второй по 150 и третьей по 100 четвертей. Ядро этого сословия составляли дети боярские, собственно «московские»; тогда как областные служилые люди, испомещенные большей частью в присоединенных к Москве уделах, носили название «городовых». Московские дети боярские составляли собственное или дворовое государево войско (его конную гвардию); они поочередно держали стражу у царских палат, следовали за государем во время его походов и путешествий, служили у него на посылках и исполняли разные его поручения. Самую отборную царскую дружину составляли, по-видимому, бояре и дети боярские, в числе с небольшим 1000 человек, испомещенные вокруг столицы не более как на 60—70-верстном от нее расстоянии.

Об этом испомещении мы имеем любопытный указ Ивана IV, изданный в 1550 году по царскому приговору вместе с боярской думой. Тут дети боярские разделены на обычные три статьи. К этой тысячной дружине приписано некоторое количество бояр и окольничих, которые должны «быть готовыми к посылкам», и тем из них, кто не имел поместья в Московском уезде, велено раздать по двести четвертей земли, т. е. наравне с первой статьей боярских детей. Этих бояр и окольничих, вместе с оружничим и казначеем, назначено 28 человек, а всей земли им роздано 5600 четвертей. Тут в числе бояр встречаются известные имена Д. Ф. Бельского, И. Ф. Мстиславского, А. Б. Горбатого, С. И. Микулинского, П. И. Шуйского, М. В. Глинского, В. И. Воротынского, И. В. Шереметева, Василия Михайловича и Данила Романовича Юрьевых, а в числе окольничих Ф. Г. Адашев. Детей боярских, прибранных из разных областей, оказалось немного более тысячи, именно 1050 человек, а всей земли им роздано 182 600 четвертей. Замечательно, что большинство этих детей боярских принадлежали к удельным княжеским фамилиям, преимущественно к младшим членам этих фамилий или к их младшим линиям, каковы: