Ромашка (СИ) - Сергеева Женя

— Мне казалось, что ваш правитель не столь кровожаден. — заметил Тэй.

— Он похож на Вана. — Проговорил устало Констант. — У него есть долг перед страной и ее населением. И если для спокойствия и благополучия требуется принять жесткие меры, заглушая сочувствие, он их примет.

Все опять замолчали.

— Ты сразу собираешься в столицу, по прибытию? — Ван не стал опровергать предположения Константа о своей жесткости.

— Дождусь, пока разбудят Нилу. Ткахт сказал, что сможет это сделать, как только мы окажемся в ее временном доме. Еще надо решить вопрос с Розаро. По закону, он должен ответить за свои поступки…

— Но ты хочешь оставить его и дальше присматривать за Фантэем, чтобы он был твоими глазами и ушами в близости от границы? — Скорее утверждал, чем спрашивал Сезарио.

— Ты слишком хорошо меня знаешь… — Устало улыбнулся Констант, опять ощущая странную обнаженность и одиночество. К постоянному присутствию Сезарио он настолько привык, что теперь, когда он рядом, а не внутри, Констант чувствовал себя неполноценным.

— И, кажется, вам надо привыкать не все свои мысли высказывать вслух. — Добавил ехидно Ван. — Теперь их могут слышать и окружающие.

Сезарио досадливо цыкнул. И только Тэй словно и не слышал текущего разговора, любуясь спящей девушкой. Черты ее лица постепенно расслаблялись. И эльф искренне надеялся, что она очнется не в таком плачевном состоянии, в каком пребывала, когда ее усыпил Ткахт.

Глава 43

Но надеждам его не суждено было сбыться.

Когда Нила впервые со дня смерти Миая открыла глаза, все ее мужья, включая незадолго до этого разбуженного и очень злого Ниэля, Дельфина и Соовит находились рядом с ее кроватью.

— Ты как? — Дельфина присела на краешек кровати и провела по лбу подруги кончиками пальцев, убирая выбившуюся прядь.

— Хорошо. — Бесцветный голос и ничего не выражающий взгляд заставил всех напрячься. Девушка, не замечая никого, встала с кровати, уклонилась от руки Сезарио, когда он потянулся ее обнять и вышла из комнаты.

Нахмуренный Ткахт последовал за ней, как и недоумевающие и чувствующие какую-то большую проблему остальные.

Нила сидела у окна, уставившись на улицу. Лицо ее было неподвижно, а взгляд оставался взглядом человека полностью погруженного в себя.

— Что с ней? — Констант нервно барабанил пальцами по косяку двери.

— Сильное эмоциональное истощение. — Ткахт водил руками над головой Нилы, но она и бровью не повела, не замечая его магии. — Не могу ничего сделать, — выдохнул целитель и отошел от девушки. — Она словно закрылась даже для лечебной магии.

— Поверьте то, что она закрылась, чувствуешь не только ты. — На Сезарио было страшно смотреть. Он заскрипел зубами и выскочил из комнаты, грубо толкнув Вана плечом. Тэй, раздувая от гнева ноздри хотел было кинуться за ним, но на его плечи опустились две ладони и обманчиво-юный голос произнес:

— Не стоит.

Голос Ниэля оказался еще более мощным по воздействию на окружающих, нежели у Вана. Тэй вздрогнул, словно от удара, но сопротивляться не стал, подчиняясь нажиму изящных рук.

— Ей станет легче, со временем. Придется немного подождать.

Констант покачал головой, ему уже давно надо было отправиться в столицу. Он подошел к девушке и, присев перед ней, взял за руки, заставляя обратить на себя внимание. Нила повернулась к нему, на секунду в ее взгляде мелькнула радость и тут же пропала, уступая место безразличию.

— Нила, я вынужден отлучиться в столицу по службе. — Констант почувствовал, как, в ответ на искорку в глазах жены, что-то потянулось и принюхалось у него внутри, там, где раньше ощущался Сезарио. И тут же замерло, почуяв ее бесчувственность. С трудом сглотнув горечь разочарования, Третий Советник продолжил глухим голосом. — Возможно, надолго. — Констант почувствовал, как к нему потянулись двое. — Со мной поедут Ван и Сезарио. Нам надо заканчивать то, что начали.

Нила безучастно кивнула, едва проведя кончиками пальцев по щеке Константа и отвернулась.

Констант тяжело вздохнул и поднялся на ноги. В ответ на его вопросительный взгляд Тэй и Ниэль синхронно кивнули, приободряя, давая понять, что присмотрят за девушкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Часом позже, когда Ткахт и Нила отбыли к Майту и Марике за Розаро, и трое мужчин уже собирались выходить из дома, Ван всердцах треснул кулаком по столу.

— Не понимаю, неужели она любит только его?

Остальные посмотрели на него, как на полного безумца. Ниэль покачал головой, он уже не так злился на Нилу и начинал понимать причину своего наказания, вернее причины.

— Так она среагировала бы на смерть любого из мужей. В том числе и на твою. Расторжение настолько глубокой связи это немыслимые мучения. И только из-за совсем недавно заключенного союза ты не почувствовал и половины ее боли.

— Откуда ты знаешь, что я… Что мы…

Остальные мужчины ехидно заулыбались.

— Ты непробиваемый сухарь. — Вынес вердикт Тэй. — Неужели не чувствуешь связи между всеми нами?

— Чувствую что-то непонятное… — Заледенел Ван лицом, реагируя и на раздражающе-снисходительную реакцию остальных, и на неприкрытое панибратство Тэя.

— Может это его наказание? — Пробормотал вслух Ниэль, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Наказание? — Все с вопросительным подозрением обернулись к юноше, с безучастным видом сидящему за столом.

— Вы не заметили? — Тот сделал вид, что удивился. И неохотно продолжил. — Все, кто был на поляне, получили от вырвавшейся на волю магии Нилы или поощрение, или наказание. Равновесие же. — Добавил он, словно это все объясняло.

— Я ничего не заметил. — Задумчиво произнес Констант и перевел вопросительный взгляд на Сезарио. Тот отрицательно покачал головой.

— Ничего.

— Возможно, вашей наградой и наказанием стало то, что вы стали самостоятельными личностями со своими телами и прошли при этом через определенные, кхм, трудности. Вас больше нечем было поощрить и не за что было заставить отвечать. Вот и Ван получил свое наказание в виде односторонней связи. То, что чувствуем и умеем все мы, ему не доступно. И над тем, чтобы развить эту связь, — повернулся он к Вану, объясняя, — тебе придется научиться чувствовать, слышать, воспитывать те качества, что полностью у тебя отсутствовали, как у хорошего правителя.

Видя скептическое выражение на лицах собеседников, Ниэль решил пояснить:

— Может для остальных это так себе наказание, но для Вана, — это серьезно. Сделать то, чему он никогда не учился и к чему даже не стремился никогда. И более того то, что он не умеет.

— А что стало наказанием или наградой для тебя? — Поинтересовался Сезарио, чувствуя, как начинает закипать Ван. А Ниэлю словно доставляло удовольствие его дразнить.

Ниэль отвернулся, а потом медленно произнес:

— Я стал смертным.

С минуту в комнате царила давящая тишина. Первым рискнул заговоритьТэй.

— Это насколько же тяжелым должен был быть проступок?

— Как ни странно, я наказан за то, что запер Амиру в стазисе.

Констант присвистнул, а Ван и Тэем с недоумением переглянулись.

— А я, кажется, понимаю. — Подал голос Сезарио. — Когда мы с Нилой изучали заклинание освобождения, или как оно правильно называется, я обратил внимание на то, что в него закладываются образы. Грубо говоря, место, звуки, возможные спутники-соседи и возможности преображать этот мир по своему желанию. Совсем немного. Само заключение в стазис на существо практически не влияет, но то, с чем потом взаимодействует мозг заточенного в этом стазисе — много значит.

С каждым словом речи Сезарио, лицо Ниэля каменело все больше.

— Она все время видела Сукхата и мою сестру. Вместе. Или момент смерти Сукхата. Когда она его убивает.

— Даже я не смог бы быть настолько жестоким. Ты свел ее с ума еще больше. Вместо того, чтобы стать успокоением, стазис стан настоящей пыткой, калечащей сознание еще больше. — Ван покачал головой и тут же почувствовал слабое тепло в районе грудной клетки. Оно пропало так же быстро, как и появилось, оставив после себя приятное послевкусие.