Невидимый человек - Ральф Уолдо Эллисон

понятно, что ты не Райнхарт.

— А все же похож на Райна, — возразил, разглядывая меня, другой, не вынимавший рук из карманов.

— Да ни фига не похож.

— Черт возьми, чувак, в такое темное время Райнхарт обычно сидит за рулем «кадиллака». О чем вообще базар?

— Послушай, Джек, — начал мужик с пистолетом, — ты, главное дело, не поддавайся, если тебя когда-нибудь заставят косить под Райна. Для этого требуются речистость, сердце бессердечное да голова горячая. Но если эти белые твари снова до тебя докопаются, ты нам только свистни. Мы их слегка окоротим, чтоб не распоясывались.

— Всенепременно, — ответил я.

— Райнхарт… — повторил он. — Это надо же такую фигню ляпнуть.

Они развернулись и пошли, споря, обратно в бильярдную, а я поспешил унести ноги из этого района. На мгновение забыв про Хэмбро, я зашагал в восточном направлении, а не в западном. Хотел было снять очки, но передумал. Не ровен час, головорезы Раса все еще за мной охотятся.

Теперь стало тише. Никто не обращал на меня особого внимания, хотя улицу оживляли пешеходы, снующие по ней в этом таинственном темно-зеленом отсвете. Наверное, я в конце концов вышел за пределы его территории, подумал я и стал гадать, какая роль во всем этом раскладе отводится Рейнхарту. Он все время где-то рядом, но я смотрю в другом направлении. Он и раньше был рядом, как и другие, подобные ему, но я смотрел на него сквозь пальцы, покуда мне не открыла глаза смерть Клифтона (или все-таки фигура Раса?). Что же скрывается за личиной вещей? Если темные очки и белая шляпа смогли так быстро стереть мою личность, то кто же есть кто, на самом-то деле?

Аромат был экзотическим и будто катился за мной по тротуару, когда я заметил девушку, непринужденно идущую следом.

— А я давно жду: узнаешь — не узнаешь, папочка, — сказала она. — Долго тебя поджидала.

Голосок у нее был милый, сонный, с легкой хрипотцой.

— Ты что, не слышишь меня, папуля? — спросила она.

Я завертел головой и вдруг услышал:

— Нет, папуля, не оглядывайся; мой старик наверняка за мной следит, аж промерз весь. Просто иди рядом, и я скажу, где меня найти. Каюсь: думала, ты уже не придешь. Мы сможем увидеться сегодня вечером?

Она подошла ко мне вплотную, и я вдруг почувствовал, как чьи-то пальцы шарят в кармане моего пиджака.

— Ладно, папуля, не дергайся, вот адресок; теперь мы сможем увидеться?

Я схватил ее за руку и остановился как вкопанный, глядя на нее, такую экзотическую, даже сквозь зеленые линзы, смотревшую на меня с улыбкой, которая внезапно померкла.

— Райнхарт, папуля, в чем дело?

Ну вот, опять, подумал я, не отпуская ее.

— Я не Райнхарт, мисс, — сказал я. — И впервые за сегодняшний вечер искренне об этом сожалею.

— Но Блисс, папуля… Райнхарт! Ты ведь не оттолкнешь свою крошку?.. Папуля, чем я провинилась?

Она схватила меня за локоть, и мы оказались лицом к лицу посреди тротуара. Вдруг она закричала:

— Ааааааах! Ты и впрямь не Райнхарт! А я тут сую тебе в карман его денежки. Отвали от меня, придурок. Отвали, ну!

Я отпрянул. Изменившись в лице, она топала своими каблучками-шпильками и вопила. Сзади донесся чей-то вопрос: «Эй, что это было?», а потом стук частых шагов; я рванул с места и свернул за угол, подальше от ее воплей. А ведь такая милашка, думалось мне, такая милашка.

Через пару кварталов я, запыхавшись, остановился. Одновременно довольный и злой. Есть ли пределы людской глупости? Неужели все вдруг посходили с ума? Я огляделся по сторонам. Улица оказалась ярко освещенной, на тротуарах было не протолкнуться. Я стоял на обочине, пытаясь перевести дух. На расстоянии светилась вывеска с крестом:

СТАНЦИЯ СВЯЩЕННОГО ПУТИ

УЗРИТЕ БОГА ЖИВОГО

Буквы светились темно-зеленым, и я не понимал: это мне кажется из-за линз или же неоновые трубки в самом деле такого цвета. Спотыкаясь, мимо прошла пара пьяных. По пути к дому Хэмбро я обошел сидевшего на тротуаре субъекта, который склонил голову к коленям. Мимо проносились машины. Я шагал дальше. Двое детей с серьезными лицами раздавали листовки, от которых я вначале отмахнулся, но затем решил вернуться. В конце концов, нужно ведь знать, что творится в округе. Я взял бумажку и подошел к уличному фонарю, читая:

«Узрите незримое!

Да пребудет воля Твоя, Господи!

Все вижу, все знаю, со всеми говорю, всех исцеляю.

Вас ждут неслыханные чудеса.

— Преподобный Б. П. Райнхарт,

Духовный наставник.

Старое есть вечно новое.

Путевые станции в Новом Орлеане, средоточии всего мистического, в Бирмингеме, Нью-Йорке, Чикаго, Детройте и Лос-Анджелесе.

Для Бога не существует неразрешимых проблем.

Приходите на путевую станцию.

УЗРИТЕ НЕЗРИМОЕ!

Посещайте наши службы, молитвенные собрания трижды в неделю.

Присоединяйтесь к нам в НОВОМ ОТКРОВЕНИИ О СТАРОЙ РЕЛИГИИ!

УЗРИТЕ ВИДИМОЕ НЕЗРИМОЕ

УЗРИТЕ НЕЗРИМОЕ

ВЫ, УСТАВШИЕ,

ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ДОМОЙ!

Я ДЕЛАЮ ТО, ЧТО ВАМ НЕОБХОДИМО! НЕ СТОИТ ОТКЛАДЫВАТЬ!»

Бросив листовку в сточную канаву, я продолжил путь. Шел медленно, дышал все еще с трудом. Неужели это правда? Вскоре я добрался до вывески. Она висела на магазине, переоборудованном под церковь; я шагнул в небольшой холл и вытер лицо носовым платком. Позади меня то поднималась, то ниспадала старая молитва, которую я в последний раз слышал еще в кампусе, да и то лишь в дни приезда сельских проповедников, которым предлагали помолиться. Голос взмывал и опускался в ритмичном, мечтательном речитативе, отчасти состоявшем из перечисления земных испытаний, выпавших на долю прихожан, отчасти — из увлеченной демонстрации вокального мастерства, отчасти — из обращений к Богу. Все еще утирая лицо платком, я исподволь разглядывал витражи с библейскими сценами, когда ко мне подошли две старушки.

— Здрасте, преподобный Райнхарт, — сказала одна. — Как самочувствие нашего дорогого пастора в этот теплый вечер?

Только не это, подумал я, но решил, что проще будет им подыграть.

— Добрый вечер, сестры, — ответил я, приглушая свой голос носовым платком и чувствуя на руке аромат духов той встреченной милашки.

— Это сестра Харрис, святой отец. Она пожелала влиться в наш небольшой ансамбль.

— Да благословит вас Господь, сестра Харрис, — изрек я, пожимая ее протянутую руку.

— Знаете, святой отец, много лет назад мне довелось услышать вашу проповедь. Тогда, в Вирджинии, вы еще были двенадцатилетним отроком. И вот я приезжаю на Север, нахожу вас — и вы, хвала Господу, все так же занимаетесь богоугодным делом — проповедуете Евангелие. Несете древнюю религию в этот грешный город…

— Э-э, сестра Харрис, — прервала ее другая сестра, — давайте-ка пойдем занимать места. К тому же пастору необходимо подготовиться. Хотя вы пришли заблаговременно, правда, святой отец?