О, Путник! - Александр Арбеков

Сверху раздался встревоженный голос ШЕВАЛЬЕ:

— Ваше Величество, где Вы!? Как Вы!?

После этих слов по скамьям, как штормовая волна, прокатился глухой удивлённый ропот, который, то, обретая силу, то на некоторое время, теряя её, затух и затих где-то в тёмных недрах галеры.

— Я здесь, внизу, спускайтесь! — бодро и весело ответил я, продвигаясь к середине гребной палубы.

ШЕВАЛЬЕ не заставил себя долго ждать, быстро спустился по лестнице, чертыхнулся:

— Ну и воздух здесь, однако! Сир, ужас какой-то! Меня сейчас стошнит и вырвет!

— Вы слишком много времени проводите в обществе ГРАФИНИ и ПОЭТА, утончённый вы наш! Может быть, ещё приложите к своему чувствительному носу кружевной платочек, пропитанный духами? Стыдно, мой юный друг! Впереди нас ждут великие свершения и испытания, а они, как известно, без определённого пикантного душка, а чаще всего без зловония, никак не обходятся! Ладно, Бог с ними, со свершениями! До них нам ещё надо дотянуть, — ворчливо произнёс я. — Сударь, представьте меня этим уважаемым господам.

Ропот, гуляющий по рядам гребцов, стих. Господа все, как один, внимательно воззрились на ШЕВАЛЬЕ. Тот кашлянул, видимо с трудом подавил очередной приступ тошноты, торжественно и громко произнёс:

— Господа! Перед вами — Его Императорское Величество, Правитель и Повелитель Трёх Островов! Гроза и безжалостный истребитель пиратов! Могучий и Бессмертный Наместник Бога на земле!

Как всегда бывает в такой ситуации, мёртвая и изумлённая тишина повисла в воздухе. Я прервал её, демонстративно и мощно стукнув ПОСОХОМ по палубе. Корабль слегка задрожал, вибрирующий гул заполнил помещение.

— Неплохая, однако, акустика, — сказал я громко и весело. — И так, господа… В настоящий момент я направляюсь к Первому Острову с целью э, э, э… утверждения там моей законной власти. Возможно, кому-то из вас известно, что на этом Острове нашлись предатели, которые вступили в сговор с пиратами и подняли мятеж. Заявляю вам, что он будет решительно пресечён мною в корне и самым жестоким образом подавлен в самое ближайшее время. В этот важный исторический момент все честные, законопослушные и умные люди должны твёрдо определиться, с кем они!? Со своим Императором или против него!? — я сделал театральную паузу, вздохнул, опустился на скамью рядом с каким-то жилистым, тощим, грязным, бородатым и вонючим гребцом, который судорожно попытался отодвинуться от меня.

Это у него не получилось, так как сидящий рядом с ним волосатый детина, восхищённо созерцающий меня, не сдвинулся ни на йоту.

— Чей будешь!? — бодро и покровительственно хлопнул я его по плечу.

Молодец с трудом, но удержался на своём месте.

— Второй Шевалье, вассал Первого Горного Барона и Графини Первой Провинции Первого Острова, Сир! — рявкнул он.

— Что!? — я поперхнулся, закашлялся, выпучил глаза и зашёлся в истерическом смехе.

Мне с расстояния вторил ШЕВАЛЬЕ. Его неожиданный собрат сначала вроде бы напрягся, набычился, потом расслабился и заржал, сотрясая скамью. Нам вторили все гребцы. Они смеялись, разбрызгивая слёзы и слюни, звеня цепями и топоча ногами, что-то крича, визжа, хрипя и скуля! Общая истерика охватила почти две сотни человек. Зрелище было, очевидно, воистину фантасмагорическим, достойным кисти или пера безумного гения. Собственно, почему безумного? Разве бывают на свете не безумные гении!? Конечно же, — нет, и ещё раз нет! Все гении безумны в той или иной степени, но, объективности ради следует сказать, что среди безумцев очень мало гениев…

Истерика хороша тем, что длится, как правило, недолго. Я её не прерывал, понимая, что она идёт всем присутствующим только на пользу. Пар из перегретого котла следует периодически выпускать наружу, иначе этот самый котёл может взорваться! Старая, как мир, истина…

Скоро вокруг меня снова наступило полное молчание. Лёгкий сквозняк, рождённый сверху, и проникающий через распахнутый люк, потихоньку уносил в море неприятные запахи и тяжёлые мысли. Он мягко касался вёсел и нежно ласкал их полированную поверхность, которая впитала и сконцентрировала в себе до этого столько крайне негативной энергии, что при её мгновенном освобождении, очевидно, вполне мог случиться ядерный взрыв.

Ядерный взрыв, ядерный взрыв… Термоядерный взрыв… Что это такое!? Я напрягся изо всех сил. Атом, уран, деление ядра, цепная реакция, водород, дейтерий, тритий… Боже мой, — я вспомнил! Я знаю, что такое атомная и водородные бомбы! Ура, ПУТНИК! Вперёд, Император! Я, радостный и окрылённый очередным важным открытием, громко крикнул:

— Ну, что, господа, поживём ещё на этом свете!?

— Поживём, Ваше Величество!!! — нестройно ответили мне гребцы.

Надежда и вера в будущее овладела людьми, которые ещё час назад не рассчитывали ни на что хорошее и готовились к самому худшему. Ну что же, тем и интересна эта жизнь, что периодически дарит нам сладкие и сокровенные мгновения познания двух её ветреных и капризных дочерей, имена которых — НЕОЖИДАННОСТЬ и НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТЬ.

— Сир, Вы здесь!? Что случилось, что за шум!? — раздался сверху взволнованный и милый моему сердцу голосок.

— Кто пустил, кто позволил!? — рявкнул я зло и возмущённо.

— Милый, не нервничай! Я сама себе позволила!

— Ваше Величество, неужели это ГРАФИНЯ? — вдруг потрясённо прошептал дрожащим голосом ВТОРОЙ ШЕВАЛЬЕ, багровея и судорожно пытаясь огромной корявой пятернёй хоть как-то привести в порядок свои вонючие, замусоленные и засаленные волосы. — Боже мой, ангел спустился с небес в это проклятое место! Он здесь, среди нас! О, чудо, чудо! Случилось великое чудо!

— Чудо, чудо! Ангел явился! — прокатилось по рядам.

Я слегка удивлённо, но довольно, усмехнулся. ГРАФИНЯ, как и БАРОН, везде пользуется огромной популярностью, однако! И на Первом, и на Втором Островах… Нашёлся её поклонник даже на какой-то затрапезной и вонючей пиратской галере! Император, значит, не спустился с небес, а ГРАФИНЯ, да ещё и в виде ангела, — спустилась! Ну и ладно, ангел, так ангел… Мне от этого одна только польза.

— Сударыня, скоро я присоединюсь к вам. Возвращайтесь на яхту! — крикнул я в сторону люка.

— Хорошо, Сир, как Вам будет угодно!

— Ну, что, господа! Не желаете ли послужить мне верой и правдой? — бодро спросил я гребцов, вставая. — Награжу, оценю, в беде не оставлю, всем воздам по заслугам. Ну, кто со мною!?

— Да здравствует Император! — рявкнул ВТОРОЙ ШЕВАЛЬЕ, вскочив и лязгая цепями.

— Да здравствует Император!!! — вторили ему десятки глоток под звон цепей.

Когда крики стихли, я властно и уверенно произнёс: