Легенды Соединенного королевства. Мир света - Владимир Игоревич Ашихмин

подумал, что его брата по крови обижают. И что он предпринял? Правильно, он стал мутузить своих ни в чем не повинных соплеменников, а кулак у него оказалось тяжёлый…

Я сфокусировал взгляд на Серэнити. У неё под глазом вились фиолетовые прожилки синяка.

– Даже тебе? … Это сделал он? Я… или она?

Чтобы спрятаться от светлых обвиняющих глаз, я, задавая вопрос, попытался накрыться одеялом с головой, но у меня не вышло. Рука Великого инквизитора цепко держала шерстяной угол покрывала.

– Стыдно?

– Ещё как!

Серэнити скривила губы.

– Ты думаешь, я поверю в эту ложь?

– Ты во всём права, и мне, правда, очень стыдно… и плохо! Помоги мне!

– Помочь тебе избавиться от похмелья и ушибов, вызванных грехопадением?

– Да! Будь добра! Пожалуйста!

– Я добра к тебе, и только поэтому ты ещё живой. Лежи, страдай и думай о своих нечестивых поступках.

Вставая со стула, великий инквизитор поставила лампаду на тумбочку так, чтобы её лучи продолжали резать мне глаза и напоминать о вчерашнем разгуле. Шурша белыми одеждами, Серэнити удалилась из поля зрения. Где-то лязгнул замочек закрывающейся двери, она ушла. Пытаясь подняться, я как червяк, завозился на измятой перине. Ох, как не просто! Высвободив из-под себя руки, я упёрся ими в простыню. Раскачиваясь подобно сломанному маятнику, я, спустя несколько неудачных попыток, всё же принял сидячее положение. Жутко хотелось пить! Есть здесь где-нибудь графин с водой? Я осмотрел комнату, в которой ночевал. Достаточно просторная, она вмещала в себя много изысканной мебели. Шкафы, лавки, сундуки, картины и прочее убранство так и лучилось помпезностью и роскошью. Вскоре моё внимание привлекло треножное трюмо у дальнего угла. Груда пустых тар на нём подсказала, что всю жидкость я выпил ещё вечером. Беда, беда, придётся подняться и найти то, что спасёт горло от засухи.

Собравшись с силами, я кое-как обул сапоги. Спасибо, хоть разулся перед сном! Или кто-то снял сапоги с меня? Трясясь и икая, неровной походкой моряка, я вышел из спальни. Пройдясь по устланному шкурами оленей коридору, я попал в овальный холл, посреди которого расположился обитый коричневой кожей диван. Его покатые края практически дотягивались до стола, увенчанного рядом вогнутых кресел-лодочек. Эмилия, Серэнити, Грешем, Мурчик, Снурф и Дурнбад, – все были тут. На колдунье красовалась повязка из бинта. Она обхватывала всю макушку и перетягивалась под подбородком маленьким узелком. Волосы, всегда бывшие визитной карточкой моей подруги, сейчас представляли из себя жалкое зрелище. Похожие на пчелиные соты, они спутанными обгоревшими прядями обрамляли осунувшиеся плечи. Вампир и гном выглядели помятыми. Один задумчиво крутил в толстых пальцах гранёный кубок, а другой что-то пил из чашки.

– Всем доброго утра! – поздоровался я, вымучено улыбаясь. – Все хорошо выспались?

– Эгей! Брат по крови! Хорошенечко мы вчера посидели в «Полной Вагонетке», да?! Я же говорил, что брисовое пивко только на вкус как сироп, а забирает-то как, а? Мощно! А как мы с тобой соревновались, кто больше выпьет рюмок с «Неййли-пеййли»?! Да?! Как ты только потом на ногах устоять смог? Вот это я понимаю – удаль! Ну, садись, садись, хлебни чайку из горных трав, он всю ломоту-перехмурную мигом прогонит.

– Да, Дурнбад, ручаюсь, что «Неййли-пеййли» запомниться мне надолго, – согласился я, опускаясь на свободное кресло.

– Ты настаивал, что сдюжишь принять на грудь больше любого гнома, а я оспаривал.

– И мы, конечно, устроили небольшую проверку?

– Ну да! И ты проиграл мне! Но сражался достойно! Где ты так научился заливать за воротник?

– У меня была бурная молодость, – отозвался я, переводя взгляд на изумрудные глаза. – Эмилия, те «Неййли-пеййли», щекотка, шарики огня и волосы… Я… Прости меня, пожалуйста.

– Сама виновата, – отозвалась моя подруга тоном, по которому я понял, что она не держит на меня зла. Обрадованный этим, я принюхался к приятному запаху, исходившему из кружки, всунутой мне старейшиной войны. Мята и лимон? Я отпил терпкий напиток и, как по волшебству, мне стало легче. Воодушевившись возвращением жизненных сил, я взял с общей тарелки бутерброд с беконом и яйцо.

– Поражаюсь, что после всего этого у тебя ещё не пропал аппетит, – сморщила нос Эмилия. – Мне так вообще кусок в горло не лезет.

– То-то оно и понятно, – засмеялся Дурнбад. – Шампанским после пива тоску разгоняет не каждая девица. Вы с Калебом стоите друг друга. А обнимались-то как вчера! Вы случайно не сладкая парочка?

– Нет!

– Мы – друзья!

В один голос и почему-то краснея, выпалили мы.

– Да? Ну, мне получается, показалось!

Старейшина войны бессовестно нам подмигнул.

– Они настолько давно приятельствуют, что стали уже как брат и сестра, – снял своим уверением неловкий момент Грешем. Затем он продолжил, обращаясь ко мне:

– Завалились вы, значит, сюда ночью не разлей-вода и давай припираться, кто из вас лучше разбирается в хитросплетениях неведомого, у кого заклинания серьёзнее и познания шире! Уткнулись рогами, да так громко, что я вышел вас немножко успокоить. Так вы меня с ног до головы вином облили и подушками закидали!

– Серэнити рассказала мне в двух словах, что было дальше, – промямлил я, глядя на ухмыляющегося в бороду Дурнбада.

– Я это, покумекал в таверне да решил проверить, как вы нашли путь до своих комнат. Поднимаюсь на ваш ярус, а тут кругом крики, и шум стоит несусветный! Бегу, расталкиваю своих и вижу: мой брат по крови ничком на полу распростёрся, подруга его вся в ссадинах и ожогах, а мои родичи целой кучей над ними нависают! Хмель ударил мне по темечку, и я пришёл к выводу, что вас хотят убить. Раскидал того, второго, третьего, да на жрицу белую в пылу драки и наткнулся. Понимаете, рука у меня горячая, не остановился вовремя и прямо в глаз ей зарядил.

Дурнбад приложил ладонь к груди.

– Прости, Серэнити, бородой клянусь, что не хотел по тебе попасть!

– Осознавший ошибку – впредь не споткнётся, – без тени улыбки промолвила Великий инквизитор.

– Уже потом, когда все во всём разобрались, когда все друг перед другом извинились, а раны обработали, Эмилия завалилась спать на диван, Дурнбад лёг вон на то кресло, а вы удалились в спальню, сказав, что не веселились так с прошлого столетия, – завершил пересказ вчерашних приключений Грешем.

– Меня и правда, не так часто звали на вечеринки последнее время, – ухмыльнулся я.

– Надеюсь, что больше никогда и не позовут, – фыркнула Серэнити.

– Где-где, а в Зарамзарате Калеба на посиделки пригласят всегда! – рассмеялся Дурнбад. – Не запамятуйте, что сегодня ближе к восьми грянет пир, посвящённый Жизни, Смерти и Богатству! Там пива и «Неййли-пеййли» не будет, но марочное винцо подадут отменное! Я вам перед выходом из «Полной Вагонетки» дал с собой попробовать бутылочку, не дурное же?

– Им вчера было всё равно, что пить, лишь бы горело, – снова подковырнула Великий инквизитор.

– Думаешь, не распробовали на мутный глаз? Тогда придётся повторить дегустацию.

Старейшина войны, кряхтя,