Последний Исход - Вера Петрук

Между тем, етобар перевернула его на живот и занялась кандалами. Он не сопротивлялся, лишь отметил, что она пришла уже с ключами. Может, хотела честного поединка? Это многое бы объяснило. Впрочем, раньше он не замечал за ней таких душевных порывов к справедливости.

— Ступай за мной, — прошептала она, ныряя под полог палатки.

Теперь Арлинг пошел бы за ней хоть на край света — из любопытства. И хотя внутренний голос советовал бежать немедленно, как всегда, он предпочел себя не слушать.

— Поверить не могу, что ты не мог освободиться раньше, — ворчливо произнесла Хамна, когда они проползли мимо последнего обоза. — Это же обычные кандалы. Ты что проехал в них весь Карах-Антар? Я думала, иман обучал тебя приему змеиной кожи. Тот горец едва не покалечил тебя. А я ведь могла опоздать.

— Тебя это не касается, — отрезал Арлинг. — Выкладывай, зачем пришла. Если не за моей смертью, то зачем мешаешь мне путешествовать?

— Не ходи в Гургаран. Там плохое место, — серьезно произнесла Хамна и вдруг принялась вытаскивать из карманов разную мелочь, которую обычно носит с собой наемный убийца.

— Ты заставляешь меня нервничать, — сказал Регарди, внимательно наблюдая за ее действиями. — Если тебе не понравилось в горах, необязательно убеждать в этом остальных. По мне, так отличное место. И не думай, что я испытываю чувство благодарности. Ситуация была под контролем.

— Ну конечно, — усмехнулась Акация, отстегивая ножны с саблей. Клинок с тихим лязгом присоединился к груде оружия, которая выросла между Арлингом и наемницей. «Хочет рукопашную?» — теряясь в догадках, подумал Регарди, но Хамна не производила впечатление человека, который готовится к драке. Больше всего она напоминала пловца, который делает глубокий вздох перед прыжком в пучину.

— В Сикта-Иате мы разминулись всего на пару дней, — прошептала Хамна, принимаясь вытаскивать иглы из рукавов. В воздухе запахло ядом, и Регарди невольно сглотнул от зависти. У него давно не было столь богатого арсенала.

— Корабль попал в шторм, а когда я добралась до города, твои портреты украшали каждый переулок. Похоже, кучеяры тебя уже не любят. За твою голову обещана такая сумма, что я подумала, а не стоит ли мне сначала уменьшить конкуренцию. Впрочем, твои следы терялись в песках Холустая, и все желающие разбогатеть до сих пор прочесывают местные барханы. Кто-то пусти слух, что ты подался к керхам. Никому и в голову не пришло искать тебя в Карах-Антаре. Я думала, что опоздала, и твой караван уже давно достиг Гургарана, но, как оказалось, я вас опередила. Пришлось возвращаться вам навстречу. И если бы я задержалась хоть на час, сейчас ты был бы глухим, Арлинг Регарди.

Хамна щелчком отстегнула трубку для метания дротиков от пояса и торжественно уложила ее поверх кучи своего арсенала.

— Хорошо, — кивнул Арлинг. — Пусть будет так. Мне, конечно, очень хочется узнать, как ты нашла мой след в Карах-Антаре, но я спрошу о другом. Что тебе нужно? Кажется, драться ты не собираешься.

— Что нужно? — рассеянно переспросила Хамна, и ее голос неожиданно дрогнул. Уверенность, наполнявшая каждое движение наемницы, вдруг исчезла, а сама Хамна как-то стала меньше и словно прозрачнее.

— Я никогда не думала, что это будет так трудно, — выдавила она. — Возможно, стоит подождать… Еще пару минут. Я лучше расскажу, как тебя нашла.

Арлинг ожидал историю о тайной етобарской почте, но снова не угадал.

— Мне мать показала, — спокойно ответила наемница, блуждая взглядом по горизонту. Етобар была абсолютно расслаблена: ни концентрации внимания, ни внутренней готовности к атаке. Арлинг с трудом преодолел искушение напасть на нее. Не стоило торопиться. Возможно, она притворялась. И только продумав все это, до него дошел смысл ее слов.

— Мать? Но… — он замолчал, сбитый с толку. Атрея жива? Вернулась из Карах-Антара после десятилетнего отсутствия? Это было невозможно. Он давно похоронил сестру имана, поселив ее в своем сердце, и не был готов к ее возвращению.

— Она послала мне сон, — мрачно отрезала Хамна, и все стало на свои места. Переход по Белым Пескам не прошел бесследно для психического здоровья. Етобар даже и представить не мог, каково это — пересечь пустыню в одиночку.

— Ты просил, я ответила. Верить или нет — твое дело, но Атрея вела меня через Карах-Антар, и если бы не ее голос в моих снах, мы бы не встретились. А ты был бы сейчас глухим.

Хамна сделала многозначительную паузу, но Арлинг ее больше не перебивал. Он хотел услышать просьбу.

— Я хочу стать твоим халруджи, — выпалила она. — Я не знаю правильных слов, которые положено говорить, когда просишь о чести служения, поэтому скажу то, что у меня на сердце. Мне двадцать девять лет. Из них двадцать шесть я провела среди етобаров, которые стали моей семьей. Правильно или нет, но они вырастили меня и создали ту Акацию, которую знают в Сикелии. Я думала, что знаю о смерти все. До тех пор, пока не началась война. И пока я не встретила тебя, Арлинг. Я хочу служить тебе, но это не та просьба, о которой я говорила. Я хочу просить о другом. Не спрашивай меня о причине моего решения. Я не знаю ответа. Не смогу объяснить словами. Я хочу умереть и родиться заново. Мое прошлое ненавистно мне, как тебе твое. Прими мою клятву, и я забуду свою жизнь ради твоей.

Хамна приложила левую руку ко лбу и неловко опустилась на одно колено. Поза халруджи, который клянется в верности господину — Арлинг помнил, как тяжело давалось первое коленопреклонение. Когда это случилось с ним, ему казалось, что он ломает себе колени, заставляя их склониться перед Сейфуллахом.

Регарди поднялся и, отвернувшись от Хамны, которая замерла на песке, словно безжизненная кукла, молча зашагал на хребет бархана. Но попытка бегства от самого себя была обречена на провал. Он остановился, не дойдя до гребня. Воздух стал горьким и сухим, как пепел. Он драл горло и выжимал влагу из слепых глаз. Лагерь давно спал, патрули закончили обход и дремали у костров — стояла такая тишина, что было слышно, как ветер врезается в высоту Гургаранских гор на горизонте. Звук получался странным, мертвым. Так гудит воздух в дупле умершего дерева. Арлинг не помнил дня, когда разрушение и смерть стали ему ненавистны, но знал, что он его уже пережил. Оставалось понять, хотел ли он протянуть руку Хамне, чтобы пустить ее на свою дорогу. Ее не испугают кости мертвецов — их было полно и на ее пути. Но в его мире было кое-что помимо обычной смерти. Оно досталось ему от имана и порождало в нем черные бездны безумия, которые он не всегда проходил успешно. Если Хамна сорвется в них по его вине, вместо одного сумасшедшего убийцы появятся двое — ведь халруджи Акация будет верно служить своему господину, сея вокруг смерть в его честь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});