Последний Исход - Вера Петрук

Толпа внесла его в город, не оставив ни шанса понять, где он оказался. Еще минуту назад лошадь шла по мягкому травяному покрову, а сейчас ее копыта стучали по отесанным каменным плитам — гладким, ровным, утоптанным за столетия. Горожане, которые продолжали тесно обступать их со всех сторон, стащили с лошади Зоргана и принялись качать его, подбрасывая в воздух. Капитан каравана явно не ожидал подобной встречи и не выказывал особого довольства, но терпел со знанием человека, захваченного врасплох бурей. Несколько других горцев тоже подняли на руки. Более чем теплый прием настораживал и вызывал вопросы.

Между тем, город Нехебкая проплывал мимо, словно черный корабль смерти. Казалось, что жизнь существовала только на его улицах. По обеим сторонам дороги Арлинг чувствовал огромные монолиты, стены которых были слишком ровными для гор. Они казались пустыми и безжизненными, но ветер стучал створками окон на верхних этажах и шуршал листьями деревьев, которые, очевидно, росли на крышах. Если это были дома, то подобных построек он еще не встречал. Их высота с легкостью соперничала со знаменитой Алебастровой Башней Балидета, намного превосходя последнюю. Но если Алебастровая Башня была культовым сооружением, то монолиты, судя по всему, были жилыми домами, так как теснились плотными рядами, изредка прерываясь переулками, уходящими вглубь города. Загадочные постройки тянулись к горизонту, плавно превращаясь в горы. Оценить размер поселения и определить, сколько людей могло в нем жить, представлялось трудной задачей даже для зрячего. Он не знал, кто первый назвал земли Негуса раем, но этот слух был самым преувеличенным из всех, ему известных. И дело было не только в том, что на улицах не встречалось скверов, фонтанов или рынков, к которым он привык в Балидете и других сикелийских городах. Главную ноту задавал странный запах, который изредка пробивался сквозь дурманы журависа, оставаясь почти неуловимым. Он шел, словно из-под земли, и не напоминал ни один знакомый аромат или зловоние. Решив, что запах вызван особой скальной породой, на которой был возведен город, Регарди переключил внимание на его жителей.

Грохот барабанов стал громче, и толпа заколыхалась, подстраиваясь под ритм. Вдыхая запахи разгоряченных наркотиками тел, Арлинг подумал о том, чем эти люди занимались тогда, когда не поклонялись Нехебкаю. Выращивали коз? Добывали ценные породы, продавая их в Песчаные Страны? Занимались науками? Тогда, в Рамсдуте, Даррен удивил его, когда рассказала о научных достижениях горцев. Чего стоил «мокрый камень» или прибор управления погодой с величавым названием «Повелитель Бурь», который уничтожил несколько городов Сикелии, прежде чем сломался. Как-то не верилось, что горожане уделяли науке много внимания. Рядом с Регарди бежал, постоянно подпрыгивая и дергаясь, подросток в длинном балахоне — с выбритым черепом и длинными цепочками, вставленными то ли в брови, то ли в щеки. Украшение било его по лицу и стучало о зубы, когда парень открывал рот. С другой стороны бежала девушка, и ее наряд ничем не отличался от его соседа справа. Мужчины и женщины из Города Нехебкая были одинаковыми — похожая одежда, одни и те же странные украшения на лице, схожие запахи, полное отсутствие волос.

Постепенно из каравана стали исчезать оглушенные встречей нарзиды. К ним подходили лысые женщины в длинных балахонах, ласково бормоча, надевали им на голову венки из ирисов и уводили по двое-трое за пределы беснующейся толпы. Проводники и стража им не мешали. И хотя в действиях женщин не было ничего плохого, Арлинг порадовался, что отдал Дию Хамне.

Плохое предчувствие и напряжение нарастали одновременно. Внезапно он понял, что уже несколько минут пытался глубоко вздохнуть. Горный воздух, который радовал путников всю дорогу по хребтам Гургарана, не изменился. Несмотря на чад факелов и тяжелый наркотический дурман, Арлинг чувствовал его прежний запах и вкус, но отчего-то он перестал насыщать его тело жизнью. Он прислушался к тем нарзидам, которых еще не успели увести, и понял, что те дышали так же, как он — глубоко, широко раздувая грудную клетку, стараясь вместить за один вдох как можно больше воздуха разом. Однако горцы, которые пришли из Сикта-Иата, чувствовали себя нормально. Они были встревожены беснующейся толпой и раздражены, но не испытывали никаких проблем с дыханием.

Ситуация изменилась, когда ряды нарзидов окончательно поредели. Их вели по мосту, — Арлинг слышал под каменными плитами шум бегущей воды, — когда кто-то в толпе закричал:

— Слепой! Васс`хан! Это слепой!

Притворятся, что кричали не о нем, было бессмысленно. Первый камень попал в ногу, следующий метил в голову. Регарди увернулся и прижался к шее лошади, стараясь не свалиться, так как его руки были по-прежнему связаны за спиной.

Настроения толпы резко изменилось, а благодушие и ликование превратились в агрессию и открытую ненависть.

— Вор! Слепой! Будь ты проклят!

Меня с кем-то перепутали, попытался убедить себя Арлинг. Он еще ничего не украл у этих горцев. Здесь было что-то явно не так.

Сначала стража не очень старалась его загораживать, но когда полетели камни крупнее, а некоторые стали попадать в тех, кто ехал рядом, Арлинга стянули с лошади и взяли в кольцо провожатых. Мера не помогла, и у подножья моста началась давка, так как толпа стала наседать.

— Смерть вору! Отдайте его нам!

Когда ряды охраны стали проседать, уступая натиску толпы, проводники во главе с Зорганом забеспокоились всерьез. Они что-то кричали наседавшим людям, но это было все равно, что пытаться остановить бурю руками. Кто-то запоздало накинул на голову Арлинга мешок, однако ярость толпы только усилилась.

Регарди, задыхавшийся и без мешка, понял, что если он не придумает что-нибудь немедленно, тело взбунтуется. К тому же не от всех камней удавалось увернуться. Каменный дождь отвлекал силы и мешал координации. Арлинг медленно погружался в пучину злости, впитывая настроения толпы, словно бархат пролившееся вино.

На миг ощущение реальности происходящего потерялось, превратившись в зыбкую поверхность сновидения. Кто-то из толпы пробился сквозь стражу и, стащив с него мешок, схватил за волосы. Регарди, не задумываясь, ударил лбом, послышался хруст. Стража уже не пыталась успокаивать толпу, она рубилась саблями в ножнах, используя клинки, как дубинки. Ситуация выходила из-под контроля. Понимая, что привлекает внимание, Арлинг опустился на колени, надеясь, что его не затопчут «защитники». Он уже четверть часа пытался вытащить правую руку из кольца кандалов, но то, что получалось легко в Карах-Антаре, внезапно стало непосильной задачей. Его постоянно толкали, и он никак не мог выбрать подходящий момент, чтобы вытащить большой палец из сустава и протянуть ладонь сквозь железный обруч.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});