Месть старухи - Константин Волошин

чётко и определённо узнает о них, как это уже случалось в преддверье надвигающейся опасности.

— Всё! — Прошептали его губы. — Приду домой и покаюсь. Расскажу всё, что у меня произошло с Габриэлой. Пусть решает, как ей поступить. Только она должна понять, что я не имею никакой любви к Габриэле! Только болезненная страсть, противостоять которой мне невозможно. Решено!

Он оглянулся по сторонам, боясь, что кто-нибудь мог услышать его бормотание.

Дома Хуан напустил на себя весёлый вид, но Мира с подозрением смотрела в его шкодливые плутоватые глаза. Спросила с очень серьёзным видом:

— Хуан, ты хочешь мне сказать что-то очень важное?

— Ты как всегда права, моя любимая девочка! Только я так боюсь этого разговора, что не решаюсь его начать. Может, нальёшь мне вина?

Мира в молчании налила кружку вина. Хуан жадно выпил, вытер тылом ладони губы и усы. Мира напряжённо молчала в ожидании.

— Я бы не хотел, чтобы меня подслушали. Томаса рядом?

— Она на кухне, Хуан. Начинай, я слушаю.

Тот посмотрел на её серьёзное лицо, побледневшее и ожидающее.

— Только выслушай меня, Мира, без возражений. Я скажу всю правду. И решать будешь ты. — Он помолчал немного, собираясь с духом. Мира продолжала молчать. — Я тебя очень люблю, моя дорогая Мира! И никого не любил так, как тебя. Ты мне очень дорога, поверь! Но со мной происходит что-то странное. И это длится очень давно. Ещё с тех пор, как я жил в Долине, где находилась Габриэла. Я тебе уже говорил об этом.

— Габриэла? Моя старшая сестра? Я помню, что ты признавался в связи с ней. Но это было давно, до… — она замолчала, не находя нужных слов. — Ты понимаешь.

— Да, Мира! Я понимаю. Я тебе говорил, что много раз клялся ей, что не люблю её, и это было правдой. Но меня захватывала страсть к ней, и совладать с этим я был не в силах. Но то было раньше. Теперь у меня обязательства перед тобой, милая моя Мира!

— Если тебе трудно, то можешь не продолжать, Хуан! Я уже знаю, что произошло между вами. Ты её встретил, да?

— Да! К моему ужасу и сожалению.

— Ты хочешь продолжать? — голос Миры был строг, слегка с дрожащими оттенками, что говорило Хуану о сильнейшем волнении, сдерживающемся её волей.

— Хочу! Это мне необходимо, любовь моя! Я не могу больше так жить, тем более что теперь она рядом. Мы встретились у дона Мануэля. Зачем я туда пошёл?

Мира сидела в молчании, не сводя сверлящего взгляда с лица Хуана.

— Ты позволишь мне продолжать? Прошу тебя!

Девушка молча кивнула.

— Кроме страсти к твоей сестре, я ещё испытываю к ней сильную антипатию. Но это не останавливает меня. И её тоже! Я надеялся, что больше не встречусь с нею, но судьбе и Господу было необходимо сделать иначе. Видно, они хотят испытать нас! Иначе, как объяснить, что именно в Санто-Доминго оказались мы все? Это промысел божий!

Хуан иссяк и замолчал. Он боялся поднять голову на девушку и тем более посмотреть ей в глаза. Она же продолжала сидеть в молчании, чти пугало Хуана, заставляя думать о самом худшем.

Неожиданно Мира спросила спокойным, но глуховатым голосом:

— Тебе было хорошо с нею?

— Мира! Это необъяснимо! Ты ещё ничего не испытала и не можешь судить о подобных делах! И мне не удастся правильно объяснить их. Одно могу сказать с уверенностью. Я очень тебя люблю. Я готов жизнь отдать, если такое потребуется за тебя, но в случае с Габриэлой я почти бессилен. Теперь суди меня! Я готов на любое твоё решение. Если ты не сможешь меня простить — я уеду, и больше ты меня никогда не увидишь и не услышишь! Тебе решать!

Мира долго не говорила ни слова. Хуан терпеливо ждал, понурив голову и тяжело вздыхая. Наконец девушка сказала тихо, с остановками:

— Ты сказал правду и я тебе благодарна. Но решить вот так сразу я не могу. Мне надо много подумать, посоветоваться, и тогда я тебе всё скажу.

— С кем советоваться ты задумала? С Томасой?

— Может быть, — Мира бесстрастно посмотрела на Хуана. — Только прошу больше не появляться здесь. Скажи, где тебя найти, и ты получишь ответ на моё решение. А теперь уйди. Я хочу остаться одна.

Слова Миры так не вязались с её юным возрастом. Будто это говорила умудрённая опытом долгой жизни женщина, а не юная девушка. Это не удивило Хуана.

Он тихонько вышел, притворил дверь. Постоял в темноте и так же тихо вышел на улицу. Голова пульсировала, мыслей в ней не было. Оглушённый и опустошённый, Хуан направился на постоялый двор.

Ночь он провёл в размышлениях, часто прерываемых отчаянным желанием всё бросить и податься на родину, захватив свои сокровища.

Глава 20

Прошло не менее двух недель, прежде чем Хуан получил записку от Миры. Её принёс Бласко, оставшийся с ними, упросивший Хуана позволить служить под его началом.

Хуан пристально смотрел в серьёзное лицо матроса.

— Как настроение у сеньориты?

— Трудно сказать, сеньор. Вроде спокойная, но всё равно что-то её гложет. Последние два дня вроде бы повеселела. Сегодня улыбнулась мне, и я почти уверился, что что-то произойдёт, И вот я у вас, дон Хуан.

— Ты останешься у меня или должен идти домой?

— Как прикажете, сеньор. Сеньорита мне ничего не приказывала. В письме должно быть всё написано. Вы прочтите.

Хуан с волнением развернул лист.

«Хуан, прошу посетить наш дом. Я приняла решение. Несколько раз советовалась с бабушкой. Поспеши. Я жду! Эсмеральда Фонтес.»

Хуан посмотрел на Бласко. Тот неопределённо пожал плечами.

— Она приглашает меня к себе. Пошли быстрее! Мне страшно, но я горю желанием получить хоть какой-то определённый ответ и решение.

Мира встретила Хуана в комнате одна. Кивнула Бласко на дверь и тот молча удалился, тихо прикрыв дверь.

Хуана поразила худоба Миры. Она подурнела, осунулась и побледнела. Лицо потеряло смуглый оттенок, и её смело можно было принять за чистокровную испанку.

— Садись, Хуан, — предложила Мира. — Мне приятно видеть тебя таким же, как прежде. Ты здоров?

Хуан с удивлением смотрел на Миру, не решаясь сказать слово. Он только пожал плечами, ожидая продолжения.

— Что ты молчишь? — спросила Мира.

— Я уже всё сказал, Мира. Еду твоего решения.

— А что ты решил? Ты ведь много думал, так ведь?

— Естественно. Что ещё мне оставалось? Жду твоего решения.

— Я тоже много думала, советовалась. Знаешь, что мне говорила бабушка?

Хуан в недоумении