Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Как декорацию из-за кулисы,Ночью увижу я домик с балконом –В свете, что льется на три кипариса,Мечутся бабочки в танце бессонном.Мыши летучие вкось пролетают,Трепетным лётом наполнив округу,С лёту звезду ненароком хватают –И выпускают, пища от испуга.Света мазки на бетоне дорожекЧетко распластаны, как на картине;Свет, что на тополь упал из окошек,Резво взбегает по листьям к вершине.А над вершиной луна проплывает,Свет распылив по горе темнорунной.В домике бриз занавески вздувает,Словно одежды на девушке юной.Слышатся смех и обрывки беседы,Звоном сверчков отвечает округа,И наплывает подобием бредаЧувство утраты последнего друга.Глядя на домик под шиферной крышейС лунным сияньем, текущим со ската,Чувствую я всю безмерность небывшей,Но надрывающей сердце утраты.

* * *

Ждет луна переклички шакалов и сов,Чтоб над морем взойти из-за горных лесов,И та мертвая зыбь, что колеблется в нем,На востоке засветится мертвым огнем.Кто-то в зарослях что-то сухое грызет,И по морю свечение тихо ползет.Этот свет с кудреватых изгибов резьбы,На откосе торча, отряхают дубы.Не смутив полнолунья зловещую тишь,Среди звезд вдруг забьется летучая мышьИ метнется к лицу, словно черный лоскут…Я отпряну – и вот он, обрыв, тут как тут.Там на белых каменьях вздыхает волна,Искры лунные словно всплывают со дна,И смещается к западу передо мнойОбласть зыби светящейся вслед за луной.Старый дом под дубами – в изломах теней,Но другие изломы острей и грозней:Ухмыляются трещины полной лунеПод плющом погребальным на светлой стене.Скоро сбудутся злые заклятья луны,И обрушится берег в объятья волныВместе с живностью всею недоброй ночной,Вместе с домом, с деревьями, вместе со мной.

* * *

Упал на море тяжелый пласт,Ящера гор громадный язык –Мыс под названьем Идокопас,Путь преграждающий в Геленджик.Его обрывов слоистый срез,Его курчавых лесов руно –Всё сглажено, стерто и смягченоРозово-дымным светом небес.Светится в небе узкая щель,В красно-лиловом тает дыму.Сверчок настраивает свирель,Дремотной трелью встречая тьму.С откоса летит на другой откос,Вдоль всех перепархивает излукДревесных дудочек светлый звук,Чуждый людских восторгов и слез.За миг, в который закат погас,Домчатся трели певцов ночныхДо самого мыса Идокопас,Где друг неведомый слушает их.

* * *

Заполнили весь мир своей игройНа тростниковых дудочках сверчки;На фоне звезд, над темною горойВисят мутно-лиловые мазки.Мне не понять, что означают те,Начертанные кистью неземной,Таинственные знаки в высоте,Вращаемые медленно луной.Магические кольца и крюки,Пронзенные звездою кое-где,Плывут в ночи подобием строкиВ осмысленной безмолвной череде.Под ними бухта бликами кипит,Беззвучного движения полна,И тополя, вонзенные в зенит,Окатывает отблесков волна.И словно книгу моря и землиПод звездами пролистывает бриз,И, словно знак внимания, вдалиНа небо указует кипарис.Как будто всё возможно сочетатьВ единый текст, коль подберешь ключи,Коль сможешь эти знаки прочитать,Под звездами плывущие в ночи.

* * *

Испареньями южная даль не размыта,А волнами оплёскана, ветром продута.Воедино всё сущее в ясности слито,Словно мыслится всё побережье кому-то.И гора, что сомлела, окутана лесом,И слоистою плотью осыпалась в море,И несмелая дымная гроздь под навесом –Есть всему свое место на ясном просторе.Эта ясность покажется вдруг нереальной,Словно мир – божества гармоничная греза,И на камень оград, как на жертвенник скальный,Ритуальной завесой взбираются розы.В море ветер пускает пугливые блики,К беспредельности рвется листва вырезная –Сочетал их в гармонии некто великий,Сокровенное слово во сне вспоминая.Никакая утрата тебя не постигнетИ не будет страшна никакая опасность,Коль в душе сокровенное слово возникнет –То, что даст тебе выразить здешнюю ясность.

* * *

Поэт находится в странной роли –Он, при амбициях всех своих,Лишь пыльный фикус, стоящий в холлеПрофилактория для слепых.Решил, наверное, кто-то где-то,С унылым тщаньем наш мир творя,На всякий случай включить поэтаВ состав мирского инвентаря.Пылится фикус под низким кровомСредь равнодушья и духоты,Чтоб в учреждении образцовомИмелось нечто для красоты.Растенье дремлет под слоем пыли,В неясных грезах текут года,А мимо бойко снуют слепыеБез провожатых туда-сюда.

* * *

Фольга воды измята ветромИ бухта вся пришла в движенье,А мы под соснами бульвараСидим и пьем вино “Улыбка”.Безвольные тела – на галькеИ суетящиеся – в волнах.Мы улыбаемся друг другу,Вдыхая запах теплой хвои.Мускатный привкус мы смакуем,Блаженно прикрываем векиИ видим из-под век вращеньеТяжелой отблесковой лавы.Вина друг другу поднимаемИ после чокаемся молча.К чему слова, когда полны мыБлаговоления друг к другу?За будущее мы спокойны,Мы знаем: скоро чебурекиПо специальному заказуНам приготовит грек радушный.Мы с другом очень любим греков,И всех людей, и эти сосны,И эту скромную собаку,Бредущую между столами.Лень рифмой связывать всё это,Да и неправильно по сути,Ведь счастье есть набор фрагментовИ не слагается в картину.Нетривиальной этой мысльюСпешу я поделиться с другом,И друг, задумавшись надолго,Затем берется за бутылку.Должно быть, правильно сказал я,Коль хочет выпить друг за это,И, лязгнув дверью, из подсобкиУже спешит к нам грек с подносом.Но мы ему не просто платимИ отсылаем равнодушно –Мы непременно потолкуемС прекрасным этим человеком.

* * *

Я – борец против всякой нелепицы,Я – любитель высоких идей,Оттого ко мне женщины лепятся,Выделяя из прочих людей.Если женщина вдумчиво учится,Если где-нибудь служит уже –Всё равно она скоро соскучитсяПлыть на ржавой житейской барже.Берега бесприютны окрестные,По воде проплывает говно,И мужчины угрюмые местныеТолько злобу внушает давно.От такого унылого плаванья,Разумеется, можно устать,Вот и ищет голубушка гавани,Где сумеет надолго пристать.И однажды за новой излучинойЕй предстанет обширный затон.Бурной жизнью смертельно измученный,На причале хрипит граммофон.И под музыку часть населенияЛихо пляшет у бочки с вином,А поодаль идет представлениеПод названьем “Принцесса и гном”.И на самом верху дебаркадераЯ с сигарою в кресле сижу.Двадцать два разукрашенных катераВышлю я, чтобы встретить баржу.Я к причалу спущуся заранее,И, увидев огонь моих глаз,Гостья сразу лишится сознания,Дико гикнет и пустится в пляс.Две недели промчатся шутихою,Извиваясь, треща и шипя.Вновь она утомленной и тихоюНа барже обнаружит себя.Вновь потянется плаванье сонноеК неизбежным низовьям реки.Вновь возникнут самцы моветонные –Плотогоны, купцы, рыбаки.Приближается устье великое,И всё ближе тот странный затон,Где на пристани пляшут и гикаютИ надсадно хрипит граммофон.

ЛЕГКОЕ ЖЖЕНИЕ (2002)