Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Чужие сочиненья править,Чужие строки исправлять –Не может это нас прославить,Но может греть и забавлять.Коль ты мужчина и редактор,А не мокрица и слизняк,То ты прокатишься, как трактор,По сочиненьям всех писак.Красоты, образы, сравненья,Что там и сям торчат, как хуй,Выравнивай без сожаленья,Без всякой жалости трамбуй.И на открывшейся равнинеТы захохочешь – потому,Что возвышенья для гордыниЗдесь не найти уж никому.Никто глумиться над собратомУже не сможет больше здесь,И борзописцам нагловатымПридется поумерить спесь.Будь ты поэт или прозаик,Будь ты лощеный сценарист,Будь пишущий про мелких заекНатуралист-анималист, –Все на пространстве ровном этомПостигнут суть моих идей,Обласканы, как мягким светом,Исконным равенством людей.

* * *

Я был весьма трудоспособенИ нищих люто ненавидел,Был с ними неизменно злобенИ многих попусту обидел.Им только водочки желалось,Чтоб как-то справиться с мигренью,В моем же взоре отражалосьЛишь безграничное презренье.Им только хлебушка хотелосьБез всяких видов на колбаску,Но черт моих окаменелостьЛицо преображала в маску.И маска грубо изрекала,Борясь с нахлынувшей зевотой:“Вас много тут, а денег мало,Покуда цел, иди работай”.Я сам, трудясь до изнуренья,Всё стать писателем пытался,И вот теперь до разореньяЗакономерно дописался.Теперь и я на паперть вышел,Хотя и с крайней неохотой,И от богатеньких услышал:“Покуда цел, иди работай”.Никто не хочет поделиться,И, словно в некой страшной сказке,Исчезли дружеские лица,Вокруг остались только маски.

* * *

Я вновь рутины груз подъемлюНа утре трудового дня,И снова вдавливает в землюПривычный этот груз меня.Сипят изъеденные бронхиИ жар толкается в виски,Но если просто стать в сторонке,Увязнут в глине башмаки.Так нечего мечтать о бунте,Кричать: “Куда вас всех несет!” –Остановись на этом грунте,И он всего тебя всосет.Пусть далеко уже не юн ты,Пускай простужен, – всё равно,Подошвы отлепив от грунта,Плетись со всеми заодно.Вот так плетешься, слабый, потный,О грузе думая своем,И кажется – асфальт холодныйСтал вязким, словно чернозем.И никого своей хворобойТы не разжалобишь, мой друг,Осталось лишь пихать со злобойВсех тех, кто топчется вокруг.Ведь если б ты всю их породуСумел под корень извести,То смог бы враз прибавить ходу,Легко и весело идти.

* * *

Я по профессии писатель,Причем особенного склада:Пишу не по веленью сердца,А ровно столько, сколько надо.Нельзя быть слишком многословнымИ отнимать чужое время.Привык я выражаться краткоИ исключительно по теме.Все любят юмор и сатиру,Не зря я выбрал этот профиль.Так легче превратить писаньяВ консервы, крупы и картофель.А иногда, пускай не часто,В моем котле мясцо бывает.Но больших выгод домогатьсяПисателю не подобает.Я знаю, сколько надо строчек,Чтоб полностью насытить тело:Я за часок их набросаю –И прекращаю это дело.Трудиться больше так же глупо,Как по жаре ходить в калошах.Уж лучше помечтать о сексеИ о других вещах хороших.

* * *

Бывают вопросы – как ствол пистолета,Здоровью и миру грозящие так же.“Не хочешь ли выпить?” – спросили поэта,И он машинально промолвил: “А как же!”Вернулся домой он под утро – без куртки,В грязи, ухмыляясь пугающе криво,Зато за ушами торчали окурки –Он сам их туда заложил бережливо.Он рухнул в чем был на семейное ложе,Не слушая горестных стонов супруги,Чудовищным храпом соседей тревожа,Заставив собаку залаять в испуге.Спят пьющие крепко, однако недолго,От жажды поэт пробудился во мраке.На кухне он пил и поглаживал холкуНесмело к нему подошедшей собаки.Еще он не знал, что потеряна куртка,Но чуял: потерь обнаружится масса.Нашел за ушами он оба окуркаИ тупо смотрел на них около часа.А после из глаз его хлынули слезы:За что эта доля над ним тяготеет?За то ли, что, слыша прямые вопросы,Он ложью ответить на них не умеет?За что все вокруг на него ополчились?За то ли, что гений и ложь несовместны?“Не хочешь ли выпить?” – к нему обратились;Он мог бы солгать, но ответствовал честно.Хотел бы он плавать в безбрежности лета,Но падает в грязь, как подбитая птица…Бывают вопросы – как ствол пистолета,И нечем поэту от них защититься.

* * *

По паркам проходя моим,Я вижу светлого немало.Вот вновь под дубом вековымСобачка кучечку наклала.Вот девушку два пацанаВедут почтительно по тропке,И стесняется онаЛадоней, гладящих по попке.Вот скрыла лиственная вязьВатагу пьющих и курящих –Они, тихонько матерясь,Слегка дичатся проходящих.Дойду по парку до ларькаИ на последние копейкиКуплю бутылочку пивка,Чтоб скромно выпить на скамейке.Мамаши с деточками в рядПроходят мимо, словно павы…Так что ж писатели корятНас за распущенные нравы?Никто здесь никого не бьет,Никто ничем не обижает.Наряд ментов порой пройдет,Но нас в тюрьму он не сажает.У всех людей спокойный видИ машут песики хвостами,А если кто-то пошалит,То это скрыто за кустами.И потому, едва взглянуЯ на гулянье населенья,Как всякий раз слезу смахнуСочувствия и умиленья.

* * *

Плеваться в лестничный пролетДля мудреца всегда приятно.Мотаясь, вниз летит слюна,Внизу щелчок раздастся внятно.Как рухнувший воздушный змей,Теряющий по лоскуточку,Слюна летит, пока щелчокНа этом не поставит точку.Не так же ль человек летитСтремглав из этой жизни бреннойСреди таинственных перилИ лестниц сумрачной Вселенной?И сколько он ни измышляйСистем, индукций и дедукций –Он не замедлит свой полетСредь мрачных мировых конструкций.Но пусть меня творец мировПочтением не удостоит –Я не слюна, а человек,Со мною так шутить не стоит.Способен мой свободный духРазвить такое напряженье,Чтоб тяготенье прервалосьИ обратилось вспять сниженье.Пусть я о мировую твердьРасплющусь и навек исчезну,Но прежде оскверню того,Кто мною плюнул в эту бездну.

* * *

Хочу иному врезать по скуле,Хочу другому проломить башку,А третьего хочу узреть в петле,Качающимся тихо на суку.И никого не хочется обнять,Похлопать по плечу, прижать к груди…Любовь и Дружба могут изменять,Но Злоба ждет с улыбкой впереди.Мы за руки возьмемся крепко с нейИ побежим через цветущий луг,Пинками награждая всех людей,Торчащих в замешательстве вокруг.На косогор поднимемся степной,Где нас простор необозримый ждет,И хныканье побитых за спинойКартине мира пряность придает.Село расположилось под горой,В котором масса пищи для огня,И выгон с гомонящей детворой,Давно заслуживающей ремня.Но Злоба нежно скажет: “Погоди,Не надо о рутине в этот миг” –И мы замрем, следя, как впередиВ закатных тучах солнце прячет лик.И, обновившись за какой-то час,Мы вспять пойдем по пойменным местам,И пустятся бежать, завидев нас,Бездельники, слонявшиеся там.

* * *