Аромат грязного белья (сборник) - Михаил Армалинский

Что же пишут о Ницше женщины, с которыми он был знаком?

Прежде всего Лу Саломе сообщает о душе и философии Ницше, поскольку скрывает всё физиологическое (пусть малое), что ей удалось проведать о нём через разговоры и проживание с близкими соседями. Она пишет:

Кто… захочет руководствоваться лишь внешней жизнью Ницше для понимания его внутреннего мира, тот опять-таки будет держать в руках лишь пустую оболочку.

Ведь, в сущности, никаких внешних событий в его жизни не происходило. Все переживаемое им было столь глубоко внутренним, что могло находить выражение лишь в беседах с глазу на глаз и в идеях его произведений. (Но о содержании «дьявольских» бесед она не рассказывает. – М. А.)

В обыденной жизни он отличался большой вежливостью, мягкостью, ровностью характера – ему нравились изящные манеры. Но во всем этом сказывалась его любовь к притворству, к завуалированности, к маскам, оберегающим внутреннюю жизнь, которую он почти никогда не раскрывал (12).

Вот что сообщает другая Ницшева знакомая Ida von Miaskowski:

Его поведение по отношению к женщинам было таким предупредительным, естественным и дружеским, что даже теперь, когда я состарилась, я не могу считать Ницше женоненавистником. А что касается нескольких резких выражений, которые он написал о женщинах, то я не считаю их враждебными – это просто укоры в женских слабостях, их можно отнести за счёт следов его болезни, которые появились ещё в его ранних работах. И в то же время сколько замечательных слов у Ницше о женщинах и браке, которые полностью снимают обвинения в женоненавистничестве, которыми он как философ себя опровергает (2: 52).

Или вот мнение Ida Overbeck, жены друга Ницше:

В Ницше была некоторая женственность (2: 33).

Malwida von Meysnbug:

1877 – гуляли вдоль берега моря и решили, что главная цель жизни – это поиск истины.

(А ебля – не самый ли эффективный способ поиска истины?)

Они обсуждали вскоре провалившуюся идею организовать совместную, но только интеллектуальную, жизнь девушек и юношей, где Ницше сразу согласился быть их учителем (Козлом в огороде.).

Malwida посоветовала Ницше не торопиться публиковать его соображения о женщинах, потому как он знал слишком мало женщин. Malwida процитировала ему мысль Рэ, которую она нашла отвратительной и фальшивой, что, мол, женщины всегда предпочитают опытных мужчин.

Ницше улыбнулся её возмущению и сказал:

Полагаешь ли ты, что существует хоть один молодой человек, который думает иначе?

Баба опять рассердилась, что Ницше тоже так думает, и сказала, что это является лишь ещё одним доказательством, что он не знает женщин (2: 83).

Переводчица Ницше на английский Helen Zimmern, о которой Ницше сказал:

Очень умная женщина, очень живая, англичанка и, конечно, еврейка (2:169), —

вспоминает так:

Ницше относился к таким мужчинам, которые изобретают о женщинах теории, но никогда не применяют их на практике (2:168).

Итого, Ницше – женственный, интенсивно размышляющий о женщинах, но весьма поверхностно с ними знакомый (так и не нашедший в них должных и присущих им глубин). Но Ницше-то бредил в своих вещах мужественностью, безжалостностью, жестокостью. В то же время он ненавидел солдатский образ жизни, когда приходилось его вести, но тем не менее грезил себя зверем и писал со службы:

…я смелый зверь, даже воинственный (3: 37).

Такая ожесточённость против женственности приводит к тому, что она видится Ницше во всём, что ему ненавистно:

…я внезапно положил конец всему привнесённому в меня «мошенничеству высшего порядка», «идеализму», «прекрасному чувству», «Богу» и прочим женственностям…. (6:789).

Под конец сознательной жизни у Ницше начинались галлюцинации, отражавшие тщательно скрываемое им желание обилия красивых женщин, его желающих. Он пишет:

Красивые девушки заигрывают со мной. Люди чувствуют, что я бестия (зверь) (3:136).

Нелады с моралью

Для того чтобы предоставить пространство для деяний сверхчеловека, Ницше требовалось сначала расчистить это пространство от хлама христианской морали. Ницше со своей свободолюбивой натурой настрадался от неё как никто другой. Жаль, что ненависть к морали и её попечителю – христианству, – лишила Ницше веры в Бога и он стал атеистом. Но под конец своей разумной жизни он так уверовал в самого себя, что почитал себя за бога и, стало быть, обрёл веру.

* * *

Ницшева потасовка с моралью является прежде всего попыткой атаковать собственные немощи и попытаться избавиться от них, предложив нечто противоположное, компенсирующее прискорбную сексуальную ситуацию, в которой он пребывал всю жизнь. Вот перечисление главных немощей Ницше:

1. Физическая слабость и болезненность.

…Воля к здоровью, которая уже часто отваживается рядиться и играть роль настоящего здоровья (6:235).

Во все времена хотели «исправить» людей – это прежде всего называлось моралью (7:585).

Исправление состояло из посадки человека в клетку, клетка разрушает здоровье человека, как и у зверя, посаженного в клетку (7: 586). В результате как животное, так и человек становятся больными.

2. Страдание от одиночества.

Ницше страдает от озноба и тревог одиночества, на которые осуждает всякая безусловная различность взора (6:232).

В то же время одиночество – свирепая мать страстей (6:235).

3. Неспособность сблизиться с женщиной. Желание быть настоящим мужчиной:

Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. Поэтому хочет он женщины как самой опасной игрушки (7:47).

И в то же время он сам ударяет себя по рукам, придумывая оправдание своей неспособности взять женщину за вымя:

…одухотворённый взор может иметь большее значение, чем прекраснейшее строение тела… (6:241)

4. Ницше, по натуре своей сочувствующий и соболезнующий – провозглашал безжалостность власти.

…путь принуждения и авторитета вернее, чем путь хитрости (6:275).

5. Ненависть к женским качествам и жажда женщин.

Всё в женщине – загадка, и всё в женщине имеет одну разгадку: она называется беременностью (7:47).

(Всё в Ницше – загадка, и она, быть может, имеет три ответа: маленький, плохо стоящий или/и быстро кончающий хуй, который нагнал пожизненный страх перед женщиной, перед своей неспособностью её удовлетворить.)

Главное в моралеразрушительной способности Ницше – это реабилитация наслаждения плоти.

Затем он хочет приспособить к этому подходу женщин, становящихся строптивыми под влиянием новых веяний суфражистской свободы.

Следующим шагом Ницше переиначивает мораль слабых христиан в мораль сильных антихристов, и делает он это с помощью отвергания таких добродетелей, как сочувствие, романтизация женщин, ответственность, понятие «нечистой совести» и пр.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});