Петербургские хроники. Роман-дневник 1983-2010 - Дмитрий Дмитрий

24 октября 2006 г.

Пришел с конференции по новейшей литературе в Педагогическом университете. Будущим преподавателям литературы предлагают вдохновляться Сорокиным и Приговым. Составитель учебника по современной литературе агрессивна. «Ага, вы в Союзе у Попова! Значит, наш человек! Чужих я не пущу!» — сказала мне.

«Свой» Попов кипятился по поводу учебника, потому что его туда не включили, обещал выступить с разгромной речью, но рассказал лишь, как летал в Париж на книжный салон и как его там восторженно принимали какие-то очередные парикмахерши. Почему-то, рассказывая о своих успехах у читателей, Попов всегда приводит в пример женщин этой профессии.

Выступала финка, рассказывала о книгах, сделанных из живых журналов. Читала отрывки: героиня проснулась, посмотрела в окно, сходила в туалет, умылась, выпила кофе, поболтала с подругой по телефону, вышла в Сеть, написала несколько писем, снова выпила кофе… Это, дескать, жизнь, это интересно и находит читателей. «А вы уверены, что это имеет отношение к литературе?» — спросил я. Финка ответила туманно. Ведущая конференции поддержала докладчика: это модно, прогресс, есть спрос на такие книги и тому подобное.

Шел с конференции домой и подумал: а почему нет? Я же имею нахальство вести дневники и печатать их. Чем мой мир интереснее мира молодой женщины, живущей в Финляндии на пособие по безработице?..

2 ноября 2006 г.

Сегодня сделал небольшой доклад с названием «Другой Булгаков» в Пушкинском доме на международной научной конференции «Михаил Булгаков в ХХI веке». Основа доклада — моя статья для «Невы». Суть в том, что литературоведы превратили удачливого М. А. Булгакова в страдальца.

Исследователи творчества Михаила Булгакова часто повествуют о жизни писателя в трагических тонах, замалчивая его успехи и возводя трудности в абсолют. Отношения Булгакова с властью, цензурой, Сталиным, наконец, представляются нескончаемой битвой таланта-одиночки с репрессивной машиной, гордой атакой Мастера на стальные лопасти коммунистических мельниц. Скажем, тому факту, что Сталин, поинтересовавшись в телефонном разговоре: «Мы что, вам очень надоели?», не поддержал желания талантливого писателя выехать за границу, придается исключительно негативное значение. А тот факт, что уже на следующий день Булгаков по протекции Сталина получил место режиссера в лучшем театре страны — у Станиславского в столичном МХАТе — и приличный заработок! — никак не комментируется. Как и сам звонок первого лица государства «писателю-белогвардейцу».

Сказать, что сатирика Булгакова обижали и притесняли сверх обычного, цензурного, было бы неправильно. Наоборот, можно удивляться, как его — талантливого драматурга и писателя, чьи произведения при жизни издавались и ставились не только в СССР, но и заграницей, а сам он был окружен неказенной славой, красивыми женщинами и яростной критикой, — как его пронесло мимо репрессий, и он умер своей смертью в возрасте сорока девяти лет.

Вопросов не задавали. Что это — пренебрежение классических литературоведов к выскочке-самоучке, коллективное онемение от перпендикулярного взгляда или просто согласны?

4 ноября 2006 г.

От Гурьевой-Стрельчунас:

Дмитрий Николаевич, давно нет от Вас вестей, жаль.

Как Вы поживаете в преддверии зимы?

В понедельник — на работу, в бесконечный поход за знаниями…

Мы отметили Лизе 11-летие. Она теперь такая важная и серьезная, и всех поучает, всем объясняет, как надо жить.

Видела рекламу одной из паломнических служб — редко, но бывают поездки на Украину с заездом в Борки.

Давайте вместе?

Ждем новостей, Ира и Лиза.

5 ноября 2006 г.

Гурьевой-Стрельчунас:

Ирина, здравствуйте!

Виноват — давно не писал, но сегодня в Андреевском соборе во время службы вспомнил вас с Елизаветой — пришел домой, там письмо. Много работал, менял кадры, часто ходил на службу, занимался текучкой и проч.

Поехать в Борки и отслужить панихиду на месте гибели наших прадедов было бы хорошо. Может, узнаете, что и как? И напишите, чему учит Елизавета, — это очень интересно. Не забуду Вашу помощь летом!

Дмитрий Каралис

6 ноября 2006 г.

Сегодня на деньги от продажи «крымского поместья» купили у Андрея Громова «Мицубиси-галант». Громов сам предложил, узнав, что я подыскиваю машину. Машинка хороша, стильная, мощная. Я бы ездил на замечательной юркой «Оке», которую нам отдала тетя Ната, но никакого респекта на дорогах и от сына. «Ауди» мы продали еще весной, деньги Ольга сложила в коробочку, но мы брали оттуда, и пришлось немного занять у тещи. Надеемся выехать на японке в Скандинавию.

9 ноября 2006 г.

От Гурьевой-Стрельчунас:

Дмитрий Николаевич, я узнала о поездке в Борки! Там восстановлен маленький храм, священник живет в 30 мин от храма. Открывают его утром для службы и когда приезжают путешественники. Построена небольшая станция в стиле тех времен, когда произошло крушение.

Поездки организует паломнический центр при Храме Спаса Преображения Патриаршего подворья в Переделкино. Стоимость — 3500 + проезд в поезде.

Ваши московские знакомые, Лизочка и Ирина.

Можете нам позвонить, а то нам звонит только гневный Лизочкин папа и скандалит.

Пока.

Мы.

15 ноября 2006 г.

В «Литературной газете» — дискуссия к столетию со дня его рождения Брежнева. И я отписался. Вот фрагмент:

Национальный герой?

…Плохое быстро забывается, а мифы о добрых богатырях живут долго. Не удивлюсь, если со временем Леонида Брежнева возведут в ранг национального героя. А что? Собранных земель не раздавал, в империи царили мир и порядок, мы были первыми в космосе, балете, хоккее, оружии, добыче нефти и газа, производстве чугуна, стали, угля, алюминия и книг. Некоторые показатели можно оспорить, но не общий фон. Мир сохранил? Сохранил! Народ сберег? Сберег — от голода не умирали, не бомжевали, по мусорным бочкам не шарились, тунеядцев не было, бездомные дети в подвалах не жили, жилье давали бесплатно, нация прирастала, а не убывала. Что еще требуется от лидера государства? Чтобы умел на коньках кататься и в теннис играл? Извините, это из другой оперы.

…У нас на даче стоит цветной телевизор «Радуга», сделанный в брежневские времена на советском заводе. Этому аппарату четверть века. Но чем в принципе зарубежный «Самсунг» лучше моей советской «Радуги»? Что в одном телевизоре картинка плохо пересекается с реальной жизнью, что в другом. И так же как во времена брежневского «застоя», тянет иной раз обратиться к врачу «ухо — глаз».

20 ноября 2006 г.

Вечер, посвященный 90-летию Михаила Дудина. Приехала дочь — Елена Михайловна из Москвы. Пригласили артистов, телевидение.

Даниил Аль рассказал, как он познакомился с поэтом на Ленфронте в 1942 году. Глеб Горбовский прочитал стихи, сочиненные в память М. Д. Горбовский сказал, что первую книгу Дудина «Переправа» увидал в 1948 (?) году в книжном шкафу, в котором он прятался, когда сбежал из колонии. Шкаф стоял в школе, где его отец работал учителем.

Потом выскочил Рубашкин и торопливо рассказал, как исключали из Союза писателей Ефима Эткинда, и Дудин якобы тоже участвовал в этом исключении. А потом Дудин съездил в Италию, куда перебрался исключенный Эткинд, и они поговорили хорошо. Вернувшись из Италии, Дудин первым делом приехал к Рубашкину — сообщить, что ему стало легче после прощения Эткиндом. Затем, опасливо поглядывая на дверь, словно опасаясь чьего-то прихода, Рубашкин быстро огласил старинную эпиграмму Дудина на Ивана Сабило, который уже несколько лет живет и работает в Москве.

21 ноября 2006 г.

Напечатал в «Невском времени» критическую статью «Время читать или бремя читать?» — о подготовке к Книжному салону, который пройдет в Ленэкспо 24–26 ноября. Пишу о том, что принципиального отличия книжной ярмарки от ярмарки оружейной или сельскохозяйственной в наше время нет. Главное, найти покупателя на товар, заработать больше денег.

…Если строчки всех детективно-криминальных и бандитских романов, выпущенных нашими издательствами за последние годы, вытянуть в одну линию, то она дотянется до Солнца. И что? Мир стал лучше, людям стало легче жить? Сомневаюсь. Душу человека переворачивают простые слова, а не миллионы километров мата и похабщины. Льготы, которые бюджет предоставляет такого рода книжной продукции, были бы уместнее в поддержке литературы, а не макулатуры. Почему налогоплательщики должны радоваться тому, что их деньги идут на неправедные цели и обогащают морально незрелых людей, я не понимаю. Зайдите в любой книжный магазин и обведите взглядом полки — всё, что вы увидите, производится при нашей с вами финансовой поддержке, включая кулинарные рецепты и советы, как побыстрее стать стервой. ‹…› Авторитет писателя как духовного лидера сведен нынешней системой «книжного бизнеса» к нулю. О чем духовном, сокровенном, таинственном может поведать читателю бригада литературных рабов, притаившихся под псевдонимом Марья Дракулова или Дуня Марафетова?