Сумма теологии. Том IX - Фома Аквинский

Во втором случае чудеса могут твориться только святыми, поскольку связанное с ними прижизненное иди посмертное чудотворение, производимое ими или другими, является удостоверением их святости. В связи с этим читаем, что Бог «творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его – и у них прекращались болезни…» (Деян. 19:11-12). Впрочем, и в этом смысле именем святого может производить чудеса и грешник, однако чудо усваивается не ему, а тому, чью святость удостоверяет соделанное.

Ответ на возражение 1. Как уже было сказано (83, 16) нами при рассмотрении молитвы, удовлетворение просьбы происходит не по заслуге, а по милосердию Божию, которое простирается и на нечестивых, и потому Бог иногда слышит даже молитвы грешников. Поэтому Августин говорит, что «слепец произнёс это прежде, чем был помазан», то есть до своего совершенного прозрения, «поскольку Бог слышит и грешников»[721]. Слова же о том, что молитва не слушающего Закона – мерзость, до́лжно понимать как сказанные о том, чего заслуживает грешник. Однако мы знаем, что могут удовлетворяться молитвы самых различных людей, молящихся либо о себе, как это имело место с мытарем (Лк. 18:14), либо о других, либо же во славу Божию.

Ответ на возражение 2. Вера без дел считается мёртвой со стороны верующего, живущего с верой без благодати. Однако ничто не препятствует тому, чтобы живое инструментально использовало мёртвое, как, например, человек использует палку. И именно так, инструментально используя веру грешника, может творить Бог.

Ответ на возражение 3. Чудеса всегда поистине свидетельствуют о том, ради чего они творятся. Поэтому проповедующие ложное учение нечестивцы никогда не творят истинные чудеса, которые бы подтверждали их проповедь, хотя подчас могут творить их именем Христовым, которому они молятся, и силою таинств, которые они отправляют. Если же они проповедуют истинное учение, то иногда творят и истинные чудеса, которые подтверждают то, чему они учат, хотя и не свидетельствуют об их святости. Поэтому, по словам Августина, «чародеи, хорошие христиане и христиане дурные творят чудеса по-разному: чародеи – при помощи частных соглашений с демонами, добрые христиане – благодаря общественной справедливости, дурные христиане – при помощи знаков общественной справедливости»[722].

Ответ на возражение 4. Как говорит Августин, «не всем святым это даруется с тою целью, чтобы немощные не впали в весьма губительное заблуждение, полагая, что в подобных деяниях заключаются бо́льшие дары, чем в делах праведности, которыми приобретается вечная жизнь»[723].

Вопрос 179. О РАЗДЕЛЕНИИ ЖИЗНИ НА ДЕЯТЕЛЬНУЮ И СОЗЕРЦАТЕЛЬНУЮ

Далее нам надлежит исследовать жизнь деятельную и жизнь созерцательную. Это рассмотрение будет четверояким: [мы поговорим] во-первых, о разделении жизни на деятельную и созерцательную; во-вторых, о созерцательной жизни; в-третьих, о деятельной жизни; в-четвёртых, о сопоставлении жизни деятельной и жизни созерцательной.

Под первым заглавием наличествует два пункта:

1) насколько надлежащим является разделение жизни на деятельную и созерцательную;

2) является ли такое разделение достаточным.

Раздел 1. ПРАВИЛЬНО ЛИ РАЗДЕЛЯТЬ ЖИЗНЬ НА ДЕЯТЕЛЬНУЮ И СОЗЕРЦАТЕЛЬНУЮ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что жизнь неправильно разделять на деятельную и созерцательную. В самом деле, сущностным началом жизни является душа, в связи с чем философ говорит, что «у живых существ быть означает жить»[724]. Но именно душа благодаря своим способностям является началом деятельности и созерцания. Следовательно, похоже, что жизнь неправильно разделять на деятельную и созерцательную.

Возражение 2. Далее, разделение того, что привходит после, неправильно усваивать тому, что привходит прежде. Но деятельность и созерцание, или «практичность» и «размышление», являются различениями ума[725], а между тем «жизнь» предшествует «мышлению», поскольку «жизнь», по словам философа, привходит в живое через посредство растительной души, «благодаря которой жизнь присуща всем живым существам»[726]. Следовательно, жизнь неправильно разделять на деятельную и созерцательную.

Возражение 3. Далее, слово «жизнь», согласно Дионисию, подразумевает движение[727], в то время как созерцание, пожалуй, связано с покоем, согласно сказанному [в Писании]: «Войдя в дом свой, я успокоюсь ею» (Прем. 8:16). Следовательно, похоже, что жизнь неправильно разделять на деятельную и созерцательную.

Этому противоречит сказанное Григорием о том, что «всевышний Господь Своим святым словом наставляет нас двоякой жизни: деятельной и созерцательной».

Отвечаю: у живого в строгом смысле этого слова движение и деятельность исходят от него самого. Затем, присущим вещи и тем, к чему она наиболее склонна, является то, что в высшей степени приличествует ей само по себе; поэтому всё живущее подтверждает свою жизненность посредством той деятельности, которая ему наиболее свойственна и к которой оно наиболее склонно. Так, принято считать, что жизнь растений заключается в питании и порождении; жизнь животных – в ощущении и движении; жизнь людей – в их мышлении и действии в соответствии с разумом. Поэтому если говорить о людях, то жизнью каждого человека, похоже, является то, что приносит ему наибольшее удовольствие и к чему он наиболее склонен; так, в частности, он «хочет проводить время с друзьями»[728].

Таким образом, коль скоро некоторые люди особенно склонны к созерцанию истины, в то время как остальные особенно склонны к направленным вовне действиям, из этого следует, что разделение человеческой жизни на деятельную и созерцательную является правильным.

Ответ на возражение 1. Присущая каждой вещи и сообщающая ей актуальное «бытие» форма является также присущим ей началом деятельности. Поэтому «жить» для живого есть то же, что и «быть» (ведь всё живое, обладая «бытием» благодаря своей форме, действует именно так и никак иначе).

Ответ на возражение 2. Не жизнь как таковая разделяется на деятельную и созерцательную, а только жизнь человека, вид которого определяется наличием ума, и потому одно и то же разделение усваивается и уму, и человеческой жизни.

Ответ на возражение 3. Созерцание, действительно, связано с успокоением от внешних движений. Но при этом само созерцание является движением ума в той мере, в какой всякая деятельность есть движение (так, философ говорит, что ощущение и мышление есть своего рода движения, если рассматривать движение как действие совершённого[729]). В указанном смысле Дионисий усваивает созерцающей душе три движения, а именно «прямое», «круговое» и «по спирали»[730].

Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ РАЗДЕЛЕНИЕ ЖИЗНИ НА ДЕЯТЕЛЬНУЮ И СОЗЕРЦАТЕЛЬНУЮ ДОСТАТОЧНЫМ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что разделение жизни на деятельную и созерцательную недостаточно. Так, философ говорит, что существует три основных образа жизни: «ради удовольствий», «общественный», который, похоже, есть то же, что и деятельный, и «созерцательный»[731]. Следовательно, разделение жизни на деятельную и созерцательную вряд ли является достаточным.

Возражение 2. Далее, Августин упоминает о трёх родах жизни, а именно «досуге», который свойственен созерцанию, «делах житейских», который свойственен деятельности, и третьем, «образованном из того и другого родов»[732]. Следовательно, похоже, что разделение жизни на деятельную и созерцательную недостаточно.

Возражение 3. Далее, человеческая жизнь различается согласно различию тех дел, которыми заняты люди. Но люди заняты более чем двумя делами. Следовательно, похоже, что жизнь разделяется на большее количество видов, чем [только] на деятельный и созерцательный.

Этому противоречит следующее: как говорит Григорий, рассматриваемые два [вида] жизни обозначены двумя жёнами Иакова, деятельный – Лией и созерцательный – Рахиль; и двумя принимавшими Господа сёстрами, созерцательный – Марией и деятельный – Марфой[733], Но если бы наличествовало больше двух [видов] жизни, то это обозначение было бы недостаточным. Следовательно, разделение жизни на деятельную и созерцательную достаточно.