Сумма теологии. Том IX - Фома Аквинский

Возражение 2. Далее, то, посредством чего мы определяемся к Богу, пожалуй, превосходней того, посредством чего мы определяемся к людям. Но посредством дара языков человек определяется к Богу,, тогда как посредством пророчества он определяется к людям, в связи с чем читаем: «Кто говорит на… языке, тот говорит не людям, а Богу…а кто пророчествует, тот говорит людям в назидание» (1 Кор: 14:2–3). Следовательно, похоже, что дар языков превосходней дара пророчества.

Возражение 3. Далее, дар языков пребывает в своём обладателе наподобие навыка, которым тот может пользоваться, когда пожелает, в связи с чем читаем: «Благодарю Бога моего (я более всех вас говорю языками)» (1 Кор. 14:18). Но с даром пророчества, как было показано выше (171, 2), дело обстоит иначе. Поэтому дар языков представляется превосходящим дар пророчества.

Возражение 4. Кроме того, «истолкование языков», похоже, является частью пророчества, поскольку Писание изложено тем же Духом, от Которого исходят и пророчества. Но «истолкование языков» помещено [апостолом] после «разных языков» (1 Кор. 12:10). Следовательно, похоже, что дар языков превосходнее дара пророчества, в особенности же упомянутой его части.

Этому противоречит сказанное апостолом: «Пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками» (1 Кор. 14:5).

Отвечаю: дар пророчества превосходнее дара языков в трёх отношениях. Во-первых, потому, что дар языков связан с произнесением некоторых слов, обозначающих интеллигибельную истину, которая также обозначается и посредством возникающих в образном видении подобий, по каковой причине Августин уподобляет дар языков образному ви́дению[710]. С другой стороны, как уже было сказано (173, 2), пророческий дар связан непосредственно с умом, просвещаемым таким образом, чтобы он мог познавать интеллигибельную истину. Поэтому подобно тому, как пророческое просвещение, как мы показали выше (174, 2), превосходнее образного видения, точно так же и пророчество как таковое превосходнее дара языков как такового.

Во-вторых, потому, что дар пророчества связан со знанием вещей, превосходящим знание слов, с которым связан дар языков.

В-третьих, потому, что дар пророчества более полезен. Апостол приводит троякое доказательство этого. Первым является то, что пророчество полезней для назидания Церкви, которое при говорении языками без истолкования сказанного бесполезно (1 Кор.. 14:4-5). Второе связано с самим говорящим, поскольку если он говорит на разных языках без понимания того, что он говорит, что свойственно дару пророчества, то его собственный ум остаётся без плода (1 Кор. 14:7-14). Третье связано с неверующими, ради пользы которых, похоже, в первую очередь и сообщается дар языков. В самом деле, в некоторых случаях они могут подумать, что говорящие языками беснуются (1 Кор. 14:23). Так, например, евреи, увидев говорящих на разных языках апостолов, посчитали их пьяными (Деян. 2:13). Пророчество же убеждает неверующего, поскольку тайны сердца его обнаруживаются (1 Кор. 14:25).

Ответ на возражение 1. Как уже было сказано (174, 3), к превосходству пророчества относится то, что человек не только просвещается интеллигибельным светом, но и получает образное ви́дение, и точно так же к совершенству деятельности Святого Духа относится то, что она не только наполняет ум пророческим светом и воображение – образным ви́дением, как это имело место в Ветхом Завете, но также и сообщает языку внешнюю способность произносить различные речевые знаки. Всё это исполнилось в Новом Завете, согласно сказанному: «У каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение» (1 Кор. 14:26), то есть пророческое откровение.

Ответ на возражение 2. Посредством дара пророчества человек определяется к Богу умом, что превосходней, чем определяться к Нему языком. Слова: «Кто говорит на… языке, тот говорит не людям», означают, что целью говорения являются не человеческие ум или польза, а разумение и хвала Бога. С другой стороны, посредством пророчества человек определяется и к Богу, и к человеку, и потому оно является более совершенным даром.

Ответ на возражение 3. Пророческое откровение простирается на сверхъестественное знание всех вещей, и потому из самого этого его совершенства следует, что в нынешнем несовершенном состоянии жизни обладать им можно не совершенно, как навыком, а только несовершенно, как претерпеванием. С другой стороны, дар языков сводится к некоторому частному знанию, а именно [знанию] человеческих слов, и потому он не противоречит несовершенству нынешней жизни и им можно обладать совершенно, как навыком.

Ответ на возражение 4. Истолкование языков может быть возведено к дару пророчества постольку, поскольку ум просвещается к разумению и объяснению любых неясностей в речах, возникающих вследствие либо сложности обнаруживаемых вещей, либо неизвестности произносимых слов, либо используемых фигур речи, согласно сказанному [в Писании]: «О тебе я слышал, что ты можешь объяснять значение и разрешать узлы» (Дан. 5:16). Поэтому истолкование языков превосходнее дара языков, что явствует и из сказанного апостолом: «Пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками (разве он притом будет и изъяснять)» (1 Кор. 14:5). То же, что истолкование языков упомянуто [апостолом] после дара языков, связано с тем, что к истолкованию языков относится также и перевод с разных языков.

Вопрос 177. О БЛАГОДАТНОМ ДАРЕ, КОТОРЫЙ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В СЛОВАХ

(Далее нам надлежит исследовать тот благодатный дар, который связан со словами и о котором апостол сказал: «Одному даётся Духом слово мудрости,другому – слово знания» (1 Кор. 12:8). Под этим заглавием наличествует два пункта:

1) связан ли какой-либо благодатный дар со словами;

2) кому подобает этот дар.

Раздел 1. СВЯЗАН ЛИ КАКОЙ-ЛИБО БЛАГОДАТНЫЙ ДАР СО СЛОВАМИ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что благодатный дар не связан со словами. В самом деле, сообщаемая благодать превосходит естественную способность. Затем, искусство риторики, которое, как говорит Августин, потребно человеку для того, «чтобы научать, чтобы нравиться, чтобы убеждать»[711], изобретено естественным разумом. Но посредством дара слова сообщается то же самое. Следовательно, похоже, что дар слова не является благодатным даром.

Возражение 2. Далее, всякая благодать принадлежит царству Божию. Но, как говорит апостол, «царство Божие – не в слове, а в силе» (1 Кор. 4:20). Следовательно, нет никакого благодатного дара, который был бы связан со словами.

Возражение 3. Далее, благодать даётся не по заслуге, поскольку «если по благодати, то не по делам» (Рим. 11:6). Но слово иногда даётся человеку по его заслугам. Так, Григорий, комментируя сказанное [в псалме]: «Не отнимай совсем от уст моих слова истины» (Пс. 118:43), говорит, что «слово истины всемогущий Бог даёт преуспевающим в ней и отнимает у пренебрегающих ею»[712]. Следовательно, похоже, что дар слова не является благодатным даром.

Возражение 4. Кроме того, человеку приличествует высказываться о том, что связано с добродетелью веры, не в меньшей степени, чем о том, что связано с даром мудрости или знания. Следовательно, если считать, слово мудрости и слово знания благодатными дарами, то таковым также надлежит считать и слово веры.

Этому противоречит сказанное [в Писании] о том, что доброречивый язык, умножит приязнь» (Сир. 6:5). Но человек совершенствуется благодатью. Следовательно, доброречивость сообщается благодатью.

Отвечаю: как уже было сказано (ΙΙ-Ι, 111,1), дары благодати даются ради пользы других. Затем, то знание, которое человек получает от Бога, не может быть обращено на пользу другим иначе, как только через посредство речи. И коль скоро Святой Дух всегда преуспевает в том, что полезно для Церкви, Он наделяет её членов такой речью, которая позволяет человеку говорить не только так, чтобы его понимали различные люди, что принадлежит дару языков; но и говорить с пользой, и это принадлежит благодати «слова».