Сценарии судьбы Тонечки Морозовой - Татьяна Витальевна Устинова

выезде, еще никто не обедал. Пускай потом приходит, я ему отложу, если останутся.

Повернулась и спросила совершенно другим тоном:

– Что вам нужно?..

– Вы только в меня ничем не кидайте, – попросила Тонечка. – Я просто хочу поговорить. Можно?

Светлана Павловна вытерла полотенцем большие руки с набухшими синими жилами.

– Принесло на нашу голову, – пробормотала она себе под нос. – И лезет, и лезет, и копается, и копается! О чем говорить-то будем?..

– О Поясе Ориона, – бухнула Тонечка.

Повариха взялась рукой за сердце. Колени у нее подогнулись.

Тонечка отшвырнула куртку, ринулась и подставила табуретку.

– Теть Свет, вы чего?! – перепугалась девчонка за прилавком. – Опять сердце, да?..

Она тоже куда-то побежала, вернулась, в руке у нее была зажата упаковка таблеток. Очередь с той стороны волновалась, люди заглядывали в кухню.

– Может, «Скорую» вызвать? Или окно открыть? Тетя Света, вы как? Машунь, ей бы прилечь!

– Сейчас, сейчас, – приговаривала девчонка. – Теть Свет, вот нитроглицерин, давайте, давайте!

Тонечка сидела перед поварихой на корточках, держала за руку.

– Воды?

– Сейчас отпустит, – прошелестела повариха сухими синими губами. – Ничего…

– С ней бывает, – объясняла девчонка рядом. – Сердце плохое. А сегодня погода меняется, вон как на улице потеплело! Теть Свет, говорю, на улице потеплело, это у вас на погоду! У моей бабушки, как погода меняется, всегда гипертонический криз! Теть Свет, вам получше?

– Получше, получше, – прошептала повариха и пошевелилась на табуретке. – Ты иди, Машуня, народ обедать хочет!..

– Может, «Скорую» все же вызвать? – спросила Тонечка негромко.

– Какая еще «Скорая»! – отмахнулась повариха.

– Теть Свет, вы на улицу пока выйдите, – проговорила девчонка, поворачиваясь от прилавка. – Я справлюсь, точно-точно!..

– Пойдемте правда на воздух, – поддержала Тонечка. – Я вас проведу.

Повариха с ненавистью отняла руку, тяжело поднялась и пошла, время от времени опираясь на столы и полки.

Тонечка следовала за ней.

Светлана Павловна стянула фартук и колпак, сунула руки в рукава пальто, запахнулась и, сильно шаркая ногами, вышла в другую дверь. Тонечка следовала за ней.

Они вышли сразу на улицу, минуя телевизионный коридор.

Здесь оказалась небольшая стоянка, за ней кусты, беседка с табличкой «Место для курения», а дальше несколько старых яблонь. Должно быть, в прежние времена тут был конторский садик.

Солнце слепило, все таяло, с крыш весело капало, и воробьи возились в ветках освобожденно, по-весеннему, не так, как вчера.

Светлана Павловна дошаркала до беседки, тяжело опустилась на лавочку и, сильно наклонившись влево, стала шарить в кармане.

Тонечка топталась рядом.

Повариха выпростала из кармана пузырек с таблетками, вытряхнула на ладонь две и кинула в рот.

– Откуда ты взялась на нашу голову, – проговорила она с тоской. – И еще лезет! Вынюхивает!

– Светлана Павловна, – завела Тонечка песню. – Я бы не вынюхивала! Я вообще-то с мужем приехала, думала сценарий дописать! А все пошло кувырком. Потому что ваша дочь, видите ли, решила спрятаться…

– Тихо, тихо! – приказала повариха. – Заверещала! Не смей про нее говорить.

– Почему это?

– Потому что мало ли!.. Услышать могут… кому не надо. Ехала бы ты отсюда, право слово. Ну, на что мы тебе сдались? В сценарий нас хочешь вписать?! Тебе сценарий, а нам муки смертные принимать?

Тонечка подняла брови, пожала плечами, развела руками – в общем, проделала все, что только можно было проделать, чтобы продемонстрировать недоумение.

– На самом деле, – призналась она, – я устала оправдываться! Вот правда! Меня все упрекают! Муж упрекает, Лена упрекает, вы тоже! Если б от меня зависело, я бы сегодня вечером и уехала.

– Так и с богом!

– Я не могу, – заявила Тонечка. – У меня мальчик на руках, племянник вашего зятя.

Повариха скривилась и оглянулась по сторонам.

– Тихо, говорю тебе!..

– Да что такое! – вспылила Тонечка. – Здесь никого нет!

– Откуда тебе знать?

– Я вижу. Мы тут одни торчим. И пока вы мне не объясните, чего так боитесь, я от вас не отстану.

Светлана Павловна посмотрела на нее.

Лена походила на мать, заметила Тонечка. Повариха в молодости наверняка была красавицей. У нее были правильные и определенные черты лица, хорошая кожа и глаза необыкновенного цвета – темно-зеленого, глубокого. Ее портили старушечья прическа и нелепое заношенное пальто, а так – никакая она не бабка, просто женщина в возрасте.

– Лена на вас похожа, – сказала примирительно Тонечка.

Светлана Павловна вздохнула.

– Приходи вечером к нам домой, – распорядилась она. – Что знаю, скажу.

– Нет, – быстро отказалась Тонечка. – Вы меня не пустите, и все дела. Давайте сейчас поговорим.

– И не пущу, – подтвердила повариха и вдруг улыбнулась. – Здесь разговаривать нельзя. Ты не соображаешь ничего, а я точно знаю!

– Тогда я вас подожду, – решительно объявила Тонечка. – Вы до которого часу?

Светлана Павловна поднялась со скамейки.

– Подождет она меня, – пробормотала она себе под нос. – И Лену сама нашла. Шустрая какая!..

Оглянувшись по сторонам, повариха помедлила, словно в самом деле опасалась, что их могут подслушать.

– Сейчас обед подадим, и я домой пойду, – продолжила она. – Если делать тебе нечего, жди.

– Делать мне как раз есть чего, – возразила Тонечка. – Но я подожду.

В буфете она быстро нашла себе применение – девчонка подавала тарелки с едой, а Тонечка, нацепив передник, принимала опустошенные и складывала в гигантскую жестяную раковину, больше похожую на бак. Светлана Павловна ловко управлялась со сложной системой кастрюль и сковородок, каждый страждущий получал еду огненно-горячей, в зеленые щи добавлялась сметана, гречка поливалась грибным соусом, котлеты на тарелках еще продолжали пузыриться и вскипать растопленным маслом.

Устала Тонечка очень быстро и как-то сразу – ноги устали ходить, руки носить тарелки, спина сгибаться, а нос нюхать кухонные запахи! А народ все шел, и конца-края ему не было видно.

Поначалу еще Тонечка опасалась, что явятся Наташа с Лелей, вот будет история! Она поглядывала в зал и прикидывала, можно ли быстро нырнуть в подсобку.

Потом ей стало не до планов отступления. Она все носила тарелки, с жестяным грохотом ссыпала в контейнер приборы, вытряхивала в мусор использованные салфетки и куриные кости.

У-у-уф!..

Когда повариха принялась развязывать фартук, Тонечка не поверила своим глазам.

– Уходим? – спросила она слабым голосом и в первый раз присела на табуретку. Все тело гудело, словно она валила лес, а не носила тарелки.

– Вот как люди на работе работают, – вместо ответа сказала Светлана Павловна. – Это тебе не сценарии писать! Машуня, мы уходим! Вера Васильевна сейчас придет, посуду всю перемоет. Пироги Стасу вон, я отложила! Если придет, отдай, а нет, так сама забери.

– Хорошо, Светланочка Пална! Ой, Тоня вас проводит, да? Вот и хорошо, а то у моей бабушки как раз вчера гипертонический криз был на погоду!

На улице Тонечка вдохнула