Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II - Борис Галенин

Ответ. По вопросу — “Был ли сделан в начале боя сигнал 2-му и 3-му отрядам броненосцев вступить в кильватер”, имею показать, что такой сигнал был сделан 2-му отряду ранее, чем был открыт огонь. А огонь был открыт броненосцем “Князь Суворов” в 1 час 49 минут пополудни и был немедленно принят теми из задних мателотов нашей линии, которые не стремились уклоняться от боя.

Из наших кораблей в 1 час 49 минут только броненосец “Орел” признается показаниями очевидцев не вступившим в свое место в головном отряде, а находившимся под ветром броненосца “Ослябя” и потому не имевшим возможности тотчас же поддержать огонь[296].

В неприятельской линии броненосных судов в это время один лишь “Миказа” окончил поворот из зюйд-вестовой четверти в норд-остовую и находился на румб впереди траверза “Суворова” на расстоянии 32 кабельтовов.

Из прочих японских броненосцев в 1 час 49 минут второй, третий и четвертый циркулировали, следуя повороту “Миказа”, а остальные восемь, не вступив еще на дугу поворота, продолжали лежать на зюйд-вест и последовательно створились со своими головными.

Словом, в 1 час 49 минут мог отвечать на наш огонь только один неприятельский броненосец “Миказа”, но и он начал стрелять минутою позже, чем открыл огонь “Суворов”[297]. Вместе с “Миказа” в 1 час 50 минут начал стрелять выровнявшийся к тому времени на курс своего головного второй корабль неприятельской линии, а еще через минуту — и третий.

Первые три стреляли исключительно по “Суворову”.

Не ранее как через три минуты после открытия огня “Суворовым” четвертый корабль неприятельской линии, окончив циркуляцию, начал стрелять по “Ослябя”[298], который, как было уже объяснено выше, оказался ближе к траверзу четвертого корабля неприятельской линии и на меньшем расстоянии, чем “Суворов”». 

Были слухи…

«Вопрос 48. Отчего при гибели “Ослябя” появились шаровые мины, и были ли они вообще на судах эскадры?

Ответ. По поводу гибели броненосца “Ослябя” были слухи, что кто-то видел плавающие на поверхности мины заграждения.

Тем, кто столкновению с этими минами приписывал гибель броненосца, сомневавшиеся в том или отрицавшие участие мин возражали, что взрывом неприятельского снаряда у ватерлинии мог быть разрушен борт минного погреба на самом броненосце “Ослябя” и что при этом собственные его мины заграждения могли выплыть через пробоину. На основании таковых разговоров одни стали называть виденные третьими лицами мины шаровыми, другие — сфероконическими.

Уверенный, что броненосец “Ослябя” утоплен артиллерийским огнем, я допускаю, что наиболее впечатлительные из участников боя могут в настоящее время настаивать, что видели сами то, о чем, в сущности, слышали только разговор, основанный, может быть, и на ложных слухах.

Вопрос 49. Выяснить вопрос о мине Уайтхеда с бронзовым зарядным отделением, которую видели около 3-х час. дня с “Олега”, “Владимира Мономаха”, а позже и с миноносца “Бодрый” и транспорта “Корея”.

Ответ. Рассказы о минах Уайтхеда, виденных разными лицами в дневном бою 14 мая, более правдоподобны, но я убежден, что и это оружие не причастно к гибели “Ослябя”». 

О маневрировании и подвиге командовавшего 3-м отрядом

«Что же касается донесений некоторых командиров о маневрированиях, которыми они днем спасали свои суда от взрывов этими неприятельскими минами, то я не вижу цели в проверке таковых донесений.

Я готов бы был допустить даже правдивость рассказа командовавшего 3-м отрядом броненосцев в Цусимском бою, напечатанного на английском языке в альбоме Jane'a Fighting ships 1906–07, о том, что в очень темную ночь с 14 на 15 мая он спас свой флагманский броненосец “Император Николай I” от взрыва миною [Уайтхеда] тем, что, рассмотрев эту мину “in complete darkness” [“в полной темноте”] с расстояния одного кабельтова, собственноручно положил на “Николае I” руль на борт.

Но во всем английском письме командовавшего 3-м отрядом так много неправды, что к рассказу о подвиге самого автора следует отнестись критически, сопоставив хотя бы время, потребное [мине Уайтхеда] на пробег одного кабельтова тридцатиузловым ходом, с величиною угла, на которую за такое время может быть отклонен корабль, имевший руль прямо, когда мина была усмотрена».

Чтобы не утомлять читателя подсчетами, укажем, что расстояние в 1 кабельтов мина Уайтхеда, она же торпеда, проходит за 12 секунд. А Небогатое хватался за руль не яхты или моторки, а броненосца водоизмещением порядка 10 000 тонн.

Только через десять дней, или Почему на «Буйном» не был поднят флаг Адмирала

«Вопрос 55. Определить момент, когда съехал адмирал Рожественский и его штаб с “Суворова”.

Ответ. По предложению Следственной Комиссии определить момент, когда меня и чинов штаба эскадры перевезли с “Суворова” на миноносец “Буйный”, могу показать лишь нижеследующее.

Когда ко мне вернулось сознание и я понял, что лежу в каюте миноносца, то мне казалось, что я только что был на “Суворове”.

А так как на “Суворове” я сознавал окружающее до исхода третьего часа пополудни, то, очнувшись, я сообразил, что меня перевезли на миноносец не раньше, чем в начале четвертого часа.

Только дней через десять из рассказов товарищей по несчастью я узнал, что меня с чинами штаба перевезли на “Буйный” около 5 часов 30 минут.

Вопрос 56. Почему на “Буйном”, а затем и на “Бедовом” не был поднят флаг вице-адмирала Рожественского?

Ответ. Мой флаг не был поднят на “Буйном” потому, что раненый флаг-капитан чувствовал себя не в силах командовать эскадрой и счел необходимым немедленно передать командование следующему по старшинству флагману».

Для того чтобы читатель мог понять и оценить сам, почему на миноносце не был поднят флаг Командующего эскадрой, а также степень корректности задаваемого Адмиралу Комиссией вопроса, расскажем кратко: как, при каких обстоятельствах и в каком состоянии Вице-Адмирал Рожественский был снят с горящего и оставленного эскадрой «Суворова».

Опираться в нашем рассказе будем на донесение о бое и показание в Следственной Комиссии известного нам капитана 2-го ранга Коломейцова, главного действующего лица сей поистине чудесной истории — доблестного командиpa доблестного миноносца «Буйный». И соответствующие донесения, показания и иные материалы других участников «операции спасения»{254}.[299]

«Суворов». Вид с «Буйного»

Капитан 2-го ранга Коломейцов:

«Под конец пришел “Бедовый”. Но не туда…»

«На случай боя миноносцы были расписаны подавать помощь флагманским судам, если понадобится флагманам перенести свой флаг. К “Суворову” назначались “Бедовый” и “Быстрый”. К “Ослябе” — “Буйный”; к “Николаю I” — “Бравый”; к “Олегу” — “Блестящий”, а прочие миноносцы должны были подавать помощь крейсерам и транспортам…»

«В 1 час 50 минут “Суворов” открыл огонь по неприятельскому броненосному отряду, и в 2 часа бой завязался по всей линии. Перелеты японцев ложились среди нас, и один снаряд так близко разорвался от “Быстрого”, что я ожидал, что “Быстрый” получит значительные повреждения, но, по-видимому, это прошло благополучно.

Около 3-х часов замечен крен на левый борт у “Ослябя”, и я все время следил за ним, ожидая, что он выйдет из строя. Действительно, броненосец положил лево на борт и вышел из строя, причем крен его увеличивался.

Я полным ходом пошел к нему и, подойдя почти вплотную, дал задний ход, так как в этот момент “Ослябя” лег на левый борт, показал правый винт и дейдвуд и пошел ко дну носом книзу. Машины у него уже были застопорены. На воде среди всплывших обломков осталось человек около 300: часть из них плавала самостоятельно, другие ухватились за всплывший разбитый вельбот, паровой катер и разные обломки. Все кричали о помощи, и картина была потрясающая. Я спустил вельбот и послал на нем Мичмана Храбро-Василевского подбирать далеко плавающих, а сам, держась под ветром, спасал всех, кто приближался на расстояние бросательного конца…

Тем временем подошли еще миноносцы: “Бравый”, кажется, “Безупречный” и еще другие, и хотя они и не спустили шлюпок, но думаю, что успели подобрать не мало людей.