Танец для двоих - Виктория Клейтон

Я представила, каково было мисс Барлэм. Сила ее духа восхищала меня. Сама мысль об одиночестве пугала меня и наполняла тоской. В моей жизни все было по-другому. В окружении моей тети все были друзьями по определению. Они входили в этот круг по праву рождения или потому, что были интересны и талантливы. Я была в ужасе, обнаружив, каким одиноким может быть человек, лишенный друзей и родных. Я рассказала обо всем Тиффани. Она согласилась: мы не имеем права жаловаться на судьбу.

Мисс Барлэм работала в журнале «Компаньон для леди». Она делала иллюстрации. Лучшие времена журнала были далеко позади. Его тираж был смехотворным. В основном журнал держался на плаву за счет немолодых женщин, живущих за границей, — они продолжали его выписывать. Для них он был частью молодости, воспоминанием о могучей когда-то Британской империи, последним лучом закатившегося солнца. Мисс Барлэм специализировалась на изображении растений. Стены ее комнаты были увешаны листами бумаги с набросками. На мой неопытный взгляд, рисунки были прекрасны. Мисс Барлэм была фанатично чистоплотна и привередлива во всем. Китайский чай в ее комнате мы всегда пили из дорогих чашек, печенье ели маленькими серебряными вилочками, а на коленях у нас лежали аккуратно вышитые салфетки. Только одно нарушало гармонию и вносило хаос в ее жизнь — любовь к Дэниелу Фоггу.

Третий раз мисс Барлэм пригласила меня на чай в декабре. Погода была морозной и туманной. Наверное, поэтому огонь в камине казался особенно жарким, а мерцание свечей на фоне темного неба в окне — особенно ярким. Поковырявшись вилкой в мандариновом торте, мисс Барлэм сказала, что не голодна, и предложила мне съесть ее порцию.

— Я надеюсь, Виола, ты будешь счастлива. Счастье, как говорит отец Деклан, это дар Божий. Если бы не красный нос отца Деклана, я бы подумала, что каждую свободную минуту он тратит на богоугодные дела. — Мисс Барлэм, или Вероника, как она просила себя называть, улыбнулась собственной шутке.

— Мне не на что жаловаться, — сказала я, откусив большой кусок торта. — Тебе нравится отец Деклан?

— Скорее я привыкла к нему. Я познакомилась с ним сразу по приезде в Лондон. В чем-то мы похожи: ни он, ни я не умеем заводить друзей. Ты знаешь, умение найти друга — самый большой талант. Покидая старый бабушкин дом, я мечтала о жизни, полной событий, — круговорот вечеринок, посещение театров, встречи. Я считала, что в большом и многолюдном Лондоне у меня появится круг друзей и знакомых.

— Разве это не так? — спросила я, когда она сделала паузу.

— Должна признаться, не так! Для меня это стало болезненным разочарованием. Я была неловкой и застенчивой. Я старалась понравиться, слишком старалась. Но те, кого я встречала, жили собственной жизнью. — Помолчав немного, она добавила: — Причина в том, что все считали меня занудой.

— Ты нисколько не зануда! — закричала я, тронутая почти до слез ее горьким признанием.

Вероника покачала головой и улыбнулась:

— Часто холодными зимними вечерами я сидела одна и готова была все отдать, чтобы еще раз услышать хриплый голос бабушки. Я вспоминала, как она ворчала на меня за то, что мясо пересолено, или приказывала обрезать ногти у нее на ногах. Как ты понимаешь, это не самое приятное занятие, но я была настолько одинока, что готова была целовать ее желтые морщинистые ноги… Все это было, конечно, до моего переезда сюда.

— У тебя нет друзей в редакции?

— Мои коллеги очень приятные люди. Но головы молодых девушек забиты любовными приключениями, модными тряпками и вечеринками. Женщины моего возраста замужем и имеют детей. Все их разговоры сводятся к семейным проблемам. Мне нечего им сказать. Я думаю, в какой-то мере они мне сочувствуют. — Она замолчала на минуту и продолжила после короткой паузы: — У меня были отношения с мужчиной. Я думаю, что сейчас могу обо всем рассказать, — это уже давно не имеет значения. Я встретила человека. Мне казалось, что я ему нравлюсь. Мы познакомились спустя шесть месяцев после моего переезда в Лондон. Он работал бухгалтером и время от времени заходил в наш офис. Он сказал мне, что женат, но его жена попала в автомобильную аварию и не может больше двигаться и говорить. Его звали Грегори Винс. Мы встречались с ним по четвергам. Я мечтала выйти замуж и думала о том дне, когда меня назовут Вероникой Винс. Я даже вышила эти слова на скатерти. Но потом, вспомнив его несчастную жену, я почувствовала себя виноватой и спорола вышивку.

Мы часто обедали в маленьком ресторане в Шепердс-Буш [9], в ресторане под названием «Золотая гондола». Шляпы официантов-гондольеров были сделаны из пластика, а стены покрыты аляповатыми фресками. Но кухня была превосходной. Грегори держал мою руку в своей и рассказывал мне о своей школе, о службе в армии, о работе. У него было замечательное чувство юмора. Мне было хорошо с ним. Однажды Грегори сказал, что мои глаза так прекрасны, что, глядя в них, он забывает обо всех своих бедах. Я очень хотела сделать его счастливым. Я хотела заботиться о нем. Не имело значения, что мы не были женаты. Он начал… Он захотел… — Вероника покраснела. — Ты знаешь, чего хотят мужчины. Конечно, это естественно. В наше время никого не пугают сексуальные отношения вне брака. Но я, наверное, старомодна. Я не могла допустить этого без благословения отца Деклана, а одна только мысль о необходимости разговора с ним вгоняла меня в краску. Как после этого я смогу смотреть ему в глаза? Грегори не понимал, что я чувствовала. Он постоянно спрашивал: кого я люблю больше, его или отца Деклана?

— Я бы не стала ничего говорить отцу Деклану, — сказала я.

— Это потому, что ты не католичка. — Вероника улыбнулась. — Невозможно совершить грех и не исповедаться. Это так же непростительно, как издеваться над животными… или как выйти на улицу без нижнего белья.

— Очень часто, когда жарко, — начала я, но, увидев выражение лица Вероники, быстро поправилась, — я мечтаю не носить под платьем белье.

— Однажды, спустя три месяца после нашего знакомства, Грегори сказал, что не может больше сдерживать свои сексуальные фантазии и боится натворить что-то ужасное, о чем впоследствии будет жалеть. Он почти плакал. Я поняла, какой была эгоистичной. Было несправедливо заставлять его так страдать. Могли ли мои сомнения сравниться с его муками? Я отдалась ему. Прошло несколько дней. Кто-то сказал, что в офисе сегодня вечеринка — Винс покидает фирму. Он собирается жениться. Казалось, женщины находили это забавным. Наконец-то Винс попался. Он заводил интрижки и всегда говорил, что женат. Таким образом Винс давал понять, что дальнейшие отношения невозможны.