Сижу на нарах (из непечатного) - Глеб Горбовский

IV

Все некогда осмыслить бег времен:крушенье эр, эпох звездопаденье,мерцанье душ в коробочках имен,стремленье тел за собственною тенью.Больничным коридором узок путь.В конце — дыра: прощание с родными.Так в чем же суть? В падении на грудь?Но кто прижмет, но кто тебя приимет?Кто не прогонит с собственной груди?Кто по тебе прольет молитву взгляда?И ты летишь, ржавея на пути,под неумолчный ливень звездопада.

1963 «Бехтеревка»

«С неохотой собрался в рейс…»

Эдуарду Зеленину

С неохотой собрался в рейс.Хоть бы лопнул под нами рельс.Хоть бы запил в купе сосед.Партбилет бы выпал в клозет!

Пересяду-ка в самолет.Над тоской лесов и болотбуду плыть, как птица удод,этот свет возвращая а тот.

А потом опять, поутру,как в могилу, в свою нору,как в вулкан с синевы небес —в преисподню земных чудес!

1967

«Мне пора на природу…»

Е. Михнову-Войтвнко

Мне пора на природу,на деревья, на конки,на проточные воды,дармовые цветочки!

Я залезу на елку,пропою петушкомв молодецкой футболке,с завитым гребешком!

Кукареку, кварталы,парапеты — ку-ку!Вот какой разудалыйя вишу… на суку.

1961

«Роскошь сытых обиталищ…»

Роскошь сытых обиталищ,сундуки надежд и снов…Я поэтам не товарищ,я им — дядя Иванов.

Я хожу задами улиц,я гоняю голубей.На помойке в драном стулея сижу, как воробей.

Я не думаю, не маюсьв ночь с фонариком в душе…Кто там голову ломает?Все поломано уже.

1964

Поединок

Мне говорят: «Бери топор,пойдем рубить кого попало!»А я багряных помидорхочу, во что бы то ни стало!

Мне предлагают: «На — деньгу.Купи жену, купи машину.»А я кричу кукареку!Поскольку так душа решила.

Мне шепчут: «Сочини словцопро дядю Васю… Вот чернила.»А я зажал в дверях яйцои улыбаюсь, как горилла.

Меня хватают за рукав:«Пойдем в кабак! Попарим душу!»А я в ответ на это: «Гав!!»И зубы страшные — наружу.

…Зовут, скулят. Устали звать.Молчат угрюмою гурьбою.А я хочу поцеловатьвот это небо голубое!

1967

Теремок

Темный бор, за ним бугор.На бугре — крестьянский двор.В синих окнах темнота.И подперты ворота.

«Эй, вы, сонные тетери!Отворяйте настежь двери.Я вернулся из похода.Веселиться мне охота».

Тишина вокруг, покой.Ни собачки — никакой.Хоть бы жареный петухпотревожил духом нюх.

Обойду сторонкой двор.Сяду я да на бугор.Да открою пузырек.Да надвину козырек.Да воспомню мать свою!И чего-нибудь спою.

1975

Шептунам

Вы говорите: я старею,мелею, выхожу в тираж…А почему я не зверею,заслышав сладкий голос ваш?

Мой Бог, винить меня столь пылкоОповещать, что я маньяк,что стал похож я на бутылку,в которой булькает коньяк…

Душа горит! Тому виною —звезда, погасшая вдали.Вам скучно, ангелы, со мною?А вы бы к дьяволу пошли.

1970-е

«Прилетит нехорошая весть…»

Прилетит нехорошая весть,взбаламутит течение мысли,и расхочется хлебушек есть,словно корочку — крысы подгрызли.

Эти слухи, парящие вне,и сверлящие мне оболочку,словно мухи на белой стене,оставляют на темени точку.

Проникая прямехонько в мозг,эти слухи меня будоражат…И потянет сердечко под мост,под забор… Куда демон укажет.

1970-е

«Нет, не посулам-почестям…»

Нет, не посулам-почестям,не главам стран и каст, —я верю Одиночеству:уж вот кто не предаст!

Лесами, сенокосами,дворами (мимо, прочь!)я сам в себе, как в космосе,блуждаю день и ночь.

Без суеты, без паники,порой — не без нытья,без нудного копанияв завалах бытия

тащусь к мечте утраченнойв промозглые дворы,к заветному стаканчику —

звезде моей норы!

1970

«С очередной берлогою прощаюсь…»

С очередной берлогою прощаюсь.В палатке жил,в шкафу (еще вмещаюсь!),жил на паях в гремучей коммуналке,где по ночам происходили свалки,где иногда и я ходил в атаку,как на войне, в которой «съел собаку»,те катакомбы призраки терзали,где, как от бомбы, балки провисали,где не о славе — о чесночном салемечтал я в годы юности своей…Где я молчал, как в клетке соловей.

1960-е

«Я вечно пьяный и торжественный…»

Я вечно пьяный и торжественный,я вечно денежки заимствуюи попадаю в происшествиямистические и таинственные.Я бью любовь свою по черепу,она подрагивает крылышками.… Когда терпение исчерпаюВсевышнего,—накроюсь крышкою,как мясо в цинковой кастрюле.Такие, в общем, хули-люли…

1960

«Последняя за окнами пурга…»

Последняя за окнами пурга.Ушло пальто в ломбардные бега.Зато видна береза из окна.Пришла весна. Зато ушла жена.Записки не оставила. Права:плохой имела почерк. Как сова.Пришли друзья. Зато ушли рубли.Последние… Как сладко на мели.

1967

«Оглянулся, как крутнулся в ритме вальса…»

Оглянулся, как крутнулся в ритме вальса, —и заныл! И заскучал, засомневался…Вот он грех мой беспросветный, бессердечный,грех сомненья, раздвоенья, грех извечный.Вот я вышел утром ранним на дорогу,поклонился ветру с дождиком — не Богу.Заспешил куда-то прочь, верша делишки,позабыв про все прочитанные книжки,А ведь я читал не только Льва Толстого,Достоевского и Дарвина смешного, —вот и Библию от Нового Заветашевельнул, как вялый ветер — листья лета.Вот я вышел, а зачем — не понимаю.Птичкам божьим и растениям внимаю.Вот я делаю шаги, а также — вдохи…А зачем, коль все равно делишки плохи?

1992

«Вновь пора весенняя…»

Вновь пора весенняя,свищет соловей.Чаю воскресенияглаз — из-под бровей.Было тошно, муторно,стало — хоть куда!Здравствуй, моя мудраястарость-лабуда.Отшумела ливнямимолодость взахлеб,струйками блудливымизатекла под гроб.Промелькнула кофточкойдевичьей — сквозь дни!… Чаю или кофею?Водочки плесни.

1992

«Хутор. Безлюдно. Темно…»

Хутор. Безлюдно. Темно.Хаты заждались мессию.Нестор Иваныч МахноСмотрит в окно — на Россию.

Он осторожен. Курнос.Тлеет улыбка под спудом.Мучает батьку вопрос:«Гады… неужто забудут?»

Жизнь пролетит на рысях,пьянка чревата похмельем.В жилах хотимец иссяк,все, что смогли — поимели.

…Скрип половицы в сенях.Маузер прыгает в руку!Так это было на днях:сам пристрелил ее, суку.

«Нищенка, молишь о чем?Красная? Белая? Чья ты?»Все же нажал на крючок,не убоялся расплаты.

Вот и глядит за окнов ночь заунывно-хмельную…Словно пальнул заодносослепу — в матерь родную.

1992