Ян Жижка - Григорий Ревзин

— Встать! — загремел Вацлав. — Такого уговора не было! Не ползти на карачках, а унести на ногах, как подобает достойному официалу!

Пухнику помогли подняться. Но, не сделав и шага, он снова свалился.

— Ну, я облегчу тебе дело!

Вацлав приказал вывернуть карманы Пухника, собственными руками стащил с него сапоги, высыпал их содержимое. Вокруг каноника на полу нагромоздилась немалая груда золота.

— Так-то будет полегче! Встань теперь!

Каноник повиновался. Король повернул его лицом к выходу и пинком вышвырнул за дверь.

— Пройдись-ка, твое преподобие, босиком по Праге. Уподобься хоть раз апостолу, свинья ты этакая!

Совсем по-иному поступил Вацлав в другой раз с тем же Пухником и с генеральным викарием архиепископа Енштейна, Яном Помуком.

Вацлав хотел упразднить Кладрубский монастырь бенедиктинцев, один из богатейших в Чехии. Король ждал лишь смерти престарелого настоятеля — удобного времени для закрытия монастыря. Но его смерти нетерпеливо ждал и Енштейн, чтобы назначить нового настоятеля и сохранить монастырь.

Вацлав был далеко от Праги на охоте, когда умер монастырский настоятель. Енштейн тотчас направил туда Пухника, Помука и еще одного прелата. Монастырь получил нового настоятеля.

Узнав о вызове, брошенном ему архиепископом, король поспешил в столицу. Когда он увидел перед собою Енштейна, им овладел неистовый гнев, близкий к безумию. Архиепископ, прикрытый стражей, успел скрыться с королевских глаз. Вацлав схватил и бросил в темницу Пухника, Помука и их помощника, сам пытал их.

Двух прелатов, более крепких, с трудом отходили после пыток. Помук, с перебитыми конечностями, был совсем плох. Вацлав приказал бросить его с моста во Влтаву.

Внутренними делами Чешского королевства с давних времен управлял коронный совет, который состоял из крупнейших церковных и светских феодалов. Ряд высших государственных должностей переходил из рода в род и представлял собою чистую синекуру. Виднейшими «правящими родами» королевства были паны Розенберги, паны из Дуба, Вартемберки, Газембурки из Липа.

Вацлав поставил перед собою цель создать рядом с обширным, но мало стоящим коронным советом, небольшую группу личных советников и сотрудников, которых он сам привлекал бы к делу государственного управления на основании их способностей.

Вацлав подобрал себе свой «личный кабинет». В нем оказались представители низшего дворянства — рыцарства — и несколько «бюргеров. Это были все люди больших способностей. Они слепо повиновались королю. Собственной волей, не обращая внимания на традиции управления королевством, Вацлав все расширял круг ведения этих своих «министров», постепенно оттесняя от непосредственного управления родовитых тупиц и бездельников.

Интерес короля к государственному порядку и правильному отправлению функций власти в первые годы его царствования был очень велик. Часто бродил он переодетый по улицам Праги, проверяя правильность мер и весов на рынках, прислушивался к жалобам городского люда и строго наказывал злоупотребления и продажность чиновников.

Бюргерство Праги и других чешских городов хвалило порядки, заведенные молодым королем. Совсем по-иному отнеслось к ним чешское панство. В реформах Вацлава оно не без основания усматривало покушение на дорогую его сердцу «заветную старину».

Уже в 1387 году начались первые вооруженные выступления феодалов против Вацлава. Тогда взбунтовался один из родовитейших чешских панов — Маркварт Вартемберк. Вацлав подавил мятеж этого пана без большого труда.

Но через шесть лет, в 1393 году, виднейшие паны королевства образовали обширную панскую литу, во главе которой стал некоронованный владыка южной Чехии пан Генрих Розенберг. Прямой целью лиги было восстановление старой системы управления королевством.

В мае 1394 года группа вооруженных панов захватила пьяного Вацлава неподалеку от Праги. Розенберг стал излагать королю требования заговорщиков улучшить управление и призвать себе на помощь старых слуг трона.

Вацлав пришел в ярость:

— Вы лжете! Без вас управление Чехией стало не хуже, а лучше! Ваша помощь мне не нужна! А мятежников я покараю сурово!

Не добившись от Вацлава согласия на их требования, паны-заговорщики повезли пленного Вацлава в Прагу и заточили в Пражском замке.

По всей Чехии началось движение за освобождение Вацлава. К Праге подступили сильные военные отряды, пришедшие вызволить коронованного узника из плена. Все же панам-лигёрам удалось увезти короля сначала во владения Розенберга, а затем и в Австрию.

Чтобы вновь обрести свободу и чешский трон, Вацлав пошел на уступки и принял многие требования панов. Однако, вернувшись в Прагу, он дал понять, что не считает себя связанным обязательствами, взятыми им при подобных обстоятельствах.

* * *

В противоречивой натуре Вацлава выделялась одна черта — он был сильно привязан к брату Сигизмунду. Карл IV отдал Сигизмунду в огромном своем наследии лишь бедное маркграфство Бранденбургское. Ставши императором, Вацлав IV пекся о лучшем устроении дел брата. Он сосватал ему богатейшую невесту Европы — Марию Венгерскую. В 1387 году двадцатилетний Сигизмунд стал, благодаря стараниям Вацлава, королем Венгрии.

Но вскоре Вацлав узнал, что за всеми панскими кознями против него в Чехии, за всеми интригами в немецких землях стоит облагодетельствованный им Сигизмунд.

И без того склонный искать в вине облегчения от бремени власти, Вацлав с тех пор предался безудержному пьянству.

А король венгерский Сигизмунд то из своей Буды, то разъезжая по немецким землям, без устали ткал вокруг брата сети, в которые, рассчитывал он, упадут в конце концов обширные владения Вацлава — Чехия, Силезия, Лужицы, а затем и корона империи.

В 1400 году курфюрсты[19] империи свергли императора Вацлава IV по уничтожающе-оскорби-ельному поводу — «ибо был он бесполезен». На имперский трон курфюрсты возвели «полезного» им Рупрехта Пфальцского, ничтожного князька, ставшего игрушкой в руках майнцского архиепископа.

Путь к имперскому трону стал сразу короче для Сигизмунда Люксембургского. Через десять лет, 1410 году, он уже восседал на этом троне.

* * *

Природа наградила Сигизмунда счастливой внешностью. Он был красив и статен. Подвижный, как ртуть, неутомимый говорун, он был всегда возбужден, красноречив и остроумен.

Желая быть популярным, Сигизмунд не гнушался ничьим обществом и, где только к тому представлялся случай, вступал в короткий разговор мещанином или простым крестьянином. Ласковый блеск его глаз мог обмануть самого предубежденного против него человека.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});