Гонка - Клайв Касслер

— Что это значит?

Арчи оглянулся и понизил голос.

— Мы не хотели никому говорить, пока не убедимся, что все в порядке. Но я не могу заводить новое опасное хобби, когда у нас могут появиться дети.

Исаак Белл обхватил Арчи и приподнял.

— Здорово! Поздравляю.

— Спасибо, — ответил Арчи. — Теперь можешь меня поставить обратно.

На них смотрели. Не часто увидишь, как один высокий мужчина поднимает другого и трясет его, как терьер.

Исаак Белл был вне себя от счастья.

— Подожди, вот Марион услышит! Она будет рада за вас. Как ты его назовешь?

— Подождем, пока не узнаем, «он» или «она».

— Ну купишь летающую машину, когда он пойдет в школу. Тогда летать будет не так опасно.

Садилась очередная машина.

— А кто ведет синий «Фарман»?

«Фарман», еще один построенный во Франции самолет: одновинтовой биплан. Выглядит машина исключительно устойчивой и садится так ровно, словно движется по шоссе.

— Сэр Эддисон-Сидни-Мартин.

— Возможно, это победитель. Он выиграл все гонки в Англии и летает на лучших машинах.

— Беден, как церковная крыса, — заметил Арчи, — но выгодно женился.

Арчибальд Арчи, ведущий свой род от самых первых правителей Нового Амстердама, мог со знанием дела говорить о немецких, французских и английских аристократических родах — благодаря долгому медовому месяцу в Европе; эту поездку финансировал Ван Дорн в обмен на то, что Арчи подбирал места и сотрудников для европейских отделений агентства.

— Тесть баронета — богатый коннектикутский врач. Жена покупает мужу машины и заботится о нем. Он крайне застенчив. Кстати о богатых благодетелях: вот один из них — лейтенант армии США Чет Басс. Его снабжает деньгами сам дядя Сэм.

— Он на самолете Райта из войск связи.

— Я был знаком с Четом еще в школе. Когда он начинал говорить о будущем воздушных бомб и торпед, требовалось его застрелить, чтобы он замолчал. Хотя он совершенно прав. Теперь, когда в Европе назревает война, армия охотится за авиаторами.

— А этот красный еще один «Райт»? — спросил Белл, пораженный странной смесью сходств и различий. — Нет, не может быть, — сказал он, когда самолет подлетел ближе. — Пропеллер впереди. Это биплан с тянущим винтом.

— А вот и «рабочий», в самолете Джо Мадд. Это действительно был «Райт» — пока не столкнулся с дубом. Профсоюзные вожаки, пытаясь улучшить свою репутацию, купили разбитый самолет и собрали новый с помощью запасных частей. И назвали его «Освободитель Америки».

— А какой это профсоюз?

— Строителей, каменщиков и штукатуров, объединившийся с профсоюзом железнодорожных машинистов. Очень хорошая маленькая машина, учитывая, что средства у них были ограничены. Уайтвей всячески пытается мешать им.

— «Если у рабочих появятся лишние средства, — передразнил Арчи помпезные речи Уайтвея, — лучше пусть вкладывают их в общество «Против салунов»».

— В Общество трезвости? Да я видел Престона пьяным вдрызг.

— От шампанского, не от пива. По его мнению, пьянство — привилегия и ею должны обладать только те, кто может это себе позволить. Излишне добавлять, что, когда Уайтвей выкрасил машину Джозефины в желтый цвет, Джо Мадд и его парни выкрасили свою в «революционный красный».

Белл осматривал небо в поисках Джозефины.

— Где же наша девушка?

— Вернется, — заверил Арчи, тоже с беспокойством глядя в небо. — У нее скоро кончится горючее. Ей придется вернуться.

Воздух внезапно прорезал высокий звук, похожий на пневматическую сирену.

Белл поискал источник звука. Тот был таким громким, что разбудил бы и пожарную команду. Как ни странно, но никто из механиков и летчиков на поле не обратил на этот звук никакого внимания. А он смолк так же неожиданно, как начался.

— Что это было?

— Термодвигатель Платова, — сказал Арчи. — Этот спятивший русский изобрел новый тип мотора для аэроплана.

По-прежнему поглядывая на небо в поисках Джозефины, Белл следом за Арчи прошел вдоль рельса длиной триста ярдов; в начале этого рельса был закреплен странный механизм. Рядом механики собирали большой белый биплан.

— Вон Платов.

Женщины в длинных белых летних платьях и сложных шляпках фасона «веселая вдова» — с огромными полями — зачарованно смотрели на красивого русского изобретателя. Его густые, темные курчавые волосы, упругие, как стальная стружка, выбивались из-под соломенного канотье с ярко-красной лентой и ниспадали на щеки, сливаясь со столь же курчавыми бакенбардами.

— Похоже, он имеет успех у дам, — сказал Белл.

Арчи объяснил, что все это путешествующие с поездами поддержки жены конкурентов, их подруги и матери.

Платов энергично взмахивал логарифмической линейкой. Белл заметил блеск в глазах «спятившего русского». Хотя Платов казался скорее не опасным, а чудаковатым, особенно когда рисовался перед поклонницами.

— Он ищет инвесторов, — объяснил Арчи, — надеется, что какой-нибудь летчик опробует его двигатель в гонке. Пока никто не захотел отказаться от пропеллеров. Но ему может повезти. Вот тот толстый тип в белом — владелец хлопковых плантаций в штате Миссисипи, и денег у него больше, чем мозгов. Он платит за испытание двигателя в реальном полете. Мистер Платов! Покажите моему другу мистеру Беллу, как работает ваш двигатель.

Изобретатель расцеловал застегнутые в перчатки ручки нескольким дамам, приподнял шляпу и подошел. Он пожал Беллу руку, поклонился и щелкнул каблуками.

— Дмитрий Платов. Мой идея — продемонстрировать машина Платов на самолет.

Белл внимательно его слушал. «Термодвигатель» использовал небольшой автомобильный мотор, которым приводил в действие компрессор. Компрессор впускал струйку жидкого горючего через узкое горлышко. Электрическая искра воспламеняла горючее, создавая движущую силу.

— Это ракета. Ракета толкают газы.

Белл заметил, что все относятся к разговорчивому русскому доброжелательно. Его ломаный английский вызывал усмешки у выпачканных маслом механиков, но Белл слышал, что они с уважением говорят о новом двигателе. Как и механики на автогонках, они постоянно искали способ сделать свои машины более надежными и быстрыми.

Если двигатель будет работать, говорили механики, эта термомашина избавит нас от трех главных проблем, мешающих развитию аэропланов: лишнего веса, недостаточной мощности и вибрации, которая грозит разломать непрочное сооружение. До сих пор двигатель крепили к рельсу, вдоль которого он передвигался с большой скоростью. Но настоящее испытание начнется, когда закончат сборку самолета хлопкового плантатора.

— Мой идея — не трясется поршень, не ломается пропеллер.

И опять Белл услышал одобрительные возгласы механиков. Двигатель Платова мог, по крайней мере в теории, работать мерно, как турбина, не то что бензиновые моторы, создающие такую тряску, что у летчиков расшатываются зубы.

Подбежал один из механиков.

— Мистер Платов! Мистер Платов! Можете подойти к нашему ангару?

Платов подхватил кожаную сумку с инструментами и пошел за ним.

— В чем дело? — спросил Белл.

— Он отличный механик, — объяснил Арчи. — Зарабатывает как независимый, готовит запасные части. В вагонах-ангарах есть токарные и сверлильные станки, прессы, шлифовальные и фрезерные станки. Когда нужна запасная часть, Платов может ее изготовить — это быстрее, чем заказывать на заводе.

— А вот и наша девушка! — сказал Исаак Белл.

— Наконец-то, — ответил Арчи с явным с облегчением, несмотря на свои предыдущие заверения.

Белл следил за желтой точкой, которую его острые глаза заметили на горизонте. Точка быстро росла. И — скорее, чем ожидал Белл, — аэроплан стал различим. Слышался гул равномерно работающего мотора.

Арчи сказал:

— Это «Селер». Престон Уайтвей выкупил его у кредиторов Марко.

Белл оценивающе разглядывал машину.

— Последний эксперимент Марко делает большинство остальных самолетов похожими на воздушные змеи.

— Да, он быстрый, — согласился Арчи. — Но на поле говорят, будто он уступает в прочности бипланам. Ходят слухи, что именно поэтому Марко разбился.

— Что за слухи?

— Говорят, в Италии Марко продал машину итальянской армии, занял денег под будущие выплаты, уехал в Америку, построил здесь пару стандартных бипланов и продал их мужу Джозефины. Потом занял еще денег, чтобы построить самолет, который летает здесь. Но, говорят, к несчастью, у того самолета, что Селер продал армии, отвалилось крыло и в катастрофе генерал сломал обе ноги. Армия расторгла договор, а Марко объявили в Италии persona non grata. Правда это или нет, но все механики согласны с тем, что монопланы не так прочны, как бипланы.

— Но ведь прочность бипланов достигается за счет скорости.