Вишенка в паутине (СИ) - Дымова Марина "Кельпи-Marrikka"

— Ничего, — пожал плечами парень. — Но вы сейчас главный, и я должен… меня так учили.

— Ладно, — с задумчивым видом винного сомелье покатал по кружке тёмную жидкость хозяин квартиры. — А её ты как зовёшь?

— Госпожа или Ками-со…

— Анри-со? — примерил к себе частицу, обозначающую старшинство, мужчина. — Не… Как-то по-дурацки. Давай уж просто Анри. Сможешь? Или у тебя и на это какие-то блоки стоят?

— Да нет, смогу, — кривовато улыбнулся раб, пропуская друга хозяйки к холодильнику.

Поздний завтрак… или уже всё-таки обед состоялся. Попутно свободный охотно рассказывал о себе, своих занятиях и интересах. Хьюмо для себя вычленил главное: Анри Боум — гетеросексуален, не склонен к садизму и совершенно не представляет, что можно сделать с домашним рабом. Собственно, он, похоже, вообще не видел особой разницы между платником, нанявшимся к богатой даме за солидный куш реализовывать её фантазии, и живым имуществом. В бордели господин Боум заглядывал редко и точно не в те, которые предпочитала хозяйка. Единственной его сильной страстью была работа. Свободный жил по большей части в виртуальном мире собственноручно написанных программ и собранной на коленке странной техники. За некоторые проекты ему платили, другие были «для души», скапливаясь по углам и в мозгах компьютера священным хламом.

— Я иногда могу про всё на свете забыть, если увлекаюсь. Тут как-то один код расшифровывал так целую неделю сидел на протеиновых батончиках и газировке, — неловко признался мужчина, без интереса ковыряя, разогретый полуфабрикат. — Так что, если есть хочешь — бери сам, что найдёшь, или заказывай… У тебя деньги-то, кстати, есть?

Хьюмо проверил свой счёт через идентификационный браслет и кивнул. Хозяйка, хоть и обещала по возвращении сотворить с ним что-нибудь непотребное, но средств на жизнь оставила… на три дня в размере месячной стипендии.

— Слушай… Мне ещё за последний заказ не заплатили, а питаться вскладчину дешевле… — пока раб с удивлением пытался понять природу пришедшего в голову сравнения, временный владелец гнул свою линию. — Может, закажешь сегодня продуктов на свои… на нас обоих? А я потом отдам…

Парень поднял от чашки с давно остывшим кофе не верящий взгляд и, убедившись, что свободный не шутит, ошарашенно кивнул.

— Только зачем заказывать? Доставка дорогая, я сам дойду, — осторожно предложил Хьюмо. — Если мне, конечно, можно выходить.

По ответному недоумевающему взгляду Хьюмо понял, что запретов на прогулки здесь тоже не будет, просто господин искренне не видит большой радости в этом занятии. Но если приспичило, то на здоровье…

Методом тыка определив самый дешёвый ближайший супермаркет, парень набрал продуктов в обе руки. Кормить хозяина «на свои» ему ещё не приходилось. Собственно, свободный мог сделать проще: кинуть объявление в сеть и сдать обученного раба в аренду любителям новизны и чужого добра, а полученные средства использовать по своему усмотрению. Так было бы гораздо выгоднее, но… То ли Ками-со строго-настрого запретила, то ли её друг был далёк от коммерции… В любом случае подсказывать Хьюмо не собирался.

— Ты ещё и готовить умеешь?! Обалдеть! — сдержать улыбку при виде детского восторга Анри было просто невозможно, и парень отвернулся к плите, раскладывая содержимое на две порции, чтобы уж теперь самому не смущать хозяина.

Хотелось сказать, что господин Анри тоже умеет готовить, просто не знает об этом. Потому что обжарить овощи и добавить к ним тушёный мясной набор может любой, у кого есть руки. Но такие речи чреваты…

— Знаешь, мы нечто такое стряпали, когда в общаге жили, экзамены сдавали, — мечтательно принюхиваясь к горке овощей на ложке, вздохнул мужчина. — Золотое время, весело было… А у тебя оно ещё всё впереди, даже завидно.

Хьюмо, конечно, радовало благодушие и панибратское отношение, но вот розовые очки свободного начинали раздражать.

— Рабов для развлечений на учёбу не отправляют, они для другого нужны, — стараясь говорить спокойно и почтительно, невольно сцепил зубы парень.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Жизнь изменчива, — филосовски вздохнул изобретатель. — Да ты и сам в курсе… Но, если лапки сложить и плыть по течению, то так и останешься мальчиком для битья.

— А есть варианты? — мясное рагу вдруг стало безвкусным, разом потеряв всю свою прелесть.

Вот только пространственных размышлений о силе воли и выбранном пути ему сейчас и не хватало. Когда шею не сдавливает ошейник, а страх наказания не вбит в подкорку, мир, конечно, кажется светлее и проще.

— Поговори с Ками, покажи, что тебе интересно, что ты живой… — на полном серьёзе продолжил мужчина. — И ты удивишься, что будет.

Всё следующее утро и дорогу до борделя Хьюмо и так и сяк гонял в голове слова свободного: «Ты удивишься, что будет». Глупость полнейшая, бред… Что будет? Да запорет хозяйка насмерть за длинный язык, вот и всё! Или мастеру вернёт на «доработку», тогда говорить вообще отучат, на немых тоже спрос есть.

Лучшим местом, чтобы прочистить мозги был тренажёрный зал, поэтому парень не поленился проделать путь через весь город к уже знакомому заведению. Все нужные данные для входа Ками-со сбросила ему на браслет, так что ни проблем с охраной, ни с активацией абонемента не возникло. Контингент в качалке на сей раз был несколько иной: больше таких же как он, личных, и меньше бордельных. Поначалу он честно посчитал это плюсом. Как никогда хотелось отвлечься, поболтать с кем-то на равных, даже во время дрессуры у мастера Октори такое частенько случалось, но тут… Домашние рабы были на редкость правильными. Отвечали односложно, в глаза не смотрели и по возможности старались избавиться от назойливого собрата по несчастью.

— Что не прёт? — рядом, как чёрт из табакерки, материализовался знакомый брюнет. — К домашним с расспросами лезть бесполезно, — с кривой усмешкой разглядывая Хьюмо, выдал черноглазый. — Вы же все того…

— Чего «того»? — поставил штангу на место парень.

— Дорогие очень. И хозяева у вас с приветом…

Поцелуй желтоглазки

Да ты не обижайся, смотри, — толкнул его в плечо Роук. — Вон тот смазливый блондинчик ходит через день, бицепсы себе прокачивает с особым пристрастием. Видимо, сильно его за это ебут… в смысле, за красоту. А на шее, видишь, второй ошейник? Тоненький, серебристый… Только это нифига не украшение, эта штучка речь считывает и, если слова ловит лишние, которые хозяйка произносить запретила, посылает электрический разряд… Поэтому он, сам понимаешь, не особо разговорчивый. А там на скамейке девочка-конфеточка пресс качает. Как думаешь, чего к ней наши знакомиться не лезут? Потому что на ней микро камер как блох на собаке. Руку протянешь, а тебя потом на ковёр и на порку. Да и девочке достанется, что хозяина ей мало, и шашни с кем попало крутит. Те двое ходят редко, чего там у них не знаю, но сам глянь какие зашуганные, на каждый резкий звук вздрагивают. В синей майке — как робот, такими обычно становятся, когда мозги перепрошиты. Малышка с косой до попы только после дрессуры сама всех боится…

Чем дальше перечислял присутствующих Роук, тем тоскливее становилось. По всему выходило, что личных рабов, и правда, покупают одни ненормальные. И любой глоток свободы — это только иллюзия, любое послабление — просто игра. Может, и с ним играют? Ками-со, например, сейчас видит и слышит его через браслет или ошейник, записывает все промахи, чтоб потом спросить за них скопом. А её друг не такой уж простак… Мягко стелет, подбивает к неподчинению, а сам только и ждёт, чтоб поиметь дурачка.

— Ну, чего раскис-то? — заметил перемену в настроении черноглазый. — На тебе вроде «украшений» нет. — Надолго хозяйка отпустила?

Хьюмо пожал плечами.

— Хозяйка в отъезде, время не обговорено.

— Так ты сам по себе, что ли? Так круто же! Отрываться надо!

Парень и сам не понял как за собственными мыслями и расслабляющей болтовнёй Роука оказался в какой-то подсобке борделя в кругу его тружеников и со стаканом хмельной бурды в руке. Отмечали, кажется, день рождения сидящего напротив здоровяка, мало ели, много пили, ржали и отпускали сальные шуточки по отношению друг к другу, клиентам и знакомым из прошлой жизни. Хьюмо вспоминать было нечего, поэтому он больше слушал, изредка отвечая на вопросы, и во время тостов понемногу отхлёбывал из стакана не очень крепкую, но довольно вонючую жидкость.