Каждый день, каждый час - Наташа Драгнич

— Это может причинить тебе боль, — только и сказала она.

Молчание затянулось. Фрау Месмер встала, достала из верхнего ящика заклеенный конверт и отдала Луке. Он смущенно и взволнованно посмотрел на учительницу.

— Письмо уже давно тебя ждет. Оно немного облегчит твой путь. Правда, только в том, что касается внешней стороны жизни... — Они стояли около двери. — Увидимся завтра в школе, — сказала она и провела рукой по его щеке. Нежно. Успокаивающе. Доверительно.

Лука подумал о маме. Она умерла. Навсегда. Исчезла в теплой земле.

Прежде чем на глазах выступили слезы, он быстро отвернулся и поспешил на улицу. Он почти бежал. Но машина его не собьет. Потому что не судьба. Потому что на дорогах Макарски в 1977 году было еще очень мало автомобилей.

ГЛАВА 7

Свершилось! Она принадлежит к числу избранных. Дора усмехнулась. Она взобралась по множеству лестниц за теми, кто тоже поднимался на галерку. Дора знала, что всё пойдет по ее плану, который был принят потому... потому что выбора не было. Это был единственный способ выразить, освободить все бушевавшие в ней жизни. Даже если Сартр в апреле умер, его произведения остались, и она их когда-нибудь сыграет.

Следуя за своим будущим, Дора была поражена картиной, мозаикой из крохотных обрывков другой жизни, которая была запрятана в ней и давала чувство уверенности, защищенности и счастья. Она старалась к ней не приглядываться, возможно, из страха, что будет жалеть, когда та пройдет. Обрывки были острые, словно края сухих ракушек, тягучие, как растаявшее летом мороженое, теплые, как свежеиспеченный хлеб, и ясные, как контуры облаков весной. И все эти кусочки утопали в блестящей морской лазури. Не воспоминания, а забытая жизнь у нее перед глазами. По какой-то непонятной причине все было связано. Различное и противоречивое, но все же связанное между собой.

Дора пришла в Парижскую консерваторию на свое первое занятие актерским мастерством. Все устроится. Ее вера питается страстью.

***

— Я люблю тебя.

Слова Клары ласкали его слух. Лука положил кисть и повернулся к ней. Клара стояла чуть поодаль. У них было такое правило: она не должна прикасаться к нему, пока он работает. Правда, Клара нашла иной способ обращать на себя внимание. Ему это и нравилось, и не нравилось, потому что он любил Клару, но не хотел отвлекаться. Времени у него всегда было достаточно. Его работы были готовы задолго до того, как преподаватели давали задания. Лука жил, чтобы рисовать. Движения кисти были его дыханием. Понимала ли это Клара?

Она была удивительной. Клара тоже родилась в Макарске, но уже долгие годы жила в Загребе, потому Лука и не знал ее раньше. К тому же Клара была на три года старше его. Она преподавала танцы. Они познакомились два года назад в больнице, где Лука навещал приятеля, сломавшего обе руки в автокатастрофе. Клара спала в соседней палате под действием сильного болеутоляющего. У нее был тяжелейший перелом ноги. Будучи в некотором роде знаменитостью, чья многообещающая танцевальная карьера, к сожалению, подошла к концу, Клара была темой номер один в разговорах медсестер и больных. Лука решил, что должен ее навестить, принести букет цветов, подбодрить и утешить. Ему казалось, у них много общего. К примеру, место рождения. Так все началось. Клара не сдавалась. Выплакавшись, она вытерла свои широко расставленные глаза и рассмеялась. «Могло быть и хуже», — думала Клара. И это было правдой. Но все-таки подобное отношение не переставало удивлять Луку. Клара говорила, что это была любовь с первого взгляда. Она увидела его в полусне и подумала, что он ей приснился, но потом Клара узнала его наяву.

— Столь же реальный, как мое желание танцевать, — не раз повторяла она.

Про себя Лука не мог сказать ничего подобного. Для него первый взгляд был в далеком прошлом. Так давно, что он почти никогда о нем не думал. Было и прошло. Но все-таки он был первым. А, как известно, может быть только один первый взгляд. Кларе он само собой об этом не рассказывал. Лука мало знал о женщинах, ему не хватало опыта, хотя ему уже исполнился двадцать один год. Но Лука знал наверняка, что ни одной женщине не понравится услышать такое. Особенно если она влюблена. Правда, портрет Клары он все же нарисовал. Картина висела в танцевальной школе, где она преподавала. Они жили порознь. «Пока», — говорила Клара. Лука молчал. Он не мог себе представить жизнь вместе. Он любил Клару и не хотел ничего менять. Всё и так хорошо. Порой Лука думал, что он не выносит чьего-либо длительного присутствия. Правда, затем приезжала Ана, но Луке было мало общения с ней. Он заметил, что в такие дни Клара очень подробно его рассматривала и могла прийти к ложным выводам, но его мало это волновало. Вероятно, поэтому Ана и Клара так хорошо ладили друг с другом.

Ана любила Клару, которая с удовольствием о ней заботилась. Она практически заменила ей мать, и Ана была не против. Лука думал, что, хотя отец и вернулся домой, его сестре все же недоставало мамы. Ана жила с папой в домике у моря, рядом с гостиницей, которой последние три года управлял Зоран. Ана хотела стать учительницей и остаться в Макарске. Она была влюблена по уши, его звали Тони, он учился с Аной в одном классе. Тони играл и водное поло, как в свое время Лука, до того как уехал в Загреб, чтобы полностью посвятить себя живописи. Тонн был высоким и сильным, к тому же он любил Ану. Луке иногда казалось, что он упустил что-то в этой жизни, как будто его обокрали.

Он смотрел на сестру и был вынужден признать: жизнь может быть очень простой.

На самом деле его жизнь тоже не была сложной. Лука занимался тем, чем хотел, у него была любимая девушка, которая его любила, он уже продал несколько картин. Никаких препятствий на пути.

И все же. Было что-то, чего не должно было быть.

— Я тебя люблю.

Дора верила, что Андре ее любит. Она тоже его любила. Даже, если она ему никогда об этом не говорила. Ей было нелегко. Всякий раз слова застревали где-то под языком. Как будто боялись света.

— Я люблю тебя.

В ответ Дора обняла его. Они были знакомы всего месяцев шесть, но Доре было хорошо, она чувствовала себя с ним как дома.

Андре был старше на четыре года, почти закончил учебу — изучал экономику — и уже работал у своего отца в банке. Он был умен и усерден. И в отличие от Доры разбирался в финансах. Он постоянно подтрунивал над ее наивностью в денежных делах:

— Когда станешь богатой и знаменитой, позволь, пожалуйста, мне заниматься твоими финансами.

— С удовольствием, — отвечала Дора. Ей было все равно, она об этом не думала. Ее голова была занята совсем другими вещами.