Детективное агентство Дирка Джентли - Дуглас Адамс

— С вами все в порядке? — растерянно спрашивал он. — Вызвать врача?

Профессор махнул рукой.

— Все в порядке, — наконец решительно заявил он. — Я чувствую себя отлично. Хотя мне показалось, что я слышал шум. Это он так напугал меня. Пустяки, просто, должно быть, я угорел от ароматов чая. Дайте мне отдышаться. Я думаю, глоток э-э-э… вина взбодрил бы меня. Извините, я не хотел вас напугать.

Он указал рукой на графин с вином. Ричард поспешил налить немного вина в стакан и поднес ему.

— Что за шум? — спросил он, удивляясь, что же могло так напугать старика.

Вдруг над головой действительно послышались шум и странные звуки, похожие на тяжелое дыхание.

— Это… — пролепетал профессор. На ковре было пятно от пролитого вина и осколки разбитого стакана. — Вы слышали? — испуганно прошептал он.

— Да, слышал.

Казалось, ответ Ричарда успокоил беднягу.

Ричард же с опаской смотрел на потолок.

— Там кто-то есть? — спросил он, понимая, насколько нелепо звучит вопрос, но он не мог не задать его.

— Нет, — ответил профессор таким тихим и полным ужаса голосом, что Ричард не на шутку испугался. — Никого. Там никого не должно быть.

— Но тогда?..

Профессор с трудом поднялся с кушетки. В нем снова появились былая бодрость и решимость.

— Я должен подняться наверх, — тихо сказал он. — Должен. Пожалуйста, оставайтесь здесь и ждите меня.

— Послушайте, что все это значит? — заволновался Ричард, решительно встав между профессором и дверью. — Это воры? Я пойду с вами. Я уверен, что это просто ветер или еще что-нибудь.

Ричард сам не понимал, почему он говорит такое. Было совершенно ясно, что ветер здесь ни при чем, да и вообще что-либо похожее на ветер тоже. Разве мог бы ветер топать или тяжело дышать?

— Нет, — вежливо, но твердо промолвил профессор, стараясь обойти его. — Я сам должен это сделать.

Ричарду ничего не оставалось, как в полной растерянности последовать за ним в небольшой коридорчик, за которым находилась кухня. Из нее наверх вела лестница темного дерева, ступени которой были изрядно повреждены и поцарапаны.

Профессор включил свет. Голая, без абажура лампочка на верхней площадке светила слабо. Старик, мучимый мрачными предчувствиями, укоризненно посмотрел на нее.

— Ждите меня здесь, — сказал он Ричарду и стал подниматься по лестнице, но на первых двух ступеньках остановился, обернулся и снова посмотрел на гостя. Лицо профессора стало необыкновенно серьезным.

— Мне очень жаль… — промолвил он. — Вы невольно соприкоснулись с одной из самых тяжелых сторон моей жизни. Но теперь ничего уже не поделаешь, вы втянуты, к великому моему сожалению, и поэтому я должен кое о чем попросить вас. Я не знаю, что меня ждет, вернее точно не знаю. Не знаю, по собственной ли глупости я навлек это на себя из-за… как бы это сказать… моих увлечений, или просто стану невинной жертвой. Если первое, то я буду подобен врачу, который не хочет бросить курить, или же экологу, не желающему отказаться от автомобиля. Однако надеюсь, все это не затронет вас.

Я хочу попросить вас о следующем. Когда я вновь спущусь сюда, если, конечно, это произойдет, и что-то в моем поведении покажется вам странным, вы должны немедленно броситься на меня, скрутить мне руки и прижать меня к полу. Вы поняли? Вы должны помешать мне сделать то, что я попытаюсь сделать.

— А как я узнаю?.. — встревожился Ричард. — Простите, я не хотел, чтобы это звучало так глупо, но как я узнаю?..

— Вы узнаете, — успокоил его профессор. — А теперь ждите меня, в гостиной. Старайтесь держаться поближе к двери.

Обескураженный Ричард покачал головой и отступил, пропуская профессора. Затем он сделал так, как тот его просил. Из глубины большой неубранной гостиной он прислушивался к тому, как медленно, ступенька за ступенькой, поднимался по лестнице профессор.

Его шаги были тяжелыми и размеренными, как ход больших старых часов.

Ричард слышал, как он поднялся на площадку. Здесь шаги затихли, он остановился. В наступившей тишине текли секунды — пять, может, десять или двадцать. Затем послышалось тяжелое движение и снова чье-то дыхание, так перепугавшее профессора.

Ричард быстро подошел к двери, но не открыл ее. Холод в гостиной подавлял и пугал его. Он тряхнул головой, стараясь прогнать неприятное чувство подавленности, но вдруг, затаив дыхание, услышал, как профессор так же медленно и осторожно, дюйм за дюймом, пересекает небольшую площадку, чтобы снова остановиться.

Спустя несколько секунд послышался скрип медленно отворяемой двери. Она, кажется, открылась настежь.

Потом очень долго было так тихо, будто наверху ничего не происходило.

Наконец дверь тихонько закрылась.

Шаги снова пересекли площадку и замерли. Ричард, немного отступив от двери, не отрывал от нее глаз. Шаги слышались уже на лестнице, такие же осторожные и тихие. Наконец внизу они смолкли. Через несколько секунд повернулась ручка двери и в гостиную вошел профессор. Он был спокоен.

— Все в порядке, — сказал он тихо. — Это всего лишь лошадь. Она в ванной.

Ричард, не раздумывая, набросился на профессора и повалил его на пол.

— Нет, нет! — задыхаясь, взмолился профессор. — Отпустите, слышите, со мной все в порядке, черт побери! Это всего лишь самая обыкновенная лошадь, вот и все.

Он довольно легко высвободился из рук вконец растерявшегося Ричарда и сел, отдуваясь и приглаживая свои жидкие волосы. Ричард продолжал настороженно стоять над ним, чувствуя себя все глупее и глупее. Наконец он отступил назад и позволил профессору подняться. Тот встал и сел на стул.

— Всего лишь лошадь, — повторил профессор, — но все же благодарю вас, что поймали меня на слове. — Он отряхнул одежду.

— Лошадь? — машинально повторил Ричард.

— Да, — подтвердил профессор.

Ричард вышел в коридор и снова вернулся.

— Лошадь? — недоуменно переспросил он.

— Да, лошадь, — опять пояснил профессор. — Подождите… — остановил он Ричарда, увидев, что тот направился к двери, видимо, желая сам все проверить и убедиться. — Оставьте ее в покое. Это ненадолго.

Ричард с недоумением посмотрел на профессора:

— Вы утверждаете, что у вас в ванной комнате лошадь, и спокойно, как в песенке Биттлзов, повторяете: «Это ненадолго». Как вас понимать, профессор?

Профессор смущенно глядел на него.

— Послушайте, мне очень жаль, что… э-э-э… я напугал вас, но это все пустяки. Такое случается, мой дорогой друг, поэтому не стоит расстраиваться. Со мной бывало и не такое, и неоднократно. Случалось и похуже. Я скоро ее выпущу. Не стоит думать об этом. Давайте лучше выпьем для поднятия духа.

— Но… как она попала туда?

— Видите ли, в ванной было открыто окно. Должно быть, она попала туда таким образом.

Ричард, подозрительно прищурившись, смотрел на профессора, что он делал и, видимо, будет делать еще не раз.

— Вы все это нарочно придумали, не так ли? — мрачно произнес он.

— Что именно, друг мой?

— Я не верю, что в вашей ванной лошадь, — неожиданно для самого себя выпалил Ричард. — Я не знаю, что там, чем вы занимаетесь и что означает весь этот вечер, но, черт побери, я не верю, что в вашу ванную комнату через окно забралась лошадь.

И, не обращая внимания на протесты профессора, он решительно покинул гостиную.

Ванная комната была относительно небольшой.

Стены, отделанные панелями из темного дуба, были бесценными и соответствовали общему стилю старой архитектуры университетского здания, а в остальном все, как в любой ванной комнате у человека среднего достатка.

Старый линолеум в черно-белую шашечку, но с трещинами, пятнами и щербинками, фаянсовая раковина с полочкой для зубных щеток и пасты, а над нею варварски привинченный к древним панелям шкафчик с зеркалом в металлической оправе. Похоже, шкафчик периодически красили в белый цвет, ибо оправа зеркала была местами замазана белой краской. В одном углу находился старомодный унитаз с чугунным бачком и цепочкой, в стене — старый кремового цвета встроенный шкафчик, а рядом такой же старый венский стул, на котором лежала аккуратная стопка довольно ветхих махровых полотенец. В ванной комнате, почти полностью занимая ее, стояла большая лошадь.

Ричард уставился на лошадь, а она — на него. Взгляд ее был оценивающим. Ричард слегка покачнулся, лошадь осталась неподвижной. Вскоре она, однако, перевела взгляд с Ричарда на кремовый шкаф. Казалось, она если и не была вполне довольна обстановкой, в которой очутилась, то по крайней мере уже смирилась с ней. Во всяком случае, здесь ее пока никто особенно не тревожил. Еще Ричарду показалось, что она… впрочем, что показалось?..

Бледный свет луны, лившийся в окно, хорошо освещал лошадь. Окно ванной действительно было открыто, но оно было слишком мало, да к тому же на втором этаже. То, что лошадь таким образом проникла в дом, казалось просто невероятным.