Поколение свиней - Хантер Томпсон

На телевидении Франка называют директором некого учреждения, так называемого Национального центра изучения ураганов. Центр располагается в Корал-Гейблс — модном когда-то пригороде Майами.

Кроме того, Нейл Франк — как утверждает житель Коко-Гроув по имени Текс — преуспел на поприще религиозных проповедей в евангелическом духе. Раньше он принимал активное участие в крестовом походе под водительством Билли Грэма. Его ли религиозная деятельность или что-то другое стало тому причиной, но множество людей в Южной Флориде прониклись к нему доверием. Апокалиптические предупреждения о заряженности ураганов «энергией, равной одной из наших первых атомных бомб», превратили Нейла Франка в святого, буквально в Божьего посланника. По его совету многие покинули свои дома и побежали, как крысы; на возвышенность — и таких людей было больше, чем тех, кто когда-то следовал за Моисеем через горы и Чермное море.

Вся заслуга Франка в том, что он напугал людей до смерти, и они бросились спасаться бегством от Божьего гнева. Правда, сделать работу Нейла Франка и заслужить восхищение тех же легковерных людей мог бы любой бабуин со здоровым сердцем, хорошей дикцией и контрактом с «Вечерней строкой» канала Эй-би-си.

Разгневанная чета Кемпкеров (Ф.Л. и Виргиния) из Ки-Ларго в коротком и решительном письме укоряет меня: «Своим невежественным и порочным критицизмом Вы нанесли мистеру Нейлу Франку оскорбление».

«Бог простит тебя, если ты попросишь о прощении, — пишет мне человек по имени Россел, живущий где-то в южной части Майами-Бич. — Бог может простить любой грех, кроме отрицания сына своего, Иисуса. Надейся, может быть, Бог смилуется над тобой».

Некто по имени Пик Коттон из Южно-Африканской организации имени Кэт Л. Коттон-Дебур, объединяющей профессиональных врунов, назвал меня бесчувственным шакалом и предположил, что я подсознательно завидую Нейлу. «Убирайся в щель, из которой выполз, — сказал он. — Ты здесь никому не нужен».

Неделя праздника Благодарения, проведенная в горах, была небогата новостями. Встреча в верхах закончилась, «Мустанги» проиграли, а сугробы с каждым днем становились все выше. Погибло много животных. Но большинство из них съел Рассел Чатам, а его подружка, та еще бешеная сука, уехала, прихватив с собой около шестисот звериных шкурок, которые она потом продала на улицах Голливуда.

Пришлось включить полный привод на нашем джипе, иначе мы не могли одолеть длинный подъем по пути к ближайшей таверне. На участке Уэйна дорогу перегородили замерзшие быки: они мочились на асфальт и топтались на месте. Некоторые люди останавливаются перед крупными животными, но делать так — большая ошибка. Единственный способ сдвинуть их с дороги — это включить первую передачу и давить на газ. Двигай прямо на зверюг — пусть они почувствуют металл.

Иногда громкий гудок приводит в панику все стадо, и тогда можно на большой скорости преследовать их несколько миль.

Обычно по выходным в таверне спокойно. Это место, где собираются ковбои, небольшое придорожное строение в глубине долины — с единственной неоновой вывеской на десять миль вокруг.

Но в эти выходные место для парковки было запружено «поршами», «рейнджроверами»; была даже одна «BMW 735i». Местный лидер Общества друзей Роберта Веско приехал на «феррари 308». С ним была его жена — помощница шерифа. По их утверждению, раньше они жили в Шелбивилле, штат Кентукки, где зарабатывали на жизнь разведением чистокровных собак динго. Австралийских псин с желтовато-коричневой шерстью, весящих около тридцати-сорока фунтов — безмозглых тварей с ярко выраженным инстинктом убийцы. Пару таких собак недавно продали на собачьей выставке в Денвере за двадцать две тысячи долларов.

Говорили именно о такой сумме, но, скорее всего, это был дешевый рекламный трюк. Торговля собаками, особенно чистокровными служебными животными вроде динго и доберманов, — ненадежный бизнес.

Однако друзей Роберта Веско все это не интересовало. Они собрались на свою ежегодную встречу, к тому же большинство из них имело собственных собак. Собралась гнусная толпа, сплоченная и большая, в парках из овчины и черных ковбойских сапогах, но они платили наличными, и никто не задавал лишних вопросов. Один из этих ребят порезал ножом свою жену, но рана оказалась пустяковой — и в понедельник женщина села в первый самолет на Денвер.

2 декабря 1985 года

Apres moi, le deluge [33]

— Я буду считать эту проблему серьезной, пока, проработав всю ночь, вы не докажите мне обратное.

Ричард Милхаус Никсон

На прошлой неделе в Вашингтоне произошли серьезные события. В четверг вечером Скиннер позвонил мне из офиса и сообщил, что остался без работы. До этого момента он был ответственным консультантом в команде сенатора Эдварда Кеннеди, который участвовал в президентской предвыборной кампании.

— Кеннеди вышел из гонки, — сказал Скиннер. — Он только что сообщил нам об этом. Через десять минут он поедет в Бостон, чтобы зачитать свое окончательное решение в прямом эфире.

— Врешь, свинья! — закричал я. — Опять ты злишь меня своими дешевыми политическими сплетнями?

— На этот раз слухи соответствуют действительности, — сказал он. — Парень спрыгнул с поезда. Сегодня в десять утра уволили всю комранду. Расставаясь, люди обнимают друг друга и плачут. Я только что потерял пятьсот долларов в день — зарплату, которую я рассчитывал получать следующие два года.

— Плевать на деньги! Что случилось?

— Безумие, — ответил он. — Наш коммутатор чуть не закоротило. К половине пятого все телефонные линии раскалились добела. Первый человек, позвонивший нам, сказал, что или у сенатора СПИД, или в его машине были еще трупы[34].

Другой заявил, что все это просто скандал. Третий дружелюбно предположил, что дело в какой-то семейной трагедии — может быть, у сына сенатора опять рак или что-то в этом роде. Четвертый сказал, что Кеннеди, видимо, собирается жениться на другой, может быть, на этой целеустремленной чехословацкой женщине, с которой он последнее время появлялся на людях.

— Отвратительно, — проворчал я. — По-настоящему отвратительно.

— И кроме всего прочего, постоянно звонят журналисты. Как перед отставкой Никсона. Ты берешь телефон, чтобы позвонить, и не можешь дождаться длинного гудка, потому что все линии в Сенате заняты. Это было как взрыв бомбы.

— Серьезно? Неужели ты не знал заранее?

— Никто не знал, — сказал Скиннер. — Даже Пэт Кэдделл и вся его новая сверхмощная фирма-консультант, которая, правда, два дня назад развалилась, — даже они не знали. Кэдделл поссорился с Доуком и Шраммом, а потом сидел в своей комнате и кричал: «Это трюк Кеннеди, это часть его предвыборной стратегии». Видишь, какое темное дело.

— Как это скажется на партии? — спросил я.

— В партии хаос. Может быть, новым претендентом станет Джесси Джексон. В пятнадцати южных штатах пройдет супервторник. В гонке примут участие девять белых и Джесси. При таком раскладе Джесси выигрывает первичные выборы в пятнадцати штатах. Все. Мне больше нечего сказать. Не будет больше никаких разговоров о Кеннеди.

— Итак, — сказал я, — из ниоткуда возникла решительная чехословацкая женщина. Если верить слухам, циркулирующим на высшем уровне в Вашингтоне, она является единственной явной причиной того, что сенатор от Массачусетса Эдвард М. Кеннеди внезапно решил выйти из президентской гонки, причем именно в момент, когда его шансы на победу были в два раза выше, чем у любого другого кандидата.

— Да, — ответил Скиннер. — Именно так скажут завтра у Дюка Зибертса, когда Боб Страус и Гамильтон Джордан сядут за ленч.

— А ты? — спросил я.

— Меня там не будет. Завтра я собираюсь отправиться на ипподром, — сказал он. — Есть вещи поважнее того, кто станет следующим президентом Соединенных Штатов.

Как правило, ночью политический бизнес идет вяло. Но через какое-то время обязательно наступает бурная ночь, взрыв ужасного вероломства и извращенности, после которого даже сильным не сразу удается разгрести дерьмо.

Заниматься этим — мерзкое ремесло, и никто из умных людей не станет утверждать обратное… за исключением, может быть, Рональда Рейгана, который, похоже, глупее трех мулов. Но, в конце концов, он — президент. Он может сбросить бомбы на любой город в мире и арестовать любого, кто будет ему досаждать.

Быть президентом — значит занимать высокое положение в обществе, из чего вытекают некоторые вопросы о глупости. Можно ли назвать дураком Хершеля Уокера, который зарабатывает миллион долларов в год, при этом вообще ничего не делая?

Президенту Соединенных Штатов не нужно быть умным.

Он может балансировать на зловещей грани, за которой — полное отмирание серого вещества головного мозга, и при этом оставаться самым могущественным человеком в мире. Если он арестует главу мафии или отправит мемориал Вашингтона арабам, никто не будет оспаривать его право.