Чёрные колдуны - Роберт Говард

— О Кром! — проговорил он. — В своих ниспадающих муслиновых одеяниях ты казалась ослепительной, но далекой и холодной, словно звезда в ночном небе. Сейчас ты женщина из плоти и крови. За скалу удалилась Деви Вендии, а вышла горянка, но в тысячу раз более прекрасная. Была богиней, стала — женщиной!

И он неожиданно шлепнул Жазмину пониже спины, завершив таким образом давшуюся с большим трудом возвышенную речь.

Странно, но Деви сразу поняла, что этот жест, за который любой мужчина Вендии поплатился бы головой, — своеобразный знак уважения, свойственный простодушному варвару. Сменив одежду, она словно изменилась сама, как будто вместе с некогда роскошным платьем сбросила груз условностей и предубеждений. Сдерживаемые до сих пор чувства и желания овладели Жазминой и, вместо того, чтобы рассердиться, она улыбнулась Конану…

Но лицо варвара уже снова приняло озабоченное выражение. Он ни на миг не забывал о грозящей опасности. Кшатрии навряд ли рискнут удаляться так далеко от крепости, но Конан все время прислушивался, стараясь различить отдаленный топот копыт, свидетельствующий, что мстительные вазулы из Курума идут по их следу.

Ступив на ладонь киммерийца, крепостью не уступающую камню, Деви легко вскочила в седло. Конан устроился сзади и направил коня на запад. Сверток с остатками одежды вендийки он зашвырнул в бездонную пропасть.

— Почему ты не отдал мое платье горянке? — спросила Жазмина. — От него, конечно, мало что осталось, но все же это лучше, чем ничего.

— Кшатрии прочесывают горы и могут добраться даже сюда, — ответил варвар. — Горцы нападают на воинов пешкаурского наиба, а те в отместку жгут селения. Что если в одном из них они найдут женщину в твоей одежде? Чундер Шан знает толк в пытках и может заставить ее навести на наш след.

— Как же она появится среди своих в таком виде? — не унималась Деви.

— Думаю, она расцарапает себе лицо и, вернувшись, расскажет о разбойниках, укравших ее одежду. Но сначала наберет воды: разбойники разбойниками, а горцы строги со своими женами. Вернется с пустым бурдюком — получит палок. Это дает нам время. Галзаи, конечно, снарядят за нами погоню, но будет поздно: еще до заката мы пересечем границу Афгулистана. Кстати, вот тебе еще подарок…

И он подал девушке галзийский стилет с перламутровой ручкой.

— Укрась им прическу, — посоветовал Конан, — пригодится. Только не для того, чтобы убить меня. Ты ведь не настолько глупа, чтобы остаться одна в этих диких местах?

Это был второй жест доверия после шлепка по заднице, которым он наградил ее недавно.

Лучи заходящего солнца окрашивали багрянцем и золотом скалы, на камнях слезами выступила появившаяся в вечерней прохладе роса. Деви вскрикнула от восторга: поднимаясь по уступам, они проехали сквозь облачко, белым туманом расступившееся перед ними и растаявшее под копытами черного жеребца. Воздух был настолько чист и прозрачен, что, казалось, звенел мириадами маленьких серебряных колокольчиков.

— Какая пустынная местность! — заметила немного погодя Жазмина. — Ни одного селения. Даже для Химелии слишком безлюдно. Мы не видели ни одной тропы с тех пор, как свернули с дороги, возле которой встретили галзайку.

Конан молча указал рукой на северо-запад, где, окруженная мрачными остроконечными скалами, высилась огромная гора.

— Это Имш, — сказал Конан. — Горцы строят свои селения как можно дальше от этого места.

Жазмина вздрогнула.

— Имш, — прошептала она, — Гора Черных Колдунов!

— Так говорят, — ответил киммериец. — Навряд ли мы здесь кого-нибудь встретим. Торный путь из Курума в Афгулистан лежит южнее, но я специально поехал заброшенной северной тропой: вряд ли кшатрии осмелятся сунутся сюда.

Жазмина пристально вглядывалась в далекую вершину. Она сжала руку Конана, держащую поводья, так, что ее ноготки впились в его кожу. — Как долго надо ехать отсюда до Имша?

— Остаток дня и всю ночь, — улыбаясь отвечал варвар. — Никак собралась в гости к колдунам? Хочешь расскажу, что болтают о них горцы?

— Почему они не соберутся и не уничтожат нечисть, которая оскверняет эти прекрасные места? — гневно спросила девушка.

— Мечи против колдовства? Чего это ты так раздухарилась? Чародеи не вмешиваются в людские дела, разве что кто-нибудь по глупости станет вставлять им палки в колеса. Я никогда не видел ни одного из них, хотя и говорил с людьми, которые клялись, что встречали на заходе или рассвете жителей Имша — высоких молчаливых людей в черных тогах.

— Все их боятся! Ты тоже? Смог бы напасть на них?

— Я? — Вопрос девушки был столь неожидан, что киммериец не сразу нашелся, что ответить. Праздное хвастовство было не свойственно его прямой натуре, и потому он ответил сдержанно: — Ну, если они перейдут мне дорогу, то разговор короткий: кто кого. Хотя у меня пока нет повода с ними ссориться. Я отправился в горы, чтобы собрать людей, а не воевать с колдунами.

Жазмина едва сумела скрыть разочарование. Она неотрывно смотрела на гору, чувствуя гнев и скорбь по умершему брату. Там, на вершине, гнездо тех, кто заставил ее собственной рукой оборвать жизнь близкого человека. Клятва мести, принесенная на алтаре Ашуры, должна быть исполнена. И помочь в ее осуществлении может только ее похититель.

Живя среди дворцовых интриг, Деви привыкла к тому, что за все в этом мире приходится платить. Так что же предложить варвару, который сулил золото за головы ничтожных конокрадов богатейшему наибу Пешкаури? Она вспомнила о странном блеске его голубых глаз, когда он смотрел на нее, выходящую из-за скалы в одежде горянки. Женское чутье подсказывало выход: не одно царство пало, когда тонкие девичьи пальцы уверенно брались за нити судьбы…

И тут ее размышления прервались: над далекой вершиной Имша девушка заметила матово-алое облачко, переливающееся золотыми искрами.

— Смотри! — воскликнула Деви, указывая на него Конану.

Облако двигалось, пульсировало, меняло форму, по нему пробегали желтоватые тени, миг — и оно превратилось во вращающийся конус, сверкающий в лучах заходящего солнца. Вдруг он оторвался от заснеженной вершины горы, похожий на яркое перо павлина, проплыл по небу и исчез в его голубых просторах.

— Что это? — спросила Деви. — Красиво, но мне почему-то страшно.

— Здешние зовут эту штуку Ковром Имша, но я не знаю, что это, — сказал Конан. — Когда-то я видел, как сотен пять местных, завидев красную тучу, во все лопатки удирали, прячась по расщелинам и пещерам, словно за ними гнались демоны. Дерьмо Нергала…

Он осекся, покачнувшись в седле: вороной встал как вкопанный.