Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рассказать кому-нибудь об индейце? — спросил Джейк.
Ариэль задумалась.
— Этот индеец показался вам страшным или опасным?
— Он трогал Джейка за ногу, — сказал я.
— Мне не было страшно, — заметил Джейк. — Не думаю, чтобы он собирался чем-нибудь нам вредить.
— Ну тогда, считаю, можно об этом не распространяться. — Ариэль поднялась с кровати. — Но пообещайте мне, что больше не будете околачиваться у железной дороги.
— Обещаем, — сказал Джейк.
Ариэль ждала, чтобы и я присоединился к разговору, и укоризненно смотрела на меня, пока я не дал ей такое же обещание. Она отошла к двери, потом жеманно обернулась, широко взмахнула рукой и промолвила:
— Я ухожу в театр.
Последнее слово она произнесла как «тэатр».
— В театр под открытым небом, — добавила она, обернула вокруг шеи воображаемый палантин и манерно вышла из спальни.
Тем вечером отец не готовил гамбургеров и молочных коктейлей. Его вызвали в похоронное бюро ван дер Вааля, куда до дальнейших распоряжений доставили мертвое тело и где они с Ван дер Ваалем и шерифом обсуждали похороны незнакомца. Он не возвращался домой допоздна. Тем временем мать разогрела томатный суп «Кэмпбелл», сделала сэндвичи с сыром «Вельвита», мы поужинали и уселись смотреть «Есть оружие — будут путешествия». Изображение на экране было размытое, потому что в такой отдаленной местности прием слабый, но мы с Джейком все равно каждую субботу упрямо смотрели этот сериал. Ариэль с какими-то своими подругами отправилась на кинопоказ под открытым небом, и мать сказала ей:
— К двенадцати чтобы вернулась.
Ариэль нежно поцеловала ее в лоб и ответила:
— Да, мамочка.
Мы приняли субботнюю ванну и улеглись в постели еще до того, как вернулся отец, но когда он пришел домой, я еще не спал и слышал разговор родителей на кухне, которая располагалась прямо под нашей спальней. В полу имелась вентиляционная решетка, и голоса были слышны так отчетливо, словно родители находились в той же комнате, что и я. Они и понятия не имели, что я негласно участвую в каждом разговоре, который происходят между ними на кухне. В тот вечер они несколько минут обсуждали похоронную службу по мертвецу, которую отец согласился провести. Потом заговорили об Ариэль.
— Она уехала с Карлом? — спросил отец.
— Нет, — ответила мать. — Просто с компанией своих подружек. Я велела ей вернуться к двенадцати, потому что знаю, что ты будешь волноваться.
— Когда она поступит в Джуллиард, я вмешиваться не стану — пусть пропадает допоздна, сколько хочет. Но покуда она здесь, под нашим кровом, пусть возвращается домой до двенадцати, — сказал отец.
— Не нужно мне это без конца повторять, Натан.
— В последнее время она какая-то другая, — сказал отец. — Ты заметила?
— В каком смысле другая?
— У меня такое чувство, будто что-то творится у нее в душе, и она готова об этом сказать, но не говорит.
— Если ее что-нибудь волнует, она расскажет мне, Натан. Она мне все рассказывает.
— Хорошо, — ответил отец.
— Когда похороны того скитальца? — спросила мать.
Она объяснила нам, что слово «скиталец» звучит мягче, нежели «бродяга» или «бездомный», поэтому все мы стали употреблять это выражение, когда говорили о покойнике.
— В понедельник.
— Хочешь, чтобы я спела?
— На похоронах будем только я, Гас и Ван дер Вааль. Думаю, музыки не нужно. Достаточно нескольких надлежащих слов.
Стулья шаркнули по линолеуму, родители вышли из-за стола, и я больше не мог их слышать.
Я задумался о покойнике и понял, что хотел бы присутствовать на его похоронах. Я повернулся на другой бок, закрыл глаза и вспомнил о Бобби Коуле, лежавшем в гробу, подумал о покойнике, который тоже будет лежать в гробу, и провалился в мрачный, беспокойный сон.
Среди ночи я проснулся — на улице хлопнула автомобильная дверца и раздался смех Ариэли. В спальне родителей, через коридор от нашей, загорелся тусклый свет. Машина уехала, и спустя несколько мгновений я услышал, как пискнули петли входной двери. Свет в спальне родителей погас, дверь в нее с тихим вздохом затворилась. Ариэль взошла по лестнице, и я уснул.
Позже я проснулся от громового раската. Подошел к окну и увидел, что с севера на долину наползает грозовой шторм. Дождь должен был обойти нас стороной, но я отлично видел серебряные стрелы молний, выкованные на громадной наковальне грозовых облаков. Я спустился вниз, вышел в переднюю дверь и уселся на пороге. Прохладный ветер, от которого я успел отвыкнуть за последние дни, дышал прямо в лицо, и я наблюдал за бурей, словно за приближением свирепого и красивого хищного зверя.
Отдаленный гром напоминал артиллерийскую канонаду. Я подумал об отце и о том, что он рассказывал нам с Джейком про войну, — этими воспоминаниями он делился с нами гораздо охотнее, нежели чем-то иным. Мне хотелось расспросить его о многом — не понимаю, что меня удерживало. Наш отец ничем этого не показывал, но я знал, что его задевает молчание, которым мы отвечали на откровенность, стоившую ему таких усилий. Мне хотелось расспросить его о смерти: о том, больно ли умирать, и о том, что ждет меня и всех остальных после кончины. Только не надо всей этой чепухи про райские врата, папа. Смерть занимала меня всерьез. Когда мы с отцом и братом стояли в грязном гараже, мне представилась возможность поговорить об этом, но я ее упустил.
Сидя на пороге, я вдруг увидел, как кто-то выбежал из-за дома, пересек двор и устремился по Тейлор-стрит по направлению к Высотам. На Равнинах не было уличных фонарей, но я не нуждался в освещении, чтобы понять, кто это.
Я поднялся, чтобы вернуться в спальню, и напоследок взглянул на то, как молния пронзает холмы, которые окружали и защищали нашу долину.
Этим летом рядом с нами произошло уже две смерти. Я не мог и догадываться, что до его окончания смертей предстояло еще три.
И следующая станет самой горестной.
5
В ведении отца находилось три
- Том 2. Пролог. Мастерица варить кашу - Николай Чернышевский - Русская классическая проза
- Аркадия - Лорен Грофф - Русская классическая проза
- Проклятый род. Часть III. На путях смерти. - Иван Рукавишников - Русская классическая проза
- СПб & т п - Андрей Левкин - Русская классическая проза
- Сеть мирская - Федор Крюков - Русская классическая проза
- Товарищи - Федор Крюков - Русская классическая проза
- Офицерша - Федор Крюков - Русская классическая проза
- Ратник - Федор Крюков - Русская классическая проза
- Жизнь - Надежда Лухманова - Русская классическая проза
- Один - Надежда Лухманова - Русская классическая проза