Крестный путь Петра Столыпина - Дмитро Табачник

Спокойное проведение реформ в губернии (пусть и в достаточно ограниченном масштабе) стало возможно и во многом благодаря тому, что губернатор жёстко подавлял любые попытки революционных беспорядков и отстаивал необходимость самых строгих мер по отношению к революционерам. Так, он с возмущением писал генерал-губернатору о нерешительных действиях начальника губернского жандармского управления полковника Александра Бекнева и, наоборот, высоко оценивал решительные действия белостокского полицмейстера Петра Метленко во время пресечения революционных выступлений в Белостоке: «Считаю долгом своим, помимо официального представления, донести Вам частным образом о белостокских событиях, так как некоторые побочные обстоятельства не могут найти места в официальной переписке.

Дело в том, что после выяснения на месте вице-губернатором всей картины происшедших беспорядков на место в Белосток выехал начальник губернского жандармского управления и прокурор окружного суда для производства дознания о виновности задержанных лиц в государственном преступлении. Так как в Белостоке всё было уже спокойно и делу был дан законный ход, я выехал на два дня в деревню для того, чтобы закончить перед выездом из Гродно свои дела по имению.

Вернувшись в пятницу днем, я к изумлению своему узнал, что полковник Бекнев, привлёкши, по соглашению с прокурором, 4 лиц по обвинению в государственном преступлении, всех остальных предложил полицмейстеру выпустить и привлечь по 38 ст. Улож[ения] о наказаниях.

Я немедленно вызвал к себе полковника Бекнева и из разговора с ним и прокурором убедился, что прокурор давал свое заключение исключительно с юридической точки зрения, совершенно оставив в стороне вопрос об административной репрессии. Полковник же Бекнев, видимо, совершенно упустил из виду существование в Белостоке положения усиленной охраны. Объясняет он своё распоряжение тем, что оно не служило препятствием полицмейстеру оставить своей властью под стражею задержанных лиц, тем более, что в своём предложении полицмейстеру об аресте он добавил, «если к тому не встретится препятствий», но переложить в данном случае ответственность на полицмейстера я не считаю возможным, так как он не имел права не исполнить предложения начальника жандармского управления, действовавшего по соглашению с прокурором.

Во всяком случае, как только я узнал об освобождении арестованных, я немедленно распорядился снова их арестовать и в субботу приказал лично явившемуся ко мне белостокскому полицмейстеру немедленно вернуться в Белосток и приложить всё своё старание к успешному выполнению этого моего приказания, после чего ждать окончательного распоряжения относительно арестованных, долженствующего воспоследовать со стороны Вашего Сиятельства.

Я считал невозможным медлить и потому распорядился, не сносясь предварительно с Вашим Сиятельством, полагая, что предварительный арест не предрешит постановления Вашего по этому делу…

Причина, побудившая полковника Бекнева к снисходительности по отношению к производившим беспорядки, заключается, по моему мнению, в его предположениях о том, что это соответствует «веяниям Департамента полиции».

С своей стороны я нахожу, что меры строгости, принятые Вашим Сиятельством, безусловно необходимы и будут иметь прекрасное воздействие на население. Так как полицмейстером были переписаны и некоторые рабочие, бросавшие камни в полицию, то я приказал ему арестовать и их для представления Вашему Сиятельству о наложении на них наказания за нарушение обязательного постановления. Буду только ходатайствовать в представлении своём об установлении некоторой градации в сроке наказаний, соответственно степени виновности задержанных.

Кроме сего, усердно прошу, не найдёте ли Вы возможным объявить в «Виленском вестнике» благодарность полицмейстеру Метленко за распорядительность и усердие.

Его личная отвага и храбрость, безусловно, достойны похвал, что касается его башибузукских приёмов после прекращения беспорядков, то я ему уже объявил, что они, безусловно, недопустимы…»

Следует отметить, что Столыпин всегда, на всех занимаемых им постах, уделял первоочередное внимание вопросам поддержания правопорядка. Для него было абсолютно очевидно: при необеспечении твёрдого порядка и безопасности населения невозможны не только реформы, но и вообще сколько-нибудь эффективное управление. Например, он неоднократно объявлял личные благодарности полицейским за храбрость и распорядительность и издавал циркуляры по самым различным вопросам борьбы с криминалитетом. Так, губернатор подписал специальный циркуляр исправникам в связи с участившимися церковными кражами (что было ему, как глубоко верующему человеку, особенно больно). Приведём его текст, из которого ясно, насколько Столыпин вникал во все детали борьбы с преступностью: «В последнее время в селах Высочайше вверенной мне губернии стали повторяться очень часто ночные кражи из церквей. Кражи эти являются почти всегда результатом слабого надзора со стороны сельских караулов за неприкосновенностью церквей. Затем из поступающих ко мне ведомостей о происшествиях я усматриваю, что к розыску виновных в святотатствах не принимаются энергичные, своевременные и тактичные (обратим особое внимание именно на эту формулировку. – Авт.) меры и что со стороны начальников уездной полиции нет ни личной инициативы в делах розыска виновных по сим преступлениям, ни достаточного надзора за деятельностью приставов и урядников по делам этой категории.

Ввиду сего поручаю гг. исправникам:

1) сделать распоряжение, чтобы сельские ночные караулы несли аккуратно обязанности по охране храмов; затем подтвердить приставам, полицейским, урядникам, сотским и десятским, чтобы они всегда наблюдали за выполнением ночными караулами своих обязанностей;

2) поручить приставам, чтобы они принимали энергичные меры к розыску преступников и дознание производили возможно обстоятельнее для выяснения личности совершивших кражу из церкви;

3) лично гг. исправникам наблюдать за ходом дознаний по сим делам и заботиться о раскрытии преступников и

4) о каждой краже из церкви доносить мне немедленно по её свершении отдельным рапортом с подробным изложением обстоятельств, её сопровождавших и выяснявшихся при первоначальном производстве дознания.

Я уверен, что гг. исправники отнесутся с серьёзностью к сделанным мною указаниям и будут стремиться положить предел кражам из храмов».

Но пребывание Столыпина в Гродно длилось недолго (и можно поражаться, что он сумел сделать столь многое за столь короткое время!) – в феврале 1903 года фон Плеве вызвал его в Петербург и предложил отправиться губернатором в Саратов. Это было несомненное повышение – Саратовская губерния была значительно крупнее Гродненской, к тому же её губернатор подчинялся не генерал-губернатору, а напрямую Петербургу. Несмотря на это Столыпин был не в восторге от сделанного предложения – он только начал реализовывать в Гродно свою программу преобразований и хотел довести её до конца. Кроме того, семья уже обустроилась в Гродно, и ему не хотелось вновь перевозить жену и маленьких детей на новое место. Однако на его возражения министр резко заметил: «Меня Ваши личные и семейные обстоятельства не интересуют, и они не могут быть приняты во внимание. Я считаю Вас подходящим для такой трудной губернии и ожидаю от Вас каких-либо деловых соображений, но не взвешивания семейных интересов».

Это было сказано совершенно в стиле самого Столыпина, и понятно, что после этого гродненский губернатор немедленно дал согласие (вероятно, устыдившись своей минутной слабости). 26 марта 1903 года в Саратове появился новый губернатор.

И ещё одна черта, характеризующая Петра Аркадьевича и как человека, и как государственного деятеля. Перед отъездом из Гродненской губернии он посчитал своим долгом лично написать генерал-губернатору о работавших в его подчинении чиновниках, в чьей порядочности и чьём профессионализме он был уверен: «Покидая Гродненскую губернию, считаю нравственным долгом своим доложить Вашему Сиятельству о том, какие я имел предположения относительно дальнейшего служебного движения некоторых должностных лиц и замещения некоторых вакансий земских начальников при введении этого института в Гродненской губернии.

Прежде всего, не могу не обратить внимание Вашего Сиятельства на правителя моей канцелярии кн[язя] А. В. Оболенского. Близко ознакомившись с его нравственными и служебными качествами за время управления мною губернией, я могу смело аттестовать его за честного, добросовестного и способного труженика, с интересом относящегося к работе, получившего прекрасное воспитание в патриархальной, чисто русской, дворянской семье и вполне подготовленного к занятию самодеятельной и ответственной должности. Имея вместе с тем в виду, что кн[язь] Оболенский получил высшее образование и что в здешнем крае крайне важно вводить в непосредственное соприкосновение с местным землевладельческим элементом представителей администрации, воспитанных в традиции порядочности, я уже позволил себе ходатайствовать лично перед Вашим Сиятельством, вследствие чего смею надеяться, что служба кн [язя] Оболенского будет поощрена осуществлением тех надежд, которые были мною поданы ему при назначении на должность правителя.