Семь дней в мае - Флетчер Нибел

— Опять иду в «Цистерну» биться за морскую пехоту, Джигс, — заметил он. — И, как всегда, в меньшинстве.

Выглянул Скотт, но только для того, чтобы закрыть дверь. «Минуточку, генерал, — подумал Кейси, — вам еще придется подождать флот». Однако заседание началось, а начальник штаба ВМС адмирал Лоренс Палмер все еще не появлялся. Скотт, должно быть, знал, что адмирал не будет присутствовать.

Заседание с участием четырех генералов продолжалось минут двадцать. Как только генералы вышли из зала. Скотт пригласил Кейси и жестом предложил ему сесть. Кейси опустился на «стул ВВС», на котором только что сидел генерал Хардести. Крепко сжимая руки, Скотт подошел к окну, собираясь поднять штору. Кейси, постукивая пальцами по большой серой пепельнице, стоящей прямо против места, где сидел Хардести, задел какую-то скомканную бумажку и стал рассеянно вертеть ее, пока Скотт не вернулся к столу и не закурил новую сигару.

— Джигс, — заговорил генерал, — Мердок доложил мне, что вы прослышали о наших ставках на тотализаторе в Прикнессе. Я буду рассматривать как личное одолжение, если вы сохраните это строго между нами.

Кейси не смог скрыть удивления.

— Не беспокойтесь, сэр, — улыбнулся он. — Я только хочу, чтобы вы не ошиблись с выбором лошади… Но, говоря серьезно, я всегда уважал вашу личную переписку, генерал.

— Надеюсь, вы сохраните в секрете и ответ адмирала Барнсуэлла.

— Безусловно, сэр.

Скотт шутливо наморщил брови.

— Высокое звание дает определенные привилегии, полковник. Вы поймете это, когда сами станете генералом. — Тут он улыбнулся Кейси и добавил: — Что, как я надеюсь, уже не за горами.

Слова Скотта взбудоражили Кейси.

— Вообще-то говоря, генерал, во время воскресных дежурств я стараюсь ограничиться только служебной перепиской. Личная почта председателя комитета начальников штабов меня не касается, но на этот раз… Одним словом, сэр, молодой офицерик из шифровалки — порядочный болтун.

— Слышал, слышал. Его фамилия, кажется, Хаф?

— Да, сэр.

Вернувшись в свой кабинет, Кейси обнаружил, что все еще держит в руке скомканную бумажку, которую он взял со стола в конференц-зале. Размышляя над словами Скотта о том, что ему, возможно, присвоят очередное звание, Кейси машинально развернул смятую бумагу. По положению ему предстояло пробыть полковником еще три года, прежде чем начать помышлять о генеральском звании. Ну, а к той поре благодаря договору о разоружении с генеральскими вакансиями, видимо, будет не так уж густо. Во всяком случае, так рассуждало великое множество жадных до производства в генералы полковников, которые тут околачивались. Стоило ли тратить время на подобные размышления?

Но почему вдруг такая возня вокруг этих сообщений о скачках в Прикнессе? Скотт, говоря о них, чувствовал себя явно не в своей тарелке. Судя по всему, он явно оборонялся, а такого полковник не замечал за ним в течение всей их совместной службы… Кейси разгладил клочок бумаги — он оказался страницей одного из блокнотов, лежавших на столе в конференц-зале.

Рукой Хардести на ней было что-то написано карандашом, и Кейси прищурился, пытаясь разобрать слова. Насколько он понял, в записке говорилось:

«Воздушный мост» ОСКОСС. 40 «К—212» на базу «У» к 7:00 суб. Чик, НИ, ЛА. ЮТА?»

«К—212» был новейшим реактивным самолетом военно-транспортной авиации, способным поднимать одновременно до сотни солдат в полном боевом снаряжении и с легким вооружением. Опять этот странный ОСКОСС. «Черт возьми, но что же, наконец, происходит?» — спросил себя Кейси. Написано действительно рукой Хардести. Зачем нужно столько транспортных самолетов для тревоги в субботу? Пряча бумагу в карман, Кейси начинал понемногу злиться. Почему вся операция держится в секрете от начальника объединенного штаба, который, как предполагается, должен знать все?

Часа через два, направляясь в столовую, Кейси встретил в коридоре Дорси Хафа. На его желтоватом лице уже не было прежнего скучающего выражения, оно светилось торжествующей улыбкой.

— Привет, полковник! Помните, я говорил вам о переводе? Не иначе, кто-то подслушал меня. Несколько минут назад вопрос решен, и я отправлюсь в милый Пирл-Харбор.

Он попытался — не совсем удачно, вильнув бедрами, изобразить танец хула-хула и подмигнул Кейси:

— Да, между прочим, только Барнсуэлл отказался сыграть с председателем в тотализатор. Все остальные согласились.

Не ожидая ответа, он вперевалку отправился дальше по коридору, насвистывая «Милашку Лейлани».

«Бог ты мой, — подумал Кейси, — для разговоров с идиотами, которых здесь — хоть пруд пруди, моих четырех часов сна этой ночью явно недостаточно. Ведь это же шут гороховый! И как только подобных типов допускают к шифровальной работе? Слава богу, что японцы сейчас не угрожают Пирл-Харбору!»

Во второй половине дня, вручив секретарю Скотта еще одну папку с бумагами, Кейси встретился со знакомым полковником войск связи, выходившим из кабинета генерала. Офицеры чуть не столкнулись лбами в дверях приемной.

— А, сколько лет, сколько зим! Подумать только! Мой любимый сухопутный моряк! — воскликнул офицер и, вытащив Кейси в коридор, принялся в упор рассматривать его с головы до ног.

— Здравствуй, Бродерик, — ответил Кейси, пытаясь скрыть недовольство фамильярностью офицера и этим оскорбительным для всякого морского пехотинца обращением — «сухопутный моряк». — Я думал, ты на Окинаве или еще где-нибудь почище.

— Ну уж только не я, Джером, только не я! — И тяжеленной рукой Бродерик больно хлопнул Кейси по спине.

Старая неприязнь к этому человеку вновь охватила Кейси. Полковник Джон Р.Бродерик имел на редкость безобразную внешность. Его брови сливались в сплошную черную полосу, на правой щеке виднелся шрам, а кисти рук покрывали густые черные волосы. Впервые увидев его лицо, искаженное гримасой презрения, Кейси решил, что это самый наглый тип из всех, кого Кейси знал.

Они не понравились друг другу с первого взгляда — как только познакомились в офицерском клубе на военно-морской базе в Норфолке много лет назад, участвуя в совместных учениях по высадке морского десанта: Кейси в качестве стажера общевойсковой офицерской школы в Квантико, а Бродерик вновь испеченным вторым лейтенантом пехоты. Оба были в баре, когда Бродерик сказал что-то оскорбительное в адрес морских пехотинцев. Кейси выразил уверенность, что Бродерик, несомненно, хотел сказать что-то другое, но тот повторил свою грубость, и Кейси предложил ему вместе выйти на улицу для «объяснения». Однако Бродерик в ответ ударил Кейси и тут же сам получил удар. Хорошо еще, что друзья разняли их, а в баре не оказалось никого из старших офицеров.

В последующие годы они встречались редко. Последняя встреча произошла в Иране, где, как помнил Кейси, Бродерик, уже командир батальона связи, постоянно жаловался, что Соединенные Штаты ни черта не будут стоить до тех пор, пока страна «не получит достаточно волевого и сильного президента, способного на пару лет разогнать проклятый конгресс». Как ни странно, но их жены дружили, и Кейси пришлось помучиться не один вечер, слушая, как Бродерик яростно громил президента, демократов и республиканцев и всех политиков вообще. Несколько месяцев назад Бродерик и его жена исчезли из Вашингтона, и Кейси и в голову не пришло поинтересоваться, куда они уехали.

В дни их знакомства Бродерик каким-то образом разузнал, что может в любую минуту рассердить Кейси, называя его уменьшительным именем, чего Кейси терпеть не мог.

— Джером, мальчик, — продолжал Бродерик, — говорят, ты занимаешь очень ответственный пост — начальника объединенного штаба… Ответственный пост…

Кейси захотелось влепить ему еще одну хорошую затрещину. Одно из ужасных свойств Бродерика заключалось в привычке дважды повторять сказанное, словно его собеседник был глухим, или слабоумным, или и тем и другим вместе.

— Послушай, Бродерик, где ты сейчас служишь?

— О нет, нет! Я теперь, дружок, засекречен с головы до пят, с головы до пят… Вот приехал на день в город с докладом председателю.

Кивком он указал на кабинет Скотта и снисходительно улыбнулся.

— Дело твое, Бродерик. Обычно ты всегда добиваешься своего.

— Ты прав, Джеромчик, ты прав. Ну пока!

Спустя несколько минут, когда Кейси, все еще раздраженный, снова сидел за своим столом, позвонила Мардж. Она только что закончила партию гольфа в военно-морском офицерском клубе и собиралась заехать в школу — захватить ребят.

— Джигс, кого, по-твоему, я встретила в клубе?

— Черта полосатого.

— Знаешь, милый, ты что-то неудачно шутишь по понедельникам… Элен Бродерик — вот кого! Она напускает на себя такую таинственность — ну прямо Мата Хари. Не хочет даже сказать, что сейчас делает ее Джон. Говорит, он на каком-то ужасно засекреченном объекте около Форт-Блисса. Разве ты, дорогой, не в курсе всех этих секретных дел?