Краски - Павел Ковезин

белую форму. – Надеюсь, мы подружимся, – подмигнул он мне.

– Вот и отлично, – сказала Лейла, выходя из кабинета. – Ты тут осваивайся, а я пойду домой, мне нужно выспаться. Вечером приходи, – она слегка растрепала мне волосы и направилась к выходу. На ходу добавила: – Спасибо, Эмиль, – и в шутку отправила ему воздушный поцелуй. Тот лишь отмахнулся, сделав вид, что ему всё равно.

Я переоделась и прошла на кухню. Шумели тарелки, и повара, занятые работой, не обратили на меня ни малейшего внимания. Единственным человеком, заметившим меня, была молодая девушка. Она подошла ближе и попыталась выдавить из себя дружелюбную улыбку. Вблизи её черты лица показались мальчишескими: короткие волосы убраны в маленький хвостик, в левом ухе – пирсинг, минимум косметики на лице.

– Ты новенькая? – спросила она.

– Да, я Рут, – я протянула ей руку.

– Я Грет, – она наспех вытерла ладонь о белую форму и ответила крепким рукопожатием.

– Не покажешь мне, что здесь и как?

– Рассказывать тут особо нечего, – серьёзно сказала Грет. – Видишь вон ту парочку в углу? – нам было видно их через небольшое стеклянное окошко в двери. – Принеси это им, – Грет взяла со стола тарелку с двумя пирожными. – Они заказывали десерт.

Я молча кивнула и, взяв тарелку, вышла из кухни. Подойдя к молодым людям, даже не заметившим меня, аккуратно поставила тарелку на стол.

– Ваш десерт, – улыбнувшись, сказала я.

Парень бросил на меня беглый взгляд и удовлетворённо кивнул.

– Спасибо, – ответила светловолосая девушка и снова вернулась к разговору.

Я вернулась на кухню, минуя пустой бар. Облокотившись на барную стойку, ждал чего-то высокий парень с зачёсанными назад тёмными волосами. Он взглядом проводил меня, пока я не скрылась за дверью.

– Для начала неплохо, – подытожила Грет, всё это время наблюдавшая за мной через окошко. – Пока посетителей больше нет, можешь отдохнуть. Обычно все приходят ближе к вечеру.

Позади нас кто-то резко прокричал, следом раздался металлический звон. Один из поваров опрокинул сковородку с плиты, разлив по полу масло. Вскрикнув, он испуганно посмотрел вокруг, что заметила Грет.

– Джеррит, твою мать! – крикнула она на него, всплеснув руками. – Ты хоть один день можешь обойтись без косяков и разбитой посуды?!

И я поняла, что Грет, пусть и работает лишь официанткой, может без тени сомнения указывать поварам на их место.

– Извини, я сейчас уберу, – волнуясь, ответил Джеррит. Он выглядел молодо и, вероятно, работал здесь совсем недавно.

– Брит уберёт, – рассерженно сказала Грет. – Не хватало ещё, чтобы ты своими кривыми руками сделал всё ещё хуже.

На кухню пришла женщина, одетая, как уборщица, со шваброй и ведром.

– Что тут опять за крики? – хрипло спросила она.

– Брит, убери там, пожалуйста, – мило ответила Грет, показав рукой на Джеритта, всё ещё стоявшего у плиты с виноватым видом. От её прежней злости не осталось и следа.

Повернувшись ко мне, как актёр после спектакля – для единственного зрителя, меня, – она тяжело вздохнула и спокойно сказала:

– Так и живём, – и развела руки в стороны, – добро пожаловать.

Следующие несколько часов прошли относительно спокойно. Я бегала по залу, обслуживая клиентов, и внимательно слушала наставления Грет. «Всегда будь вежлива», «Улыбайся», «Следи за своей внешностью» – говорила она. Мне удалось быстро влиться в коллектив, если считать за него Грет и несколько поваров. Джеррит оставшуюся половину дня был тише воды, ниже травы. Почему он так боится Грет? Она же всего лишь молодая официантка, пусть и чересчур бойкая. Эмиля я не видела: он сидел в кабинете и пока ещё ни разу оттуда не вышел. Может, оно и к лучшему: не придётся лишний раз видеть его суровый, недовольный взгляд. Как только я подумала, что всё слишком хорошо, чтобы быть правдой, случилось нечто ужасное. Всё это было лишь затишьем перед бурей, разнёсшей меня в щепки, словно плохенький домик.

В мой первый рабочий день в эту небольшую забегаловку, в этот тихий и спокойный пока ещё бар вошёл Гарольд с двумя друзьями. Среди них был и Фед, осветивший своей рыжей шевелюрой всё заведение. Самодовольные, счастливые, с привычными наглыми улыбками и такими лицами, будто весь мир целиком принадлежит им, они открыли двери бара и сели за первый попавшийся столик. Я была на кухне, когда увидела их. Мой пульс участился, а голова заболела. Тогда в баре были ещё люди: у столика за окном сидел мужчина, уставившись в газету, закрывающую его лицо. За столиком справа от него сидели и оживленно что-то обсуждали два парня. И напротив них расположилась компания Гарольда. Грет, в это время возившаяся с заказом для парней и не замечавшая моего волнения, бросила взгляд на их трио и с необычной лёгкостью сказала:

– Рут, что стоишь? Иди обслужи их, не видишь, я занята?

– Грет, а можно я… – и мой голос звучал взволнованно, – можно лучше отнесу заказ парням, а ты займёшься… подростками.

Хотя вряд ли тут было уместно слово «подростки». С моих губ едва не сорвалось «уголовники».

– Рут, что за капризы? – серьёзно ответила Грет. – Нельзя. Иди, принимай заказ.

Собравшись с духом, я подошла к одноклассникам. Я старательно делала вид, что не знаю их, но понимала, что это – начало конца. Гарольд сидел ко мне спиной, но Фед и Карл (кажется, так звали этого парня) уставились на меня. И смотрели с недоумением, но через секунду злобно ухмыльнулись.

– Вы чего там, привидение увидели? – сказал Гарольд, посмотрев на друзей.

– Гарольд, глянь, кто здесь, – ответил Фед.

И Гарольд с любопытством повернулся. Улыбнувшись дьявольской улыбкой, осмотрел меня с ног да головы, словно экспонат на выставке.

– Не может бы-ы-ы-ть, – протянул он, будто в его руки попал самый редкий экземпляр. – Крысёныш, ты ли это?

Моё лицо выражало полное спокойствие. Но внутри я готова была вскипеть, как чайник на плите.

– Что будете заказывать? – спокойно спросила я.

– Крыса, а тебе идёт эта форма, – словно не расслышав, бросил Гарольд и дёрнул подол моей юбки.

Я не стала обращать внимания на эту выходку, а вот его друзья залились смехом, предвкушая дальнейшее развитие событий.

– Вы будете что-нибудь заказывать? – ещё раз спросила я.

– Ммм… да, будем, – обратился к друзьям он и, словно пытаясь припомнить, начал: – Фед, что ты там хотел? Виски? Крыса, нам три виски, – повернувшись обратно, сказал он. – И побыстрее. Покажи, как ты умеешь бегать на своих крысиных лапках.

– Простите, но мы не наливаем алкоголь несовершеннолетним, – монотонно ответила я, – к тому же, вам надо за барную стойку, а не за столик.

Гарольд бросил взгляд на бармена и осознав, что там им алкоголь не нальют, продолжил играть со мной, словно с пойманной в ловушку крысой.

– Это мы-то несовершеннолетние? – возразил он. – Да нам уже давно исполнилось восемнадцать. В отличие от тебя, – и Гарольд посмотрел мне в глаза. К слову, с его короткой стрижкой и серьёзно вытянувшимся лицом он вполне мог сойти за совершеннолетнего.

Обслуживая парней за соседним столиком, Грет изредка бросала взгляд на нас, наблюдая за разыгравшимся представлением.

– В таком случае, предъявите паспорт, – ответила я. Надо было вливаться в игру Гарольда – не вечно же быть жертвой.

– Дома забыл, – резко, словно заранее подготовив ответ, сказал он. – Ну так где наш виски?

– Ничем не можем помочь: не продаём алкоголь несовершеннолетним, – словно робот, я на автомате повторяла одни и те же фразы.

– Крысёныш, ты что, не слышишь меня? Тебе от вечного пребывания в помойке уши заложило? Принеси. Нам. Виски, – уверенно продолжил Гарольд, делая акцент на каждом слове. А потом резко схватил меня за руку, и я чуть не выронила блокнот. Крепко сжав её, он пристально посмотрел мне в глаза. – Ты поняла, Крыса?

Фед и Карл молча наблюдали за нашей шахматной партией, в которой у меня остались лишь пешки. У парней были слегка обеспокоенные лица. Возможно, они тоже поняли, что Гарольд заигрался. Не в силах больше сдерживаться, я хотела выплеснуть эмоции. Уж если я смогла