Дом, у которого вынули душу - Анна Кутковская

не накормив прежде ужином?

— Она поела в гостях!

— Ну вот видишь, о чем речь тогда? — устало отбивался Алекс.

— Ты… Ты… — София искала какой-нибудь повод, чтобы обвинить мужа. — Ты начал смотреть пятничный фильм без меня!

— А не надо было уезжать!

Упреки и оскорбления сыпались одно за другим. Градус напряжения повышался. Пара давным-давно перешла на крик, периодически шикая друг на друга: «Не ори, ребенка разбудишь». Когда София исчерпала запас упреков из настоящего, она переключилась на прошлое. Из его пыльных сундуков были вытряхнуты все мало-мальски крупные ссоры, обиды, невыполненные обещания и все то, что может годами храниться в душе у человека, не давая ему спокойно жить. Ссора закончилась грандиозным битьем посуды, срыванием Софии с себя обручального кольца и швырянием оного в Алекса.

Как обычно после таких ссор Алекс лег спать на диване. А утром, когда солнце едва-едва выглянуло, к нему под одеяло нырнула Карина. Она прижалась к нему свои детским тельцем — теплая, сонная и такая милая, что Алекса захлестнула волна нежности к дочери. Она обняла его за шею и прошептала в самое ухо:

— Пап, не ругайтесь, пожалуйста. Мне было так страшно вчера!

— Хорошо, родная, больше не будем. А чего ты испугалась?

— Вчера, когда я плакала, моя кровать стала качаться — мне стало так страшно, что я заплакала еще сильнее. А потом на стене я увидела мультики, это Велька мне их показывал. Он сказал, что хочет меня утешить, и чтобы я не плакала, потому что он не даст меня в обиду. Он сказал, что всегда защищал меня, вот и сейчас защитит.

— Велька?

— Ну да, я его так назвала, а он отзывается.

— А кто это? — спросил Алекс, но Карина уже спала, не ответив на вопрос.

Позже утром Алекс стал расспрашивать Карину о Вельке, но та сказала, что ничего не помнит. София внимательно прислушивалась к их разговору. Когда же Карина убежала смотреть мультфильмы, раздраженно сказала:

— Не понимаю, чего ты панику развел? У каждого из нас был воображаемый друг в детстве.

— Такой, который раскачивает кровать и показывает на стене мультики?

— Нет, — неуверенно ответила София.

— То-то и оно, — задумчиво проговорил Алекс. — Если еще раз подобное повторится, надо показать ее врачу. Ты же помнишь, что врачи говорили о перенесенной ею при рождении гипоксии.

С того дня прошло почти два года. Первое время Карина очень часто рассказывала про Вельку, но, повзрослев, поняла, что после каждого такого рассказа ее непременно тащили в больницу — то к одному врачу, то к другому, то к третьему. Скорее всего именно по этой причине рассказы эти со временем сошли на нет. И вот теперь все это всплыло снова.

В глубине души Алекс прекрасно понимал, что все это началось не просто так. Стрессовая обстановка дома, ссоры между родителями, постоянные слезы — все это и спровоцировало появление Вельки.

Мужчина стал вспоминать рассказ дочери, и ему стало не по себе. Захотелось включить свет во всем доме, чтобы нигде не осталось ни одного темного уголка. Паника нарастала, и ему казалось, что дом подслушивает его мысли, смотрит на него своими невидимыми глазами и осуждает за то, что Алекс бросил дочь.

Неизвестно, до чего еще он додумался, если бы не скрипнула ступенька на лестнице: одна, другая, третья… Шаги были медленные, задумчивые — ни София, ни Карина так не ходили. Внутренности у Алекса свернулись в тугой холодный комок. Сжавшись изнутри, он приготовился дать отпор тому неведомому, что бродило по его дому. В голове промелькнула мысль: «Я взрослый, взрослые не боятся призраков», но она тут же была погребена под лавиной других мыслей — мелких и мечущихся от страха.

Ступени по-прежнему поскрипывали. Мужчина гулко сглотнул, схватил в руки недочитанную с вечера книгу и приготовился отбиваться ею. Внезапно шаги стихли, и в прихожей промелькнуло что-то белое, почти прозрачное. Алекс икнул, кое-как проглотил ставшую вязкой слюну, тихонько, чтобы не скрипнул диван, опустил ноги вниз и, бесшумно отодвинув тапочки, встал на пол. Мелкими осторожными шагами он стал приближаться к дверям. Замерев у косяка, выглянул в прихожую. Свет от фонарей, струившийся из окон, не доходил туда. В кромешной темноте ярко-красно отсвечивал индикатор выключателя да помигивала зеленым сигнализация. Эти простые знаки из мира людей немного привели Алекса в чувство. Но едва он перевел дух, как в кухне что-то скрипнуло, стукнуло и снова мелькнуло белое.

Он застыл с книгой наизготовку, дожидаясь, когда нечто двинется в обратный путь, но оно медлило. Устав стоять в напряжении, он двинулся к кухне. Дверь, до этого момента стоявшая открытой, плавно и бесшумно закрылась почти перед самым носом Алекса. Толкнув ее ногой, он шагнул в кухню и в это же мгновение перед ним с пола поднялось нечто. Алекс закричал, замахнулся книгой. Нечто тоже завизжало.

— Кто здесь! Кто здесь! — кричал Алекс.

— Алекс, это же я! — крикнула в ответ белая фигура, и внезапно включился свет.

От мистического нечто не осталось и следа — перед Алексом стояла София. Он окинул ее взглядом. Белая полупрозрачная ночная рубашка больше подчеркивала, чем скрывала: легкой дымкой обрисовывала грудь, облегала стройные бедра. С годами фигура София утратила юношескую поджарость и приобрела очаровательную женственную плавность. В одной руке она сжимала бокал, в другой — бутылку вина. Заметив его взгляд, она стыдливо, как школьница, спрятала руки за спину. Затем, поняв, что он смотрит отнюдь не на вино, тряхнула головой:

— Что уставился? Женщин никогда не видел?

— Видел, — простодушно улыбнулся Алекс. — Просто залюбовался тобой. Ты очень красива сейчас.

От этого неожиданного комплимента София потупилась, смущенно улыбнувшись. Но потом, видимо, вспомнив, кто стоит перед ней, стерла с лица улыбку и с вызовом посмотрела Алексу в глаза.

— А что ж ты тогда ушел, раз я такая красивая?

— София… — растерялся мужчина. — Ты же понимаешь, что не во внешности дело.

— Да-да, внутренний мир, единство душ и прочее бла-бла-бла, — раздраженно отмахнулась она и направилась к столу. Налив вина, устало опустилась на стул, закинула ногу на ногу и задумчиво уставилась в окно.

Ощущая себя лишним, Алекс все же двинулся к шкафу, взял себе бокал и, усевшись рядом с Софией, наполнил его. Торопливо выпил вино в несколько глотков, запивая недавний страх и неуверенность. Налил еще.

— Не спится? — спросил он у жены после нескольких минут молчания.

— Как видишь, — ответила она, не отрывая взгляд от окна.

— София, я давно хотел поговорить с тобой и…

— О чем говорить? Все давно уже сказано, — с горечью вздохнула женщина. — Мы