Любовь императора: Франц Иосиф - Этон Цезарь Корти

На торжествах присутствуют дипломаты всех стран, недостаёт только представителя России, царь которой, раздражённый позицией Австрии и её императора, не захотел участвовать даже в таком далёком от политики семейном торжестве.

Елизавета безмерно рада первому ребёнку, но и здесь она упустила из виду свекровь: мать почти никогда не может побыть с собственном ребёнком наедине; что бы ни сказала императрица, на следующий же день отклоняется. Ребёнок, вместо того чтобы служить источником радости, только создаёт новый повод для противоборства и противостояния. Поскольку Елизавета в конце концов отказывается от борьбы и редко поднимается в детскую к малютке, которая, кстати, находится достаточно далеко от её апартаментов. От посторонних эта ситуация тщательно скрывается. Вскоре накапливаются просьбы о ходатайстве перед императором, и в секретариате императрицы уже готова резолюция «Её величество никаким влиянием не пользуется». Летом 1855 года встаёт вопрос о конкордате[28]. Елизавета — ревностная католичка, ежедневно посещает мессу и далека от того, чтобы выступать против религии. Однако императрица замечает, какое огромное влияние, в том числе и политическое, оказывает на её свекровь духовенство, и в частности, какой вес имеет при дворе архиепископ Раушер, поэтому её не удивляет, что заключается конкордат, который передаёт церкви бесконечно важные права в государстве. Елизавета смутно ощущает, что при этом её супруг лишился слишком значительной части своих прав государя.

Франц Иосиф по-прежнему исполняет всё, что ему удаётся прочитать в глазах жены, и поэтому предлагает ей съездить 21 июня 1855 года на её горячо любимую родину — впервые со времени их свадьбы. Вместо милой, робкой, не вполне оформившейся девушки, что некогда покинула замок, в него вернулась прелестная исполненная достоинства молодая женщина. Мать досаждает ей вопросами о том, как ока себя чувствует, что дочери пришлось пережить и что её угнетает, и в ответ на её просьбы Елизавета высказывает Людовике и Нене свои жалобы на мать императора.

Даже теперь, когда Елизавета так далеко, она, выполняя желание императора, должна писать его матери письма, сообщая о себе и маленькой дочери. Эти послания носят довольно официальный характер, начинаются с обращения «Дорогая фрау свекровь», а заканчиваются ещё прохладнее: «Целуя Ваши руки вместе с императором, остаюсь Ваша преданная невестка Элиза».

Несколько фраз делового характера — вот каковы письма Елизаветы к эрцгерцогине Софии.

Императрица возвращается сначала в Ишль, а затем в Вену, и повседневная жизнь и ежедневная борьба получают своё продолжение.

Однажды ей пришлось испытать настоящий страх. В тот день, 14 декабря 1855 года, Елизавета и графиня Беллегарде ехали в Шёнбрунн в карете, запряжённой четвёркой лошадей. На улице Марияхильфкрштрассе одна из передней пары лошадей запуталась в постромках; животные испугались, увлекли за собой заднюю пару, кучер оказался сброшенным с козел, и неуправляемая карета помчалась по улицам. Графиня уже собиралась выпрыгнуть на ходу, но Елизавета, когда-то побывавшая в подобном положении в Поссенхофене, удержала её. Карета свернула в боковую улицу, и там возница крестьянской повозки, ехавший навстречу, перегородил ей дорогу. Императорские лошади рухнули наземь, дышло сломалось, но Елизавета и придворная дама не пострадали. Потрясённые женщины выбрались из разбитой кареты и, наняв фиакр, вернулись в Бург. Под впечатлением от произошедшего Елизавета рассказала испуганному императору о благополучном исходе инцидента.

Разногласия с эрцгерцогиней Софией продолжаются как прежде. Свекровь буквально завладела маленькой Софией. Если Елизавета хочет взглянуть на собственного ребёнка, ей приходится подниматься по лестницам в апартаменты матери императора. К тому же она никогда не бывает наедине с малышкой — кроме воспитательниц и прислуги, она неизменно застаёт там свекровь, а то и посторонних людей, которым та имеет обыкновение демонстрировать девочку. Всё это особенно неуместно в тот период, когда Елизавета снова ждёт ребёнка. Она мечтает, чтобы на этот раз родился мальчик. В семь часов утра 15 июля 1856 года императрица благополучно разрешается от бремени и очень расстраивается, что опять родилась дочь.

— Может быть, — шутливо замечает император, — всё дело в том, что ты не последовала совету того раввина из Пешта, что рекомендовал тебе приколоть к твоим дверям во время родов его стихи на древнееврейском языке.

На этот раз крестной матерью новорождённой становится мать императрицы, исполняя обязанности которой девочку держит над купелью опять эрцгерцогиня София. Малютке дают имя Гизела[29] в честь той баварской принцессы Гизелы Елизаветы, которая в 995 году была выдана замуж за языческого венгерского князя Байка из рода Арпадов, будущего Стефана Первого Святого[30].

Вся монархия подобно Францу Иосифу разочарована. Все страстно мечтают о наследнике престола, и это проявляется в многочисленных добрых советах, исходящих из гущи народной. А подарки, поступившие со всех уголков империи в связи с рождением дочери, заполнили целую комнату. Впрочем, с младшей дочерью Елизаветы происходит та же история, что и с маленькой Софией, и её помещают в детскую, находящуюся под покровительством эрцгерцогини Софии. Лечащий врач, доктор Зеебургер, рекомендации которого по поводу ухода за детьми выполняются безоговорочно, целиком идёт на поводу у эрцгерцогини Софии, доверию которой он обязан своим местом, равно как и Грюнне.

Елизавету безмерно раздражает всё это, и она принимается уговаривать мужа положить этому конец, переведя детей из их нынешнего жилья в Бурге в покои, расположенные на одном этаже с покоями императрицы и непосредственно с ними связанные. Это тем более необходимо, что маленькая София нередко болеет, у неё часто бывает рвота, а Зеебургер толком не знает причин. На этот раз император, который обожает супругу, ещё более похорошевшую после рождения второго ребёнка, подчиняется. Он пишет матери, что решил поместить детей в Бурге в апартаментах Радецкого, поскольку они просторнее и удобнее, а императрице, чтобы попасть к дочерям, не нужно подниматься по лестницам. Письмо отправляют 30 августа, так как оба супруга немного побаиваются последствий, а уже 2 сентября императорская чета отправляется в давно задуманную поездку по Штирии и Каринтии. У них появляется возможность провести эти двенадцать дней вдвоём, без присутствия свекрови.

Самый замечательный день поездки — восхождение на гору Гросглокнер. Остановку делают в Хайлингенблют. Император, который больше всего на свете любит горы, восхищен и рад восторгу своей молодой жены, покорившей весь мир своей необыкновенной красотой. Как всегда, когда Франц Иосиф освобождается от непосредственного влияния своей матери, верх берёт Елизавета. И это очень важно, потому что на письмо от 30 августа получены во время поездки одно за другим два очень раздражённых ответа эрцгерцогини Софии. Она возмущена тем, что у неё собираются забрать детей, разместив их где-то в другом месте. За каждым её словом таится колкость в адрес императрицы. Эрцгерцогиня даже угрожает покинуть своё теперешнее жилище и совсем перебраться из Хофбурга.

Франц Иосиф не спешит с ответом. Даже во время поездки его донимают документы, присылаемые из Вены, ему приходится вставать каждый день в четыре утра и пользоваться всякой свободной минутой для их рассмотрения. К тому же ответы на неприятные вопросы невольно хочется откладывать как можно дольше. Наконец он берётся за них и впервые откровенно противится желаниям матери. Император настойчиво просит эрцгерцогиню «проявлять снисходительность к Зизи, если даже она слишком ревнивая мать, ведь она такая преданная супруга». Затем он открыто говорит о неприятном чувстве, которое вызывает у родителей то обстоятельство, что дети находятся в апартаментах эрцгерцогини буквально в заточении, и замечает, что чрезмерная похвальба детьми развивает у них ненужное самомнение, а это удручает и его, отца.

Эрцгерцогиня в смятении, она видит, что сын медленно, но верно уходит из-под её влияния. Пусть пока это сугубо личные дела — не исключено, что вскоре дело дойдёт и до других вещей. На этот раз красавица жена одержала победу, тем самым поразив честолюбивую мать в самое сердце. В результате отношения между обеими женщинами становятся совершенно невыносимыми. Начинается борьба за императора между матерью и молодой женой. Софию тревожит, как бы вскоре сын не перестал слушаться её и в вопросах политики. Пока её опасения ничем не обоснованы. Елизавета ничего не понимает в политике, а Франц Иосиф по-прежнему целиком разделяет убеждения своей матери.

Императору, правда, особых успехов это не приносит. Из-за позиции в Крымской войне, закончившейся в этом году, расположение России безвозвратно потеряно. К сожалению, время показало справедливость высказывания русского посла барона Мейендорфа, который ещё в 1854 году, покидая Вену, с горечью воскликнул: «Мне жаль только молодого императора, потому что его политика так больно оскорбила нас, русских, что он может быть уверен — пока он правит, у него больше не будет ни одного спокойного часа». И теперь политика Австрии в отношении России не стала более дружественной, но и мечта эрцгерцогини Софии об объединении всей Германии с централизованной Австрией в единую семидесятимиллионную империю как никогда прежде далека от реальности. При этом внутри империи идёт опасное брожение. Перспективы на будущее темны и неясны.