Ничего - Кира Волкова

меня прекратить все это. Но было уже слишком поздно, да и его любимая дочь очень хотела обрести вечную жизнь. Времени искать другой путь уже не было… Мне пришлось подсадить этот вирус твоей маме, чтобы занять мозг ее мужа другими проблемами.

– Что? Ненавижу вас! Убийца! Ненавижу!

Я почувствовала резкий укол в предплечье, и глаза заволокла белая пелена. Похоже, это конец, и скоро наступит полная тьма.

Затем какие-то просветления кусками стали появляться в моем сознании, серо-белые обрывки. Сколько прошло времени? Что со мной? Но никого осознания не приходило. Опять тьма. Наконец туман рассеялся, и я увидела белый лист и абсолютно ничего больше. Неужели они ввели меня в анабиоз и из кибермоделей оставили мне только чистый лист? Так можно сойти с ума за пару-тройку дней! Но мне еще оставили осознание того, кто я, и вроде бы оставили мои воспоминания. Но мои ли они на самом деле?

Так, нужно сосредоточиться. Привести мысли в порядок. Я человек, я дочь своего отца, я женщина, любящая женщина. И что мне теперь с этим делать? В моем симуляторе – только белый лист, наверное, меня не планируют выводить из этого состояния. Что же делать? Ты дочь своего отца, думай, думай, твой отец обязательно что-нибудь придумал бы!!!

Вдруг я почувствовала дискомфорт и жжение, а мои уши пронзил невыносимый назойливый звук. Я даже не слышала его, а чувствовала, и он становился все сильнее. Вскоре я едва могла это терпеть. Что они со мной делают? Уничтожают мой мозг?

Я увидела маленькую брешь в белом листе, а за ней… что это? Крышка капсулы? Опять, опять отказала система? Или это чей-то злой сценарий? Не узнаю, пока не попробую. И вдруг память вернула меня в мой первый сбой системы. Там тоже был этот звук, и он был невыносимым. Что же это? Но сейчас не до вопросов, нужно выбираться. Или в очередной раз потешить сценаристов своим новым побегом? Без разницы, пытаться нужно всегда.

Но все оказалось не так просто. Из последних сил я шарила онемевшими пальцами вокруг себя в поисках края капсулы. Наконец я смогла подтянуться, и яркий свет снова ослепил меня. Ничего не видя, я пыталась перевалиться через бортик, наконец плюхнулась на пол и, цепляясь за какие-то выступы, тяжело дыша, поползла. Немного привыкнув к свету, я наметила себе путь к выходу. Пытаясь встать, вновь падая, вся мокрая от раствора, на коленях, через боль я ползла вперед. Вот заветная панель, кнопка открытия. Зря они не стерли мне память. Или все-таки не зря? Наверное, я не так долго пробыла в анабиозе, мое тело начинало слушаться, легкие вовсю дышали, а мозг вновь и вновь прокручивал воспоминания. Преодолевая, возможно, очень медленно, длинные ангары, я продолжала двигаться вперед. Свет нервно мерцал, пол был очень холодным, а сил становилось все меньше. Вдруг я услышала шум позади и, едва повернув голову, увидела тех же медбратьев в белых халатах. Нет, только не сейчас! Слишком много пройдено, слишком много увидено и слишком много осознано, чтобы сдаться. Хотя если это чей-то злой план, то сейчас самое время прекратить этот балаган.

Все – они рядом, это конец, мои шансы иссякли. Я падаю на колени, отчаяние подступает к горлу. Но вдруг случилось непредвиденное. Один из медбратьев помог мне подняться. Я едва стояла, качаясь из стороны в сторону и борясь с подкатившей тошнотой.

– Идем. Ты шагать сможешь?

– Нет, я никуда не пойду. Несите меня куда хотите. Сама я идти отказываюсь!

– Тише.

– Не буду я тише, я стану кричать…

– Прошу, тише. Мы хотим помочь.

– Что???

Они посадили меня в инвалидное кресло и покатили вперед.

– Да, просто помочь. Мы устали уже быть мясниками у этого тирана. Возомнил о себе, что он царь и чуть ли не Бог. Меняет слуг, как расходный материал, по мере расходования их жизненных сил. Старых на помойку, новых вон из анабиоза. Мы собственноручно утилизировали предыдущих медбратьев, когда те стали не пригодны для работы. Мы убивали людей в анабиозе ради их органов. И нас так же отправят на утилизацию, когда придет время, – сказал первый.

– Мы выведем тебя наружу, но дальше уже пойдешь сама, – добавил второй.

– Почему? Вы можете пойти со мной. Да и выжить втроем будет намного проще.

– Нет, мы все решили. Если уйдем вместе, за нами сразу пошлют дроны. И шансы спастись станут равны нулю. Пока наши ключи доступа еще не заблокированы, мы выведем тебя, а сами вернемся и задержим их.

– Нет, нет и нет, я пойду только с вами.

– Либо ты пойдешь одна, либо не уйдет никто!

– Ладно, поняла.

– У нас будет час или около того.

Мы проходили ангар за ангаром, коридор за коридором – и вот огромные железные двери, они перед нами.

«Пусть все будет как будет, возможно, еще хоть разок увижу солнце», – подумалось мне.

Открылся последний уровень, и нас всех ослепил солнечный свет. Пока я привыкала к нему, медбратья вытащили меня из коляски, а на мое место посадили чье-то тело, накрытое белой простыней.

– Уходи отсюда, давай же, не трать время! – скомандовали они. – Сделай это за всех нас! Уходи!

А я стояла и смотрела на них и не могла сделать ни шагу.

– Бежим со мной, умоляю. У нас все получится. Прошу.

– Не тормози!!! Мы уже все решили.

И они невозмутимо, катя коляску перед собой, зашли обратно в бункер. Я стояла словно вкопанная и смотрела, как за ними закрываются двери. И вдруг почувствовала соль на губах и поняла, что плачу. Меня наполняли страх, ненависть и злоба, они давали мне силы. Я сделала шаг, другой, третий и побежала…

ГЛАВА 9

Не знаю, сколько я так бежала, как пробиралась сквозь густую растительность, ручейки и высокую траву, но через какое-то время уже начала узнавать местность. Я была возле того самого холма, куда он приводил меня когда-то.

Я кинулась внутрь в надежде найти там хоть кого-то, но там было совершенно пусто. Все уровни оказались открыты настежь, по коридорам свистел ветер. Все как будто вымерли. Я бежала по бесконечным коридорам, залам и кабинетам с аппаратурой. Все выглядело брошенным и безлюдным. В очередном помещении я оперлась спиной о ледяную стену и медленно сползла вниз. Сидела и смотрела в одну точку на противоположной стене. Я не знала, что случилось с ними, живы ли они. Или их всех истребили, и, возможно, по моей вине, из-за моей глупости их обнаружили. Шли минуты,