Ничего - Кира Волкова

Значит, с тобой все порядке. Думаю, раз так, ты и сама дойдешь, – безэмоционально улыбается он.

Я лежу в бункере на кровати, а он вытирает с моего лица кровь и целует меня.

– Зачем, зачем ты вышла без меня? Я мог не успеть, и мы бы больше не увиделись. Никогда. Понимаешь ты это или нет?

– Я хотела навестить камни своих родителей.

– Этого нельзя было делать. Нельзя было без меня. Поспи.

– Нет, я не хочу спать. Я хочу все знать. А ты мне можешь все рассказать.

От него я узнала, что многие не вошли в анабиоз много лет назад. Им отказали в этом. Причины отказа были абсолютно разные: возраст, состояние здоровья, цвет глаз, рост и другие гендерные отличия. Президент был одержим идеей создания идеального общества, общества с идеальными параметрами.

Да, это очень походило на древний геноцид. Но, несмотря ни на что, не вошедшие в анабиоз смогли выжить и организовать свою колонию. Обосновались здесь на возвышенности, которая полностью не ушла под воду, и прятались от «идеального общества» в пустых квадратах. За ними постоянно велась охота, потому что на Земле должна была остаться лишь идеальная раса. Тех, кого обнаруживали, сразу ликвидировали.

Президент и его приближенные тоже вошли в анабиоз. Но простые люди видели лишь пустые сны, а они управляли своей империей через Интернет, держа все под контролем. Армия состояла из механизированных дронов, в железные лапы к одному из которых я и попалась.

– Хочешь сказать, они ищут меня? Зачем?

– Хотят вернуть в свои ряды идеального члена общества. А может быть, и ликвидировать. Ведь в анабиозе ты уже долго не пробудешь после таких нечеловеческих нагрузок, которые мы называем просто жизнью. А значит, ты теряешь свою ценность для них.

– И что, теперь нам всегда придется прятаться?

– Мы так живем на протяжении долгих веков, и тебе придется привыкнуть к этому. Хочешь, давай починим дрон и отправим тебя к ним.

– Нет уж, спасибо.

– Хотя, возможно, они оставят тебя в живых. Ведь у тебя очень хорошие гены.

– Что?

– Ну, твой отец был величайшим ученым того времени. Все разработки в области введения в анабиоз создавались в его лабораториях. А когда твою мать отказались вводить в анабиоз, твой отец поступил как благородный и преданный человек, оставшись с ней. С его колоссальными знаниями и опытом он стал одним из основателей нашей колонии.

– Во мне течет кровь основателя колонии?!

– Да, и я преклоняюсь перед деяниями твоего отца. Он был гениальнейшим человеком. Создав жизнь в анабиозе и после осознав свою ошибку, он создал жизнь здесь. Создатель двух миров, основатель «чистой» и «грязной» рас. А ведь гениальные люди не рождаются со своим талантом. Они становятся гениальными потому, что обладают обостренным чувством интереса ко всему, что их окружает. А твоего отца интересовало абсолютно все вокруг, его интересовала сама жизнь. И он был предан своим идеям до самого конца. Я восхищаюсь его творениями и особенно самым гениальным из них – его дочерью. Если человек талантлив, то он талантлив во всем, что бы ни делал. И ты тому подтверждение.

– Прекрати, сейчас не до лести. Я, наверное, самое ничтожное из его созданий. Как много я не знала о своем отце, как много упустила в своей жизни…

– Ты ни в чем не виновата. Они стерли эти воспоминания из твоей памяти, потому что, основав колонию «неверных», твой отец автоматически был отнесен к врагам нации.

– Но почему тогда он не попытался вызволить меня из лап этой так называемой «чистой» нации? Ведь он осознавал, что анабиоз – это не жизнь, а очень медленная смерть.

– Он пытался. И до последнего вздоха не оставлял эти попытки. Сначала он не мог заниматься твоим спасением основательно. Колония требовала много времени и сил. Создавать условия для выживания с нуля оказалось непростой задачей. Да и здоровье твоей матери было очень слабым. Твой отец всячески пытался продлить ей жизнь. Разрабатывал новые препараты, приборы и механизмы, но однажды сердце его жены все же не выдержало. И тогда он принялся искать способ вернуть свою дочь. Да, это был человек, который никогда не останавливался в своих исканиях. И при очередной попытке спасти тебя его и ликвидировали дроны «чистой» расы. Он так и не смог спасти тебя, а я смогу.

– Что? Мой отец погиб из-за меня?! Я не прощу себе этого никогда. А ты… Ты не спасал меня. Тебе просто повезло, что моя система полетела, и я сама вышла из бункера. Просто повезло…

– А только что? Разве я не спас тебя сейчас?

– Ну разве что сейчас.

– Да?

– Прости, ты меня и правда спас. Спасибо. Ты с самого начала знал, кто я? Знал, что ты спаситель дочери основателя колонии?

– Нет, пока твоя ДНК не определилась у камня, не знал. Я всегда рьяно хотел прикоснуться к наследию твоего отца, но не думал, что это может произойти так буквально. Я изучил все его работы, все они здесь, в этом бункере. Мое тайное убежище и есть лаборатория твоего отца. Добро пожаловать домой!

– Ну ты… А я-то здесь голая хожу. Хоть бы сказал! Я убью тебя. Это точно.

Я столько времени искала хоть какую-то информацию о своей семье, а все лежало здесь. Надо было лишь внимательнее смотреть. Все вокруг меня являлось этой информацией, а я упорно ее не воспринимала. Как я могла? Как? Я не достойна своего отца. Я недостойная дочь.

Какое-то время мы пытались жить как раньше. Но ничего не получалось. Я день и ночь изучала записи отца и погрузилась в этот процесс полностью. У отца имелась теория противостояния мозга анабиозу. Она заключалась в использовании кодового слова. И когда это слово использовалось в любом контексте, человек выходил из анабиоза с минимумом необходимой информации. Возможно, именно так я и вышла из анабиоза.

Однажды я была в бункере одна и решила подняться на поверхность, посмотреть на солнце. Прислушавшись, я поняла, что в пустом квадрате кто-то разговаривает. Слышался его голос и какой-то женщины. Сначала я подумала, что с ним его мать. Но быстро поняла, что ошибаюсь. Я подошла ближе, но так чтобы меня не было видно. С ним разговаривала молодая женщина весьма приятной наружности. Светлые волосы, нежные черты лица, ладная фигурка и все та же ужасная роба.

– Ты в опасности. Уйдем вместе. Тебя одного они примут. С ней никогда. Пойдем, прошу, – умоляла она.

– Я знаю, что делаю, и знаю, чем рискую. Уверен, они примут