Вторжение - Даниил Сергеевич Калинин

о будущем Великого князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. И держусь лишь на осознании того, что я в любом случае никак не могу сейчас повлиять на ситуацию…

— Пить охота…

Я с усмешкой посмотрел на Лермонта, но потом вспомнил, что и моя фляга с водой уже опустела. При этом ни одного ключа или иного водоема на нашем пути не встречалось вот уже несколько верст — а лизать снег подобно лошадям что-то совсем не хочется. Пока он растает во рту, начинают сильно болеть зубы — да и даже сама обыденная ангина в условиях похода может обернуться тяжелой проблемой. Иногда даже смертельной… Остается вариант растопить его в котелке — но для этого нужно сделать привал. Однако и на стоянку становиться вроде бы рановато — да и где сейчас взять топливо для костров?

Как говорится, куда ни кинь, везде клин! Тут волей-неволей поддаешься раздражению…

— Будь неладен этот мороз! Вмерзаю в свои же сапоги!

— Друзья, видит Бог, лучше бы мы в свое время отправились ко мне на родину, в благословенную Шотландию! Там таких холодов никогда не бывает! Прохладный ветерок, вода, солнце, если светит ярко, то греет, а не как здесь… — удрученно протянул Лермонт, невольно проводя языком по обветрившимся губам.

— Однажды, Джок, мы окажемся и в твоих родных местах. — невольно вздохнул я. — Однажды…

Немного помолчав, Лермонт неожиданно решил скрасить дорогу байками — как видно, вспомнив о Шотландии, он немного затосковал:

— Есть в моей родине недалеко от Ивернесса, прямо под замком Аркарт, озеро Лох-Несс. Замок сей весьма примечательный, да! Сначала он пережил много славных битв и осад, воистину отав оплотом борьбы с англичанами… Но потом соперничающие кланы Макдональдов и Грантов сцепились за него… Да и город с историей. Еще при Марии Стюарт граф Гордон не побоялся запретить ей въезд в город, за что и поплатился жизнью! Ну да речь не о них… Так вот не один, не два и не десять уважаемых хайлендеров своими глазами видели на поверхности черных вод озера исполинскую змеиную голову! Каково, а? Все божились, что перед этим не пили ни каплю скотча. Старики бьются об заклад, что это древний змей, оберегающий Шотландию, несущий гибель ее врагам. И что как только он исчезнет, так и родине нашей настанет конец… Другие же клялись, что появление чудища есть плохой знак, знаменующий гибель не только Шотландии, но и всего мира! Ибо еще святой Колумба тысячу лет назад изгнал его святой молитвой из этих вод… Сам я в этих местах бывал — но под сумрачным небом Лох-Несса ни чьих голов не видел. Кроме немытых косм моих товарищей, конечно же! Но места, честно скажу, жутковатые, темные, нутро сводит даже от воспоминаний… Я бы в Аркарте точно жить не смог бы.

— Может, ты просто не заметил змея? Не все же чудовищу над водой голову держать! Так всю округу распугать можно, кого потом есть⁈ — подмигнул я Джоку, после чего тот сразу же нахохлился:

— Да ну вас! Не хотите меня слушать, больше не дождетесь!

Тапани добродушно усмехнулся показушной обиде товарища, после чего негромко заметил:

— Моя родина — Суоми — в сущности и есть страна озер и болот, рек и моря… Правда, гигантских змеев в наших озерах не водится, зато рыбы — тьма! Взять ее икру, да смешать со сметаной и свежим луком… М-м-м! Мы называем это блюдо мати — и поверьте мне, друзья, вы многое потеряете в жизни, если никогда его не попробуете!

Оголодавший Джок лишь нервно сглотнул, да и я почуял, как неистово заурчало в желудке… А финн, похоже, оседлал любимого конька:

— Или вот калакукко, без этой выпечки не обходится не один наш праздник — да и в обычной жизни его можно увидеть на столе почти в любой нашей семье. Обычно его употребляют с пивом, но и с вином или местным квасом калакукко точно не стал бы менее вкусным… На лист теста выкладывается лук, овощи и яйца, а на них свежайший лосось. Все это произведение искусства заливается сметаной и накрывается вторым листом теста. Н-да… За такое год жизни можно отдать легко! А то и два…

Мне осталось лишь вымученно улыбнуться:

— Я не столь радикален, друг мой.

— Ты просто это не пробовал! Посмотрел бы я на тебя, когда лично бы тебя накормил калакукко!

В этот раз хайлендер уже не выдержал:

— А ну хватит травить душу, Йоло!!! Нет здесь ни свежего лосося, ни даже яиц с луком и овощами, даже доброго куска солонины с собой не взяли! Теперь тебя послушал — так вся утренняя снедь в животе рассосалась, словно и не было ее…

Лермонт прав: от утренней трапезы в животе не осталось ни следа. Но между тем, последний встреченный нами по пути лес остался далеко позади — и хотя лес это всегда опасность засады, все же стена деревьев неплохо защищает и от пронизывающего ледяного ветра, и от поземки, несущей в глаза ледяную взвесь… А кроме того — лес это источник дров для костра, весьма ценного в степи ресурса! Но сейчас в стороне от зимника лишь изредка чернеет кустарник, еще не целиком укрытый снежной шапкой, да виднеются одинокие деревья.

Степь, будь она неладна!

Хорошо, что есть зимник, притоптанный конскими копытами, да с четко виднеющимся санным следом — но коли начнется сильная метель, она закроет от нас дорогу. И как тогда ориентироваться в степи⁈ Одна надежда, что встречающие служивые из Ельца нас найдут — вот только местных детей боярских иль казаков пока что-то не видать. А вот резко усилившийся ветер гонит по дороге поземку — прямо нам в лица! Кроме того, ярко светившее до того солнце неожиданно быстро закрыли откуда не возьмись налетевшие тучи, темные, практически черные — и тут же с неба начал падать редкий пока снежок… Однако я не понаслышке знаю, как быстро столь редкий снежок сменяется плотным снегопадом. Господи, хоть бы не метель! А то ведь реально останемся посреди заснеженной степи в паре десятков верст от спасительного града. И пролежим здесь до весны, пока вороны да волки не похоронят моих рейтар в желудках…

— Нужно укрытие. И огонь! — твердо произнес посерьезневший финн, словно прочитавший мои мысли.

— А то без твоих гениальных изречений мы этого не понимаем, умник. — Лермонт картинно закатил глаза.

— Не нам. Лошадям. Посмотрите, как они дышат. Еще немного и нам придется идти пешком. — Тапани указал на морду моей кобылы. Лошадка кусает удила, фыркает и вскидывает голову; изо рта ее валит белый пар.

— Степан прав, Джок. Если начнется снегопад, да еще и с таким сильным ветром, нас может просто занести сугробами. И даже если мы из них после выберемся, дорогу найти будет ой как непросто. По направлению может, и сориентируемся — по солнцу и звездам… Да только выйдем в итоге или севернее града, или южнее верст так на десять-пятнадцать! А дальше что — и вовсе уйдем в татарскую степь⁈ Ладно, вот что я предлагаю: постоим немного на месте, дадим передохнуть лошадям. Когда московиты поравняются с нами, отправим весь десяток на помощь финнам: служивые помогут ветеранам роты в случае метели — русы знают, что делать в таких ситуациях. Окружат стоянку возами по кругу, укроют за ними лошадей, лягут с ними рядом — и тогда сумеют пережить пургу, не замерзнут, греясь теплом животных и товарищей… Ну а сам бы я попытался проехать еще немного вперед — глядишь, сумеем найти удобное место для стоянки, а то и встретим наш «почетный эскорт» из Ельца. Вы со мной?

Мгновенно подобравшийся и посерьезневший Джок лишь молча, утвердительно кивнул, в то время как Тапани, пристально вглядывающийся вперед, неожиданно предложил:

— Кажется, я вижу впереди что-то, похожее на рощу… А если в степи есть роща, то я нутром чую, что там найдется и источник воды, и сушняк для костра наберется! Себастьян, дожидайтесь московитов, а я съезжу на разведку — и тут же вернусь за вами.

Я с легким недоверием посмотрел вперед, в сторону, где Тапани заметил колок — небольшой степной лесок, а вернее сказать, именно рощу. Но в белесой пелене так ничего не разглядел — и с легким недоверием обратился к финну:

— Ты уверен? Я ничего не вижу.

— Йоло, ты видно сходишь с ума в этой ледяной пустыни! Там ничего нет!

Но Тапани с усмешкой явного превосходства и уверенности в себе снисходительно ответил на выпад шотландца:

— Джок, я родился в Суоми, в краю рек, озер и лесов. Я охочусь столько, сколько себя помню — и взгляд мой будет острее, чем у тебя, да и у Себастьяна!

Немного подумав, я согласно кивнул:

— Добро. Только будь осторожнее.

Кивнув в ответ,