Обсидиан - Людмила Евгеньевна Пельгасова

на друзей бросается с ледорубом.

— Так вот, — сухо откашлявшись, начал Борондир. — До нас дошли весьма обрывочные и зачастую противоречивые сведения. Что мы знаем о Сильмариллах, или, так называемых, Звездных камнях? Изготовленные древним мастером Феанором в начале Первой Эпохи, они намного опережали по технологи существующие в те времена способы обработки драгоценных камней. Легенды утверждают, что эти камни напоминали три огромных бриллианта, излучавших непрерывный свет. Второе: если отбросить всякую бредятину о клятвах, запретах Валар и жребии нольдор, и оставить только факты, то мы увидим, что эти камни приносили сплошные несчастья и скорую гибель тому, кто касался их. Не берем то, что мастер проклял свое творение — это вымысел, а даже если и нет, в силу проклятия поверить достаточно сложно. Сильмариллы светили так ярко, что их свет слепил глаза, а прикосновение к «нечистым рукам» вызывало ожоги — вспомним историю о похищении Камней Морготом. Пока что я излагаю хрестоматийные истины, не так ли? Но вот что любопытно: на северо-востоке Средиземья, там, где по преданию находилась Вражья Крепость, небывало высок радиационный фон.

— Ты что… — Фарах уже и забыл, что буквально только что боролся с зевотой — ты хочешь сказать, что Сильмариллы…

— Именно! — и Борондир, торжествующе сверкнув очками, позволил себе легкую снисходительную улыбку лектора. — Очевидно, Феанору удалось открыть естественную радиацию. Его камни были изготовлены из радиоактивного аналога алмаза: того самого, что имеет в основе кристаллической решетки не обычный углерод, а более тяжелый и очень редкий его изотоп с крайне длительным периодом полураспада. Это объясняет очень многое: тут тебе и сказки о гневе Валар, и погибающие один за другим сыновья самого Феанора, и глухой подземный бункер, в котором получивший лучевые ожоги Моргот прятал похищенное сокровище. Да и история с рукой Берена — из того же репертуара. Думаю, не нужно объяснять, отчего его называли Одноруким.

— Жуть! — констатировал Фарах — только знаешь что, Борондир… Я, разумеется, очень уважаю твою теорию, это ж надо — так ладно одно к другому подогнать. Только немного скучно становится… тебя послушаешь — так ничего сверхъестественного в мире вообще никогда не происходило.

— Я — технарь! — покровительственно ухмыляясь, сообщил Борондир.

Маграт и Линвэн остановились для краткой передышки. Зависнув над скальной стенкой, орк и эльфийка обреченно смотрели вверх. Позади осталась «четверка» подъема, тот реально проходимый участок, ради которого альпинисты всего Средиземья едут в горы Эфель-Дуата. Нижние Итильские озера — Большой Остов — перевал Гхашлак’ин-лууг. Этот маршрут был стандартным, и далее, по описанию, следовало взобраться на уступ, после чего уходить вправо через седловину. Прямо же над головой из стены под отрицательным углом вылезала серая глыба высотой около трех метров. Это место подъема по всем описаниям считалось категорийным непроходом. Все нормальные скалолазы, избравшие это маршрут, совершали подъем до того самого места, где болтались сейчас Линвэн и Маграт, после чего, дождавшись, когда вся команда окажется на месте сбора, вытягивали наверх вещи и еще пару дней ломили по ущелью, в конце которого их ждал перевал. Но сейчас времени было в обрез…

— Рискнем? — полувопросительно прищурился орк, кивая на нависающую над головой стену. Эльфийка молчала, размышляя. Проверила крепления, не снимая перчаток, размяла уставшие пальцы.

— Пошли — сказала она, наконец.

Этот подъем ребятам запомнился на всю оставшуюся жизнь. Как и то, что произошло чуть позже. Врезавшийся в память кошмар много лет напоминал о себе холодной испариной ночных пробуждений. Однако, по порядку…

Веревка, закрепленная откровенно вслепую, была сейчас единственной хрупкой надеждой скалолазов. Вбить в наклонную базальтовую стену крючья оказалось делом совершенно нереальным, и ребятам оставалось надеяться лишь на собственные руки да отсутствие ветра. Выступ за выступом, трещина за трещиной — они медленно ползли вверх. Несмотря на то, что здесь на высоте царил холод, глаза заливал пот. Ледяной горный ветер мгновенно превращал соленую влагу в лед, и вскоре челки альпинистов приобрели сходство с иглами ежа. И два сердца исступленно стучавшие над пропастью, натужно замирали всякий раз, когда онемевшая от напряжения ладонь чуть скользила вниз. Прикипевшие к камню глаза растворились в его темной шершавой серости, точно клейкие нити-паутинки протянулись из зрачков к скале, соединяя, давая дополнительную опору. Еще чуть-чуть… зубы сжаты до хруста. Вдох… выдох… и еще немного… Ветер хлестал по лицам, забирался под утепленные, отороченные мехом альпинистские куртки, вышибал слезы из-под темных очков и они мгновенно замерзали на обожженных холодом щеках. Но и проклятая гора сдавалась, понемногу уступая силе духа штурмующих высоту.

Яркое, свободное от камня небо наотмашь ударило по глазам, заставляя веки болезненно зажмуриться даже за толстыми стеклами солнцезащитных очков. Здесь было еще светло, вершина — это просто немного ближе к солнцу и звездам. Обессиленные подъемом орк и эльфийка буквально ввалились на обледенелую площадку утеса и какое-то время просто лежали без движения, переводя дух и не имея ни малейшей возможности подняться. И только слабая улыбка на обмороженных лицах была такой гордой, точно каждый из них был владыкой мира: «мы все-таки сделали это»!

— Ты… как? — осведомился Маграт у лежащей на боку эльфийки. Та дернула длинным покрасневшим ухом.

— Ниче, встану… Нам же еще этих… искать.

Превозмогая жуткую усталость, третьекурсник поднялся и побрел к дальнему краю перевала. Здесь горы сходились кольцом так, что образовывали подобие наклоненной к противоположному склону хребта плоской каменной чаши. Эта чаша, а, точнее, тарелка, была покрыта глубоким снегом. Немолчно свистящий над перевалом ветер мгновенно заметал следы, засыпая поземкой любые знаки пребывания здесь живых или неживых существ: оглянувшись назад, Маграт увидел, что отпечатки его собственных ботинок превратились в едва заметные продолговатые лунки. Он чуть перевел взгляд и заметил бредущую вослед тоненькую фигурку в дутой куртке. Линвэн…

— Ну что? Страховку пока оставляем и идем искать гнездо высокогорных физиков? — улыбнулась она побелевшими губами.

Маграт запрокинул лицо и медленно, как курильщики выпускают табачный дым, выдохнул в небеса. Снежинки закружились, тая в густых клубах пара.

— Физиков? Можно и так сказать, конечно… — как-то бесцветно сообщил орк, по-прежнему глядя вверх. — Заодно проверим, прав я или неправ…

— Ты о чем? — кончик любопытного Линкиного уха снова вылез из-под капюшона.

— Да так… — усмехнулся Маграт. — Просто я всю жизнь был уверен, что в Харадском Университете нет альпинистского клуба. Туризм всех видов и мастей там не в почете, они больше по спортивным играм спецы. Баскетбол там… футбол…

Линвэн удивленно нахмурилась.

— Так, а этот-то здесь тогда откуда? Ну, Хаграр?

— А хрен его знает… — как-то неискренне ответил третьекурсник, и, дабы избежать дальнейших расспросов по той же теме,