НеТемный - Александр Изотов

лучами зари, подал мне замечательную идею. Я резво шагнул к нему.

— Помнится, твои знаки были довольно абстрактными, — сказал я, приподняв отвалившееся с телеги колесо.

— Не смей, Всеволод… — она отступила на шаг.

Я перехватил колесо наподобие щита, потом забрал у барда окровавленную дубину, и, встав напротив Бездны, громко сказал первое, что пришло на ум:

— Меня убьёт только чеснок!

— Ты-ы-ы…

Я громко долбанул дубиной по колесу, зарычал, потом испуганно присел.

— О, нет! Неужели это чеснок⁈ Уберите эту дрянь!

— И всё же помни — тебе нельзя убивать, — Бездна сделала ещё шаг назад, пытаясь высокой травой закрыть для своих глаз мой спектакль.

Тут же я встал в воинственную позу, выпятил грудь:

— Нет, я убью вас, слуги Тьмы, никто не остановит бросскую кровь, — декламировал я, и тут же заорал, закрываясь руками, — Нет, только не чеснок!!! Чеснок убьёт меня!

Снова выпрямившись и убрав щит-колесо от головы, я обнаружил, что рядом уже никого нет.

«Ну, что ж, Всеволод. Я и вправду недооценила тебя. Небо оказался прав — это будет чудесная партия».

Я отсалютовал исчезнувшей Бездне, потом бросил на землю импровизированное оружие. Что ж, подруга дней моих последних, я буду готов.

Непроизвольно я коснулся правого плеча. Не понравилось мне, как она смотрела на него.

— О-о-о… — донёсся слабый стон из травы. Кажется, это колдунья, и, кажется, она ещё жива. Какая везучая.

Нет, я не бросился сразу спасать её, времени полно. Задумчиво посмотрев на рассветное солнце на востоке, я снова бросил взгляд на север.

Бездна никогда не делает ничего просто так. И всё же мне удалось сбить её первую фигуру с доски. Не удивлюсь, если теперь все её последователи будут вонять чесноком.

— О-о-о…

— Да иду я, иду, — буркнул я, раздвигая траву.

Глава 5

Удивительно, но за высокой травой обнаружился крошечный пруд, с тем самым одиноким деревом с другой стороны. Заросший, почти закрытый сушняком и корягами, с топким берегом. Раскуроченная крыша от нашей повозки воткнулась одним углом в эту трясину, и как раз под ней я и обнаружил торчащую ногу колдуньи.

Видимо, здесь где-то бил родник. Потому что, когда я утонул по щиколотку в топкой земле, у меня аж дыхание спёрло от лютого холода.

— Ну, здрасте, свет мочёный, — я отвалил крышу.

Колдунье крепко досталось. Мало того, что доской прилетело по голове, и серебристая шевелюра была измазана в крови, так и руки ещё были неестественно вывернуты назад. Так и не слетевшая цепь тянулась в пруд, и где-то там угадывалась торчащая жердь.

Она уткнулась лицом в трясину, и, вывернувшись, толком не могла даже вздохнуть, беспомощно надувая грязные пузыри. Воды, наверное, наглоталась на всю жизнь.

Разодранное в хлам платье открыло мне вид на идеальные ягодицы, покрытые синяками, и на миг я даже застыл, считывая ощущения в своём теле.

Я хочу женщину. Отец-Небо, я надеюсь, ты не всегда за мной смотришь-то?

Эти навязчивые мысли, словно у возбуждённого подростка с проклюнувшимися усами, уже начали надоедать. У меня были на эту колдунью совсем другие планы, а магия и секс слишком тесно связаны. Точнее, магия и выбор партнёра, поэтому здесь нельзя ошибиться.

Но, вполне может быть, покувыркаемся потом, когда она будет в более привлекательном виде…

Всеволод, ещё чуть-чуть, и она копыта откинет. И никакого «потом» уже не будет.

— Давай уже, голозадая, — я наклонился, схватил её за остатки платья на спине, потянул.

Треск разодранной ткани провозгласил мне, что одежды на несчастной не осталось, а её тело слишком сильно присосалась к топкой почве.

— Ух, расщелину мне в душу, — выругался я, наклоняясь и обхватывая её за талию.

Со смачным чавканьем трясина отпустила свою жертву. Чародейка показалась мне пушинкой, и я легко закинул её на плечо.

— Ах, — раздалось за моей спиной.

Нагло ухватив её за ягодицу, я потащил свою добычу к барду. Тот как раз только-только очнулся и стоял на четвереньках, мотая головой и пытаясь прийти в себя.

Тут из высокотравья вылез я, огромный бросский варвар с прекрасным ягодичным наплечником, и бард, подняв голову, замер.

— Ох, Сияновы сиськи! — он вытаращился, потом закатил глаза, и снова рухнул лбом об железную раму.

— Не сиськи, а задница, — усмехнулся я, сгружая свою ношу на землю.

Да, впечатлительного барда можно было понять — фигурка у чародейки что надо. Даже потёки грязи не мешали её разглядывать, а скорее придавали особого изыска.

Изящная шея, тонкие плечи, аккуратные небольшие груди со светлыми, почти незаметными сосками, плоский живот, выразительная талия… Бёдра немного худоваты, но худоба вообще присуща очень многим магам.

Синяки и неестественно вывернутые руки портили всю картину, и я, склонившись над девушкой, взялся за кандалы. Потянул, и браслеты, выплюнув в траву железные клёпки, разогнулись.

О, изрыгни меня, Бездна, какая же силища!

— Спасибо… — простонала колдунья, едва приоткрыв глаза.

— Угу, — сказал я, и рывком вправил ей одно плечо.

— А-а-а!!! — слёзы брызнули из глаз несчастной, — Моркатова…

Безо всякой жалости я рванул второе плечо, и на слове «сту-у-ужь» чародейка потеряла сознание. Ничего, жить будет — она на удивление легко отделалась.

Вообще, я и не надеялся, что они доживут до конца побега. Но, раз уж такая удача, надо ей воспользоваться.

Просто я привык жить по Завету Ушедших. Будучи Жрецом, я с удивлением отмечал, что он подходит не только для восхождения по дороге Тьмы. Как, например, «стих идущих во Тьму», самое начало: «Я иду во Тьму, но держусь позади, и меня не ждут».

Смыслов много, но примечательно к этому случаю — мне нужны союзники. Как их использует Десятый Жрец, дело десятое, но сейчас мне придётся о них позаботиться.

Я схватил колдунью за голову, безо всяких церемоний покрутил. разглядывая. Ничего страшного, просто вены на черепе задело, вот и крови много.

Оставив девушку, я склонился над бардом. Огромная шишка на затылке побеспокоила бы меня, если б меня вообще беспокоила его жизнь. Но, в принципе, этот озабоченный тоже легко отделался.

У обоих были множественные порезы, а колдунья так ещё была и в грязи, и мне пришлось тащиться обратно в пруд. Другой это мир или не другой, но я искренне надеялся, что растения тут те же самые.

Ещё в бытность солдатом императорской армии нас учили, как оказать первую помощь в любой местности. Когда же я встал на Тёмный Путь, мои знания в этой области только увеличились — многие травы, как оказалось, хорошо помогали развивать магическую силу.

Я снова встал на топком берегу. Пруд был совсем небольшой, почти весь заросший и заваленный осокой, даже зеркала воды не видно. Ну, если в этом мире есть осока, уже хорошо… Не самый лучший выбор, но можно натереть раны и её корнями.

Заметив в тени зарослей ещё одну корягу, мои глаза зацепились за яркие сиреневые цветы плакун-травы. Ох, расщелину мне в душу, живём! Без особых сомнений я добрёл до коряги, с плеском перешагнул, вырвал несколько корней.

Заметив внизу небольшое оконце воды, я зачерпнул ладонью и наконец-то напился. Я даже прикрыл глаза от удовольствия. О, продрись рассветная, так намного лучше…

Я всмотрелся в отражение, дождавшись, когда вода в оконце успокоится. Лицо и вправду северное — узкое лицо, вытянутый подбородок, скул почти не видно. Короткий ёжик светлых волос, и глаза насыщенного зелёного цвета.

Подвигав мощными плечами, я задумался. Вот все ощущения говорят мне, что это тело воина, но никак не проповедника. Может, этот бросс стал святолистником после того, как вдоволь навоевался? Такое среди воинской братии часто случается.

Осмотру подверглось всё тело, особенно на предмет синяков и гематом. Оттянув штаны, я приметил, что тут абсолютно со всеми размерами полный порядок. Есть, чем гордиться.

Однозначно, Бездна права — такой экземпляр будет пользоваться популярностью у женщин.

«Кровь наполняет сердце, его и слушай» — так сказал Небо. Кстати, а когда кровь приливает совсем к другому месту, это можно считать подсказкой?

Мы же рассматриваем все варианты спасения северного народа, да, Отец-Небо? Такой генофонд не должен пропадать без дела.

Я поджал губы. А ведь Небо приказал: «сохрани кровь броссов», но потом добавил, что «кровь должна течь». И что-то про каплю и полноводные