Разборки в Токио - Айзек Адамсон

– Может, перекусим? – спросил я, неумело пародируя бормотание Марлона Брандо на японском. Набико смутился, подтверждая мои подозрения о собственном таланте пародиста.

– Было бы неплохо. Но времени в обрез, – ответил Набико.

Когда мы выходили из зала, я краем глаза заметил трех странных мужчин в черном, окаменевшими стервятниками торчащих на вершине трибуны. Человек в Шляпе сидел посередине, его молчаливые спутники – по бокам. Когда я проходил мимо, он медленно кивнул. Нервирующий, даже угрожающий жест, едва уловимый.

Но я быстро выкинул это из головы. В дурные приметы верят старухи и крестьяне.

Мы пошли в ближайший ресторанчик под названием «Прекрасный улов». Сочетание американского спорт-кафе и традиционного суси-бара – возможно, истинное воплощение современной Японии, если вы приверженец удобных банальностей.

Мы разулись, и к нам подошла хозяйка: в белом шелковом кимоно в стиле юдзэн,[23] которое стоило кучу иен, и бейсболке «Великаны Ёмиури» баксов за двадцать. Хозяйка провела нас к столику и пригласила разместиться на циновках, которые выглядели точь-в-точь как подушки с сидений на трибунах «Денвера Бронко».[24] Я осмотрел картины суйбоку[25] и кабельное телевидение: показывали реслинг по регламенту Всемирной федерации реслинга.

– Ну и обстановочка.

– Да, – вздохнул Брандо. – Некоторые пожилые японцы считают ее почти богохульной, а большинство молодежи – слишком допотопной.

– А вы?

– Ну, еда здесь неплоха, – ответил он.

Я оценил его глаз на эксцентрику. Мою ситуацию он бы сразу понял. Я, конечно, не собираюсь обсуждать ее сейчас. Но он, кажется, нормальный парень, и я расслабился.

– Вы хорошо знали Сато? – спросил я как бы между прочим.

Набико оторвался от меню и посмотрел мне прямо в глаза.

– Я смотрел все его фильмы. Многие из них – десятки раз. Я прочитал все статьи, которые были о нем написаны. Я разговаривал с десятками его коллег и с людьми, которые знали его вне… профессиональной сферы, скажем так. Я три года ему писал и подростком даже пытался пробраться на съемочную площадку, когда он снимал около Кобе. Наверное, можно сказать, что я тогда был одержим.

– Ну, я в курсе, как тинэйджеры относятся к кумирам. Это естественно, – сказал я, хотя не знал, естественно ли это. – В конечном счете ваша настойчивость должна была принести плоды.

– Не совсем. Встреча с ним оказалась чистой воды удачей и ничем иным. Удача и работа до седьмого пота, – сказал он, отпивая воды. – Простите мне мою бестолковость. Вы правда хотите всю историю целиком?

– Истории – мой бизнес, – сказал я.

Брандо еще глотнул воды, помолчал, а затем ринулся в повествование:

– Я же говорю, я был одержим. Фильмами вообще, но его особенно. Некоторое время я только и делал, что смотрел кино. Меня ничего не интересовало, кроме кино. В школе больше сорока баллов не набирал, в социальном плане полный ноль, и вдруг мне стукнуло девятнадцать, а у меня ничего нет. Я ушел из дома или меня выкинули – честно говоря, не помню, да это и не важно. Я оказался простым парнишкой в Токио, как и миллионы других. Оглядываясь назад, можно сказать, что лишь моя трусость не дала мне вляпаться во что-нибудь серьезное.

– А на что вы жили?

– Я получил работу в кинотеатре. Владелец был другом друга моего дяди. Мой дядя был отличный парень и меня пожалел. Нашел мне работу и помог снять дешевое жилье.

– Кинотеатр, а? Наверняка просто рай.

Он печально нахмурился.

– Кромешный ад. Я там проработал два года. Но мы показывали одно старье, третьесортные американские фильмы. Не обижайтесь. Мощные взрывы, мощные сиськи, копы острят, мочат уродов-преступников. Этого почти хватило, чтобы навсегда излечить меня от пристрастия к кино. Я готов был уйти с работы, мне было наплевать, будь что будет. Но однажды – в среду, четырнадцатого апреля – моя жизнь изменилась навсегда… В тот день я работал один. Шел ханами, праздник любования цветущей сакурой. В такой день уважающие себя люди устраивают пикники, любуются сакурой в цвету и напиваются. Фильм был полное барахло, и мне грозил очередной бессмысленный день. Босс уехал поиграть в патинко[26] – цветущая сакура его как-то не трогала, – и оставил меня продавать билеты и попкорн и крутить проектор. Бизнес был в таком состоянии, что загрузки особо никакой. До начала сеанса оставалось пять минут, но никто не шел. И когда я уже собрался было закрыть дверь и пойти в подсобку покурить, явился этот парень собственной персоной.

– Сато?

– Во плоти. Конечно, я знал, что он не пропускает утренние сеансы каждую среду, куда бы его ни занесло. Но я и не предполагал, что в этот конкретный день он заявится в эту конкретную дешевую киношку.

– И вы, должно быть, обалдели, – засмеялся я.

– Я был совершенно спокоен. Как будто ожидал этого всю жизнь. Я скорее подумал, типа – «Ну, самое время, старик». Я обратился к нему «господин Мигусё» и поклонился, чего я в то время никогда не делал. Но я держал себя в руках и вел себя так, будто он обычный посетитель. Уважительно, но без подобострастия. Я его предупредил, что фильм – страшное барахло, и сказал, что, может, ему лучше потратить деньги на сигареты или золотую рыбку…

– Реплика из его фильма «Тень женщины».

– Точно. Что интересно, он ее не вспомнил. Просто взглянул на меня и сказал, что видел этот фильм уже дважды. Я спросил: «Что, вот это дерьмо?» Он засмеялся и кивнул. Он пригласил меня, когда запушу проектор, присоединиться к нему и посмотреть фильм вместе. Как вы понимаете, проектор был запущен в считаные секунды.

– Так что я сидел рядом с ним как мог непринужденно. Мы ели попкорн и смотрели кино. Он все повторял, что этот парень, этот актер, будет звездой. Он станет великим, твердил Сато и качал головой. Казалось, его это и тревожило, и забавляло, но я, конечно, понимаю это лишь сейчас. Тогда я не знал, что и думать. Вы знаете, что был за фильм?

– Понятия не имею.

– «Био-Дом».[27]

Интересно, Стивен Болдуин или Поли Шор? В любом случае жуть. Брандо посмеивался. Официантка с подозрением на нас посмотрела, принеся заказ.

– На второй сеанс я закрыл кинотеатр, и мы продолжили разговор о кино. Он рассказывал мне, как снимал, как добивался нужной игры от актеров. Я спрашивал все, что только можно и нельзя, старался своими скудными познаниями произвести на него впечатление. Но, по-моему, впечатлил его скорее мой энтузиазм. В общем, он предложил мне для начала поработать у него на студии мальчиком на побегушках, типа того. Он сказал, что поможет мне сделать первый шаг, а остальное зависит от меня… Следующие восемь лет я пахал как проклятый, делал все, что только мог. От раскрашивания декораций и копирования сценариев до присмотра за любимой обезьяной Анны Вонг. Я научился писать сценарии, обращаться с пиротехникой, работать с осветительной аппаратурой и даже ставил убогие сцены фехтования в духе дзидай-гэки для фильма «Весенний блеск стали». С Сато я встречался лишь время от времени. Уверяю вас, он никак меня не выделял. Всех, с кем я общался, я расспрашивал о его жизни и его работах с такой дотошностью, что меня даже стали подкалывать. Но я не обращал внимания. Я шел след в след за мастером… Наконец, года два назад, он вызвал меня в свой офис. И сказал, что все довольны моей работой и моим отменным энтузиазмом, даже если поручения совсем мелкие. И затем он сказал – я этого никогда не забуду: «Но если мы с тобой собираемся снимать кино, тебе надо научиться операторскому искусству». Кино с Сато Мигусё!.. С тех пор я был оператором. Не стану докучать вам своими достижениями, но я вытянул множество скверных картин до уровня, чтобы хоть приятно было смотреть.

Я рассеянно кивнул. Пока Брандо говорил, передо мной маячила глупая морда Поли Шора. Я не мог от нее отвязаться. Может, Поли пытался мне что-то сообщить.

И тут меня осенило. Брандо сказал, что впервые встретился с Сато восемь лет назад – но «Био-Дом» – относительно недавний фильм. Что-то не сходилось. Может, он имел в виду «Человека из Энсино»? Может, «Долг присяжного»?[28] Впрочем, не важно – я не собирался вникать в детали. Я посоветовал Поли отвалить и переключился на Брандо.

– Месяцев восемь назад Мигусё снова позвал меня к себе в офис. Сначала он ничего не сказал, лишь кинул сценарий на стол и сказал: «Почитай. С этим фильмом я вернусь в большое кино. – Затем улыбнулся и добавил: – Я хочу, чтобы ты был у меня вторым режиссером». Я почти приблизился к цели жизни.

– И это был сценарий «Разборок в Токио»?

– Точно.

– Отличная история, – сказал я, обмакивая суси в хрен васаби. Набико своей еды не коснулся.

– Полагаю, вы знаете, чем она кончается, – со вздохом сказал он.

Я кивнул. У Сато всегда были проблемы с финалом.