Ошибка Творца - Дарья Дезомбре

— Как удобно, — тихо сказал Саркелов, вставая. — Если девочка без связей хотела попасть в этот дом и быть женой влиятельного продюсера, то это исключительно по большой любви. Даже если она и изменяла, и убивала, то, получается, только чтобы быть ближе к предмету своих чувств.

— Это не удобство, — нетрезво качнул головой Рудовский. — Это правда. Что, глаза режет? Так выпей, чего встал?

На губах у режиссера вспухла, как прыщ, злая улыбка:

— А знаете, что еще делала ваша обожаемая Алиса из большой любви к вам?

Рудовский молчал, и тогда Саркелов продолжил:

— Она записывала все, что вы воруете на своих картинах. Вы же воруете, верно? Вы списываете большие суммы на декор, на съемочное оборудование совсем другого качества, на места проведения съемок, якобы за бешеные деньги, которые арендуете ночами, за треть цены. Вы пишете гонорары актерам в ведомости, а выплачиваете им ровно половину. Алиса все это замечала и все записывала. Что, и тут, думаете, от большой любви? Нет! Она говорила, что, если когда-нибудь у вас с ней будут проблемы, не важно, какие: развод в суде или чисто профессиональные разборки, у нее будет это досье, которое сможет вас окончательно уничтожить как профессионала.

— Это ложь! — Рудовский, замахнувшись, бросил в кузнечика пустым стаканом. Пролетев мимо цели, тяжелый стакан со звоном врезался в окно. Дзинь! — полетели на ковер стекла. Слезы застилали Рудовскому глаза.

— Нет, — сказал неясный за слезами силуэт. — И если бы вы мне не поверили, то вряд ли стали бы бросаться стаканами. А скорее дали б в морду.

— А я и дам… — Рудовский, покачиваясь, встал.

Хлопнула входная дверь. Кузнечик сбежал. Сволочь… Он тяжело опустился обратно. Сволочь. Зачем приходил? Неужели и правда — выпить на брудершафт с мужем? «Какая безвкусица и пошлость», — говорил себе Рудовский, чтобы не думать о словах кузнечика. Значит, вот что скрывалось за записями в блокноте, который он нашел у Алисы в тумбочке за день до ее смерти? Таблички с цифрами. Загадка чисел. Слава богу, он не рассказал о них той оперативнице. Смешно бы он выглядел, просто обхохочешься, после того, что она умудрилась раскопать всего за несколько дней об Ольге. Все его существование обернулось кучкой черепков. Еще сегодня утром, несмотря на муку потери, было то, что привязывало его к жизни, — его воспоминания, его иллюзии. Но вот, огляделся он по сторонам, не узнавая своего дома, и этого не осталось.

Андрей

— Кто сейчас, в век мобильников и СМС, пользуется пейджером, анахронической игрушкой родом из 90-х? — Андрей задал свой вопрос технику с Петровки.

— Ха. Много кто. — Техник Петя, бледный малый с помятым лицом, пожал плечами. — Если не нужна обратная связь, для вызова аварийных бригад, например, или как средство сообщения с отдыхающими на даче.

— Для этого прекрасно подойдет и мобильный, — проворчал Андрей, крутя в руках аппарат.

— Не скажи. Пейджер дешевле. Автономней — его хватает на месяц работы; уехал и держи при себе, жди новостей. Ну и, главное, безопасность.

— В смысле?

— В пейджере нет передатчика, только приемник, Андрюша. — Петя поковырял заскорузлым пальцем в огромном, как локатор, ухе. — Его нельзя выследить, определив местонахождение.

— Ясно. — Андрей задумался. Зачем бы ни хранил Ираклий под матрацем свой агрегат, это «зачем» явно должно было остаться тайной. — И много сейчас осталось пейджинговых компаний?

Техник пожал тощими плечами:

— Не знаю. Штуки три есть. Но можешь им не звонить — они информацию по звонкам не сохраняют. Дай взгляну на твою игрушку. — Он повертел аппарат в руках. — Сдох. Ладно, найду тебе зарядку и погляжу, что там есть.

Андрей кивнул:

— Ты уж найди что-нибудь, Петрундель. Очень надо.

Отрывок из зеленой тетради

С целью еще более возвысить англосаксонскую расу, Фрэнсис начал изучать близкую и дальнюю родню гениев, чтобы подсчитать, больше ли среди них одаренных людей? И заключил, что ежели спаривать талантов исключительно с талантами, то на выходе мы получаем намного более качественный материал. Получается, что кузены Дарвин и Гальтон нанесли двойной удар по господствующей религиозной мысли. Теория Дарвина отрицала божественное происхождение человека, а исследования Гальтона, в пику нравоучительным рассказам XVIII–XIX вв., прославляющим воспитание в труде, нравственности и усердии, утверждали: человек наследует способности так же, как рост, вес и цвет волос. Никаким воспитанием и набожностью делу не поможешь.

Так, уничтожив научной мыслью одну веру, они должны были создать собственную религию. И этой религией стала евгеника.

Андрей

Техник позвонил, когда Андрей уже сворачивал на поселковую дорогу к дачке.

— Есть контакт! — Петя был явно взволнован. Пейджер ожил у него в руках, как только он умудрился обнаружить в завалах у коллеги древнюю зарядку от «моторолы».

— Что там? — Андрей припарковался у обочины.

— Новое сообщение. Цифры, Андрюша.

— Что за цифры?

— Похоже на координаты точного местонахождения плюс время: в 23.00. Записываешь?

* * *

Андрей пришел на место встречи заранее — он был уверен: сообщение послал наемный убийца, обеспечивающий Ираклию большие рейтинги. История о смерти Джорадзе попала в печать, но киллер вряд ли знал имя своего заказчика, хоть и предполагал его связь с программой «Криминальный час». Андрей огляделся — место, затерянное между бесконечными рядами гаражей, выстроенных еще в начале 90-х на пустыре перед многоэтажкой, в этот час было не просто пустынным — страшноватым. Вокруг стоял, оглушая тишиной, лес из железа, асфальт под ногами был разбит, как серая бессмысленная мозаика. Андрей прислонился к холодной стене гаража, а потом сполз вниз, на корточки. Он устал. Хотелось курить, но он помнил: Джорадзе был приверженцем здорового образа жизни — запах табака мог отпугнуть убийцу. Откинув голову, капитан смотрел на светлое летнее небо с блеклыми звездами. Возможно, думал он, речь в сообщении шла вовсе не о сегодняшнем дне. Но попробовать все равно стоило. Он в очередной раз машинальным жестом нащупал пачку сигарет в кармане нейлоновой куртки и — замер. Где-то совсем рядом раздались тихие шаги. Яковлев осторожно вынул руку из кармана, медленно встал. Кто-то ровным, пружинистым шагом шел по параллельному ряду вдоль гаражей. И вдруг остановился. Андрею показалось — как раз напротив того места, где стоял он сам. Все дальнейшее произошло очень быстро — что-то прошелестело сверху, Андрей почувствовал сильнейший удар в затылок и упал на чуть влажный после вечернего дождя асфальт.

Очнулся он от звонка в кармане. Тряхнув головой, как Раневская после купания, Андрей встал сначала на четвереньки, а потом сел, прислонившись спиной к гаражу. Голова раскалывалась.

— Где ты? — Машин голос в трубке был почти неузнаваем.

Андрей чуть отстранил трубку от уха — в нем звенело.

— Я же сказал, что задержусь на работе, — сказал он глухо и прокашлялся, одновременно пытаясь подвигать всеми частями тела — вроде ничего не сломано.

— Я звоню тебе уже в пятый раз! У меня какие-то плохие предчувствия, кошмары ночью. — Она вздохнула. — Прости. Веду себя как истеричка.

Андрей не без труда встал на ноги и, сдерживая стон, поднял голову. Ну, конечно. Парень просто залез на крышу и, оглядев его светлый затылок и много более скромный по сравнению с Джорадзе рост, понял: его встречает вовсе не заказчик. Он чуть было опять не застонал, теперь уже — от собственной глупости: что ему стоило взять с собой того же Камышова?

— А мы с Раневской доели все вчерашнее мясо с картошкой! Это у нас от нервов, — виновато добавила Маша, явно стыдясь своего испуга и «проверочных» звонков.

— Это у тебя от нервов, а у Раневской… — Андрей уже окончательно пришел в себя и с любопытством изучал совсем небольшой след от ребристого ботинка прямо на стене гаража — на уровне его лица. Размер не больше сорокового. — А у Раневской — от раздутого желудка.

Пожалуй, он правильно сделал, что не взял Камышова: тут орудовал профи, и высокого класса. Эдакий ниндзя — ходящий по стене, летающий с высоты. С одним уставшим ментом он справился без проблем, а с двумя мог применить оружие, и никому бы мало не показалось. Андрей тихо выругался.

— Что? — переспросила Маша.

— Приготовь мне яичницу с сосисками… — попросил жалобно Андрей.

— И с картошкой, и с помидорами, — пообещала ему Маша, и у Андрея потеплело на душе. «В конце концов, — сказал себе он, садясь в машину, — одно можно сказать точно: наемнику было бы много сподручнее убить тележурналиста здесь же, на традиционном месте встречи — за гаражами. А отсюда — следующий вопрос: полет с небоскреба Москва-Сити был местью за убитых во имя «Криминального часа» или Джорадзе умудрился натворить что-то еще?»