Магия нуля (СИ) - Абрамыч Степан

Бром, не спеша, продел темный атрибут через бледный палец. Белое сияние камня ничем не отличалось от вальяжного лунного света. Лезвие резко влетело в центр горла, распоров шею надвое. Кудрявому юноше было невероятно больно, из кровоточащих глаз потекли вперемешку слезы, хрипящая глотка жадно хватала воздух в попытках выжить, а руки и ноги непроизвольно дергались в такт бешеному сердцу.

«Не помогло»

Боль прошла, а горло заросло новой кожей. Бром рассматривал кольцо, расстроенно лежавшее в его ладошках.

«Даже блокировка магии не отпускает меня отсюда. За что мне все это? Меня, будто кинули в комнату без выхода, накидали углей и решили ждать чего-то»

— Чего?

Бром заплакал и уснул в беседке, покачиваясь на прохладном ветру, уже не сулящем враждебность, как при их первой встрече.

. .

Его разбудил чей-то настойчивый шёпот. Заря требовательно палила в лицо Брома, а парк предательски зашумел после такой тихой ночи.

— Дядь, вы проснулись?

Его в бок подталкивала какой-то мальчик. На вид ему было около 11 лет, на резвых ногах висели где-то порванные синие шорты, а плечи держали лямки помятой майки, на ногах были сандали подозрительно похожие на обувь Байрона. Рыжий мальчишка рассерженно спихивал сонливого Брома с беседки на утреннюю траву, покрытую не до конца высохшей росой. Позади стояла маленькая девочка, такая же рыжая, как и настойчивый пацан, очевидно, она была его сестрой. Девчушка была совсем крохотной, примерно 7 лет, нос пуговкой, косичка, платьице — обычные атрибуты девочек, одеваемых заботливой мамой.

Бром приподнял голову и уселся в угол беседки, уставившись на грубого ребенка.

«Он не умер»

К счастью, он обнаружил кольцо все на том же пальце, одетое скорее для предотвращения воровства в предыдущую ночь.

— Ты что не знаешь, кто я такой?

— Дядя, откуда мне вас знать, я с бездомными не общаюсь — мама строго-настрого запретила.

— А так?

Бром поднес свои указательные пальцы к макушке, изображая рога. Мальчик презрительно взглянул на откровенное проявление слабоумия и отрицательно потряс головой.

— Ты нас козой рогатой не пугай, мы те не малолетние! Дай нам сесть.

Брат посадил свою немножко испуганную сестренку на другой угол беседки, а сам уселся меж подозрительным типом и девочкой. Малявка чуть ли не сразу забыла об этой неудобной сцене, погрузившись в рассмотрение реки и озвучивание всех вещей, которые ей могли напомнить облака. Пацан пытался строить из себя серьезного взрослого, но даже Бром своим ничуть не вооруженным взглядом заметил в нем ту же детскую любознательность и простодушность. Да он и сам не далеко от них ушел, спустя минуту он аккуратно влез в обсуждение утреннего неба, что дети даже не заметили в пылу воображения.

— Смотри, там коняшка!

— Больше похоже на вилы.

— Выглядит, как человек…

— Нет, коняшка! А вот там котик!

— Не, ну это точно машина.

— Выглядит, как голубь…

— О, а это прямо, как наша беседка!

— Согласен.

— Да, выглядит именно так…

Облака кончились, отсутствие ветра печально сказалось на полете мысли трех детей. Девочка устало зевнула, а Бром удовлетворенно взирал в проанализированное небо.

— А как вас зовут, дядь?

— Бром.

— Чудное у вас имя, дядь. Меня вот Дима зовут, а ее Наташа.

Девочка одобрительно кивнула головой.

— Бром, ты часто сюда ходишь.

— Да я проездом здесь, вот решил заглянуть.

— И поспать заодно? Все с вами понятно!

Парк залился детским смехом, Брому было совершенно не смешно, но он невольно просмеялся, что сильно его удивило. За всю его жизнь смех из его уст раздавался только злобный, природу которого он не знал.

— Может, пойдем, дядь, нам домой пора.

— Идите.

— Не, дядь, ты с нами, мы тебя маме покажем. А может она разрешит его дома оставить.

— Да!

Дети радостно закричали и похлопали друг другу в ладоши, предвкушая появление нового питомца. Бром этого не понял, так что энергично встал и покинул место, подарившее ему безысходность и радость. Деревья трогательно провожали его, маша своими густыми ветками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Они вышли из парка и пошли в противоположную к городу сторону, обходя кочки на неровной тропинке, огибающей парк.

— Скажи, Дима, а ты любишь Наташу?

Посреди разговоров о маминой выпечке Бром задал тревожащий его вопрос детям.

— Конечно.

— А почему?

Выражение мальчика снова приняло ту неутешительную брезгливость к тупым людям, выраженную в многозначительном поднятии маленьких рыжих бровей на детском лице.

— Потому что она моя сестра, почему еще?

— А если бы она перестала быть твоей сестрой?

— Дядь, ну вы глупый, она был бы моей подругой.

— А этого достаточно?

— А что вам еще надо?!

«Действительно, мне что мало? А разве одного плюса достаточно, чтобы любить? Или я настолько жаден? Все настолько просто? Семья и любовь. Агния что-то говорила про это. Она говорила, что человек обязан любить родственников, какими бы они ни были. Но друзья — это что-то другое. Их не дают тебе при рождении, ты сам выбираешь с кем войти в эти отношения. То есть, есть люди любимые — это друзья, и люди ненавистные — это враги. А что делать с остальными, не входящими ни в одну из одних групп? Игнорировать? Относиться дружелюбно или враждебно? Вопросов не стало меньше»

— Скажи, Дима, ответь всего на один мой вопрос. А что ты делаешь, когда любишь сестренку?

— Как что? Помогаю — не видно?

«Помощь. Действительно, я помог Марине, помог Байрону, помог Данте. Но ведь я помог и Говарду. Наверно. Если бы я помог Флоберу, полюбил бы я его? Нет»

— Ладно, неважно. А, что это?!

На нос почему-то пугливого Брома вскочила желтая божья коровка, провокационно подергивающая своими крыльями. Они остановились посреди разноцветного поля уже далеко от города. Васильки, одуванчики и прочая цветная и не очень растительность благоухала и развевалась на усилившемся ветру.

— Не двигайся, Бром, или тебе кранты. Подожди, пока она сама слезет.

Противное насекомое не слезло ни через минуту, ни через пять. Она как будто смеялась над бессмертным управленцем жизнями своим невообразимым могуществом. Наконец, Бром не выдержал и встряхнул надоедливую букашку. Чего все и боялись, божья коровка улетела, оставив на носу желтую кляксу, издававшую неприятную вонь.

— Фу, вонючка!

Дети снова засмеялись и убежали вперед, оставив помеченного мага с туповатым выражением лица. Он тяжело вздохнул и устремился вслед неугомонным сорванцам, тщетно пытаясь вытереть по пути пресловутое пятно. Догнав их, он схватил Диму, чтобы отдышаться после длительного ускорения. Сами дети же ничуть от погони не запыхались.

— А! Отпусти! Мы почти до дома дошли! Ну, ты чего, дохляк?! Пошли уже!

Наташа подошла к Брому и схватилась своей крошечной ручонкой за его бледную ладонь.

— Если тяжело — я подержу, идем.

В окружении своих умственных сверстников, Бром направился в неизвестном направлении по тропинке.

. .

Анна как всегда готовила обед на небольшой кухне своего дома. У входа в комнату у левого угла покойно томилась теплая печь, у окон, пропускающих свет на вход, стоял небольшой стол, окружаемый деревянными стульями с вышитыми спинками коричневого либо синего цвета. На столе разместились тарелки с борщом, разносящим приятно-теплый аромат по комнате, блюдце с мясом, наверное, бараниной — один кусок которой был дотошно нарезан для детей. За печкой, ограждаемая от остальной комнаты кухня представляла из себя неширокое пространство с раковиной, бесчисленными полочками и дверцами под продолговатым прямоугольным столом, на котором стоял большой ковш, набитый картошкой с грибами и прикрытый розовым полотенцем, пригодным только для такой грязной работы. Под разноцветным же ковром пряталась дверь в подпол, в котором хранились остальные драгоценности сельской жизни от соленых помидоров до осетровой икры от далеких родственников.