Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пожалуй, это мое очередное серьезное упущение. Надо срочно заниматься с Петром, и вбивать в него мысль, что русские постепенно перестают хлебать щи лаптем, и переходят на хлебание берцами. С этим подъехал к Петру, пока длинная вереница посольства переползала на столь не гостеприимную землю. К Петру меня пропустили без звука, то ли были такие распоряжения, то ли и меня к ближнему кругу Петра причислили.
— Петр — именно так было велено обращаться к уряднику, для сохранения инкогнито — нам теперь до Риги дён пять ползти, не менее. Не желаешь несколько часов за ученой беседой скрасить?
— А раньше где был? — Петр усмехнулся, настроение у него улучшалось так же быстро, как и портилось.
— А раньше, мне тебя не догнать было, книги ученые больно тяжелы — усмехнулся в ответ — да и занят ты был дворянами, не протолкнуться к тебе было.
— Добро, прямо ныне и начнем, вези в возок свои книги, буду там ждать.
Все же, как уживаются в Петре две такие разные личности? С Петром самодержцем можно только брать под козырек и говорить «есть». С Петром — шкипером, или как сейчас урядником, можно и у костра посидеть и анекдот рассказать. Надо пользоваться второй ипостасью, пока первая не проснулась.
Пять дней мы катили по разоренной Лифляндии. Разоренной неурожаем и чумой. Очень печальные картины снаружи, заставляли больше общаться внутри домика. Для разогреву, первые три дня обсуждали отпечатанные уставы и вымышленные ситуации, которые с помощью этих уставов пытались разрешить. В первый же день, Петр позвал на наши посиделки посольского дьяка, который записывал будущую брошюру «Устав в примерах». Договорился с дьяком, за скромное вознаграждение, что он мне будет делать копии, после наших посиделок, а так же намекнул ему, что если копии сделает еще хоть кому, то государь сильно осерчает. Не надо пока противников информировать, как и в каких случаях будет действовать русская армия и флот, хотя за флот не так беспокоился, там у меня будет, чем удивить супостата, и даже надеюсь, что не один раз.
Непременным участником наших диспутов стал Меньшиков, его вопрос уставов волновал не меньше Петра. Более того, Александр был зачинщиком множества каверзных, виртуальных, ситуаций и не меньшего числа ситуаций реальных. Мое мнение о нем значительно улучшилось, подкрепленное предыдущими рассуждениями о Меньшикове офицерами моего штаба, мол, отличный вояка и бравый кавалерист. Кроме того, во флотских махинациях Меньшиков был почти не замешан. Решил задействовать презумпцию невиновности. На этой почве, и под совместное дело, сошлись с Александром на коротке, и общались уже приятельски, даже в отсутствии Петра.
Видимо, даже чересчур, так как на одной из стоянок, когда мы на пару дымили у домика — Александр предложил мне уступить на время «бабу».
— Тезка, понимаешь, это тебе она баба. А мне в первую очередь — друг, который со мной два года в походах. Вот ты — предал бы друга, пару лет тебе спину прикрывающего? Чего задумался? Неужто предал бы?… А какая разница, баба это будет или мужик, коль в трудностях и походах тебе помогает, друзей твоих от могилы оттаскивает и хвори наши лечит. Так предал бы или нет?… Вот! А коли о таком друге твоем похабщину кто скажет, ты бы этому похабнику сразу в морду или как?… Вот! Ну, так как? Начинать тебе лицо разукрашивать?… Вот и хорошо, что понял. И коль спросит у тебя еще кто, про Таю, так и скажи, князь пристрелит, не задумываясь о последствиях… Нет, государя не пристрелю, слишком много у него дел впереди. Но тогда ему придется меня пристрелить, ибо уеду из России жить в Норвегию, понравилось мне там. И давай больше не будем об этом!
Может и хорошо, что такой разговор состоялся, дорога впереди длинная, а слух теперь разойдется, да горячие головы немного остудит — много тут про меня слухов, и про то, как пол деревни расстрелял, и еще много чего — поверят.
Продолжили работать над будущими опорами армии и флота.
В уставы вносили коррективы, порой значительные. Но уперлись опять в метрическую систему и элементарную физику с баллистикой.
До Риги штудировали метрическую систему и начала математики и физики, благо, освежил все это в памяти и придал системность, работая с отцом Ермолаем. Образование у Петра было очень неплохое, и первые этапы мы пролетели не задерживаясь, скорее обсуждая, как это все будет выглядеть в создаваемым Василием букваре для народа. Образование у тезки было совершенно никакое, но он сидел тихо, даже если не понимал, и разжевывать специально для него не стал.
Потом пришлось прерваться.
Шведские власти организовали торжественную встречу посольства в Риге, пытаясь улучшить впечатление от встречи и царящей вокруг разрухи.
31 марта за три версты от города послов ожидали присланные генерал-губернатором кареты, а в предместье Гаусмангофе устроена торжественная встреча. Нас приветствовали офицеры Рижского гарнизона, несколько бургомистров, именитые мещане, представители купечества и городского бюргерского ополчения. По пути следования стоял почетный караул, а с крепостных бастионов салютовали пушки. Идиллия.
Торжественное шествие прошло через весь город от Песочных ворот к Карловым, а затем последовало в предместье Ластадию на берегу Двины за городскими стенами.
Послам достались для постоя мещанские дворы, остальных распихали по соседним. Петр наблюдал за торжественным въездом в Ригу, скрывшись от любопытных глаз в отряде курсантов. Вместе с ними он прибыл в Ластадию, где их поселили в доме Якоба Шуберта, куда подселились и мы, с молчаливого согласия Петра — учеба была в самом разгаре, и ее надо было продолжать.
Оказанным приемом Петр остался доволен. Первоначально никто в Риге задерживаться не собирался, но переправиться на другой берег Двины было невозможно, так как шел небывалый разлив реки и ломка льда. Продолжили грызть гранит науки.
Прервались на празднование пасхи, после которого заниматься стало сложно, на следующий день лечили голову и осматривали достопримечательности.
Рига была развитым городом, населенным преуспевающими купцами и ремесленниками. Над островерхими черепичными крышами домов, возвышались церковные шпили, в мастерских кипела работа, а в Рижском порту виднелись мачты многочисленных торговых кораблей.
Однако Рига была еще и мощным форпостом Шведского государства на южном побережье Балтийского моря, одетым в мощное кольцо новейших фортификационных укреплений. Форшгадты Риги, или если по-русски, то пригороды, были окружены заполненным водой рвом и палисадами.
Оборонительные сооружения Риги вызывали живой интерес Петра, рассказывающего, как сорок лет назад его отец — царь Алексей Михайлович безуспешно осаждал Лифляндскую столицу с восьмидесяти тысячным войском.
Интересуясь укреплениями, стали расхаживать по валам и контрэскарпам. При этом, рассматривая крепостные сооружения в бинокли и трубы, даже попытались измерить глубину рва и зарисовать план укреплений.
Не удивительно, что наша компания была принята за коварных шпионов, и шведские солдаты, угрожая ружьями, потребовали немедленно убираться. Еще хорошо, что с толмачом были, а то бы дело и до стрельбы дойти могло. По крайней мере, оба свои пистолета взвел, не вытаскивая из кобур.
Петр был в ярости. Не столько из-за того, что солдаты целились в царя, хотя, конечно, и это сыграло не последнюю роль, сколько из-за нарушения законов гостеприимства. Честно говоря, думал, что северная война начнется прямо сегодня.
Вечером было расшаркивание послов и капитан Лилиенстиерна, прикомандированного к посольству. Все друг перед другом извинялись, а Петр смотрел на это представление, насупившись и прощать, явно не собирался.
Демонстративно не обращая больше внимания на город, продолжили занятия. В связи с пасхой удачно ввернул про юлианский и григорианские календари. Про необходимость сразу переходить на наиболее точный, из того, что есть — григорианский календарь — все равно на него перейдем со временем. Рассказал, вспомнившийся эпизод истории, когда из-за различия календарей наши войска опоздали к битве на две недели, благо нас никто не подслушивал. Эпизод произвел впечатление, стали обсуждать календарь подробнее, в том числе рассказал про эмпирические правила и счет по костяшкам рук. Однако, с календарем было не все так просто. На Руси, так или иначе, праздновали около сотни праздников, и они были привязаны к событиям, которые при новом календаре начинают плавать. О делах церковных Петр был на удивление хорошо осведомлен, и, судя по цитатам, библию знал, чуть ли не наизусть. Так что его мнение в этом вопросе было вполне профессиональным. Убеждал его подумать, как обойти эти проблемы, так, как мне точно известно, что на григорианский календарь перешли, и церковь к нему приспособилась.
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн - Альтернативная история
- Порт-Артурский гамбит: Броненосцы Победы - Вячеслав Коротин - Альтернативная история
- Порт-Артурский гамбит: Броненосцы Победы - Вячеслав Коротин - Альтернативная история
- Одиссея Варяга - Александр Чернов - Альтернативная история
- Крылья Тура. Командировка [2 том, c илл.] - Олег Языков - Альтернативная история
- Шаг в аномалию (Зерно жизни) [СИ] - Дмитрий Хван - Альтернативная история
- Штрафники 2017. Мы будем на этой войне - Дмитрий Дашко - Альтернативная история
- Ultima Ratio 2. Утро псового лая - Вадим Львов - Альтернативная история